Десмонду идея сразу понравилась – оно и неудивительно. Все знали, что он любит наряжаться, выступать и кривляться. От Дарта сегодня не ждали чего-то кроме разговоров о том, какие опасности таились в этом плане. А Рин хоть и поддержал предложение Флори, но сразу заявил, что участвовать в маскараде не сможет; вряд ли его удастся загримировать так, чтоб никто не признал в нем домографа. Многие фанатики воспринимали его как злейшего врага, защищающего безлюдей; соваться в Общину такой ненавистной и узнаваемой личности не следовало. Дес и здесь нашел повод высмеять Рина: «Вот она, обратная сторона твоей славы». Лицо Рина исказила раздраженная гримаса, он едва сдержался от ответного выпада.
Завтрашний день был единственным шансом пробраться в Общину, что и стало решающим аргументом. Кто-то выдвