Сестры переглянулись, подумав об одном и том же.
– Он звал, – ответила Флори. – Все время, что мы жили там, Офелия слышала голос на чердаке. Просто мы боялись туда заходить…
– …и думали, что там призраки, – добавила младшая. Флори легонько толкнула ее ногой под столом, намекая на то, что необязательно рассказывать о таких глупостях.
– Картина начинает проясняться. – Рин задумчиво погладил бороду. – Полагаю, о редком яде из безлюдя узнали именно от следящих, потому и решили охотиться на него. А вот какие у него могли быть мотивы, нам расскажет ценовщик.
– Ценовщик? Из столицы? – пораженно переспросила Флори.
– Да. Ризердайн направил сюда своего специалиста, чтобы он осмотрел безлюдя и установил, какую ценность тот представляет. Если поймем цель преступника, вычислить его будет куда проще.
Тут Рин спохватился и вспомнил о времени. Карманные часы остались в костюме, и ему пришлось прервать разговор, дабы не опоздать.
– Ценовщик приезжает сегодня. Я обещал его встретить и сразу отвезти в Ящерный дом, – пояснил он. – Вы не возражаете, если я приведу в ваш дом ценовщика?
– Это уже не наш дом, – сухо ответила Флори. – Делайте, что считаете нужным.
Рин пообещал прийти, как только появятся новости, сгреб бумаги в портфель, который в сочетании с его нынешним одеянием смотрелся нелепо, и ушел на поиски своего костюма.
Визит в Дом-на-ветру не прошел даром, хотя обнаруженную деталь и уликой назвать было сложно. Безлюдь пропах табачным дымом, да таким резким и въедливым, что одежда пропиталась им. Дес точно определил, что это какая-то непомерно дорогая курительная смесь, сыгравшая роль приманки для Дома-на-ветру. Значит, кто-то тайно проник туда, не используя ключа. Трюк с приманкой знал ограниченный круг людей: Рин и Дарт открыли эту особенность; Флори и Десу довелось участвовать в задабривании домов; а Офелия внимательно слушала все их разговоры. О приманках также знал Мео. При жизни он был правой рукой домографа, а теперь эту негласную должность занимал Дарт. Как злоумышленнику стало известно о приманках? Самый очевидный ответ объяснял, почему первой жертвой стал Мео, – он владел важной информацией и выдал ее перед смертью.
Предположение погрузило Дарта в мрачные раздумья. Он застыл в кресле и стал похож на готическую скульптуру в саду. Казалось, он даже не слышал, как Флори и Дес обсуждают дальнейшие действия, и не заметил, что друг ушел, чтобы проверить торговые точки, где продавали редкий табак, приходящийся по вкусу Дому-на-ветру. Оставалась слабая надежда, что эта ниточка приведет к личности злоумышленника.
Вечером к ним наведался Рин, и едва он переступил порог, безлюдь загудел и затрясся так, что опрокинул стулья на кухне. Он и раньше резко реагировал на появление домографа, а сегодня его негодование было в два раза сильнее, поскольку Рин пришел не один. Его сопровождал мужчина средних лет в дорожном костюме и летней шляпе, которую он приветственно снял, представившись господином Лоуреллом. Внешность его более ничем не выделялась – самый простой и скучный тип, разве что взгляд цепкий и внимательный, будто все вокруг немедленно предавалось его экспертной оценке.
Дарт проводил Лоурелла в библиотеку, где тот по-хозяйски развалился в кресле. Шляпу пристроил на кофейный столик, ноги в лакированных ботинках бесцеремонно закинул на другое кресло и молча стал разглядывать книги, будто для того сюда и пришел. Выдержав интригующую паузу, ценовщик откашлялся и заговорил:
– Пару недель назад мне пришло анонимное письмо с деловым предложением. К нему прилагалось жалованье – сумма более чем внушительная, чтобы компенсировать безымянность заказчика. Впрочем, многие влиятельные люди предпочитают скрыть свою личность по самым разным причинам. Я хочу сказать, что меня не волновало имя, поскольку мне предлагали личную встречу в Пьер-э-Метале и даже предоставили билет на паром, что я расценил как проявление уважения и профессионального этикета.
– Можно уже перейти к сути? – пробормотал Дарт, нетерпеливо постукивая ногой.
Господин Лоуррел сурово воззрился на него.
– Как вы уже могли заметить, господин… – он не вспомнил имени и просто сделал паузу, точно считал Дарта пустым местом, – я очень ценю уважительное отношение к себе, поэтому наберитесь терпения и не перебивайте.
– А я напомню, что вы находитесь не у себя дома, пачкаете обувью чужое кресло и не вам устанавливать правила в моем безлюде, – голос Дарта прозвучал резко и твердо, будто вместо слов он бросал в ценовщика камни.
– Мне уйти? – Лоурелл удивленно поднял бровь.
Напряжение нарастало, и Рин первым принял срочные меры:
– Дарт хотел попросить, чтобы вы обозначили главное.
Ценовщик недовольно фыркнул, но все же убрал ноги с кресла и продолжил:
– В Пьер-э-Метале я встретился с заказчиком, провел исследование – и, по его просьбе, в тот же день предоставил результаты оценки. Ящерный дом, как назвал безлюдь мой коллега, – он кивнул Рину в знак признательности, – мог быть использован, например, в качестве мастерской, если бы развил способности восстанавливать целостность предметов. Много на этом не заработаешь. Заказчику нужны были радикальные идеи. Исследование выявило, что по стенам безлюдя течет яд, который используют в производстве лекарств. Золотая жила, учитывая, что мы говорим о редком компоненте дорогого и востребованного товара. Я передал заключение лично заказчику и той же ночью отбыл в Делмар.
– И вы не проверили регистрацию безлюдя? – прищурившись, спросил Дарт.
Строгое лицо ценовщика исказилось недовольной гримасой:
– Я не домограф, чтобы следить за правомерным использованием безлюдя, и не покупатель, чтобы переживать о чистоте сделки.
– Зачем юлить? – фыркнул Дарт. – Могли просто признаться, что вам заплатили достаточно, чтобы вы закрыли глаза на формальности.
Терпение ценовщика иссякало. Он многозначительно кашлянул, что прозвучало как предупреждающий выстрел перед стрельбой на поражение.
– В чем вы хотите уличить меня, юноша? Ризердайн поручился за мою благонадежность. Вы хотите с ним поспорить?
В библиотеке возникла неловкая пауза, которая могла бы разрастись до враждебного молчания, если бы Флори не вмешалась. Она попросила господина Лоурелла описать своего заказчика, чтобы нарисовать портрет подозреваемого. Ценовщик согласился, хотя предупредил, что у него плохая память на лица. Дарт принес бумагу и карандаш, Рин придвинул кофейный столик, Офелия переместила шляпу гостя на спинку кресла, освобождая место на столе. Все сгрудились вокруг Флорианы, наблюдая за тем, как на бумаге проявляется лицо. Судя по тому, как медленно и нервно двигалась рука, Флори сомневалась, что правильно передает внешность подозреваемого. Лоурелл начал с того, что человек выглядел весьма юным: лицо у него овальное, с детской припухлостью щек; глаза темные, слегка вытянутые и хитрые. Он остановился, заявив, что больше ничего особого в лице заказчика не приметил. Дарт попытался задавать наводящие вопросы, но его затея провалилась, потому что ценовщик отвечал примерно так: нос обычный, брови как брови, подбородок как у всех. Это окончательно вывело Дарта, и ему даже пришлось уйти из библиотеки, чтобы успокоить нервы. Тогда за дело взялась Флори. Ее тоже постигла неудача: ни волосы, ни прическу ценовщик описать не смог, поскольку заказчик носил шляпу. А затем Лоурелл принялся в деталях обрисовывать головной убор. Сразу стало очевидным, что на самом деле представляло для него интерес.
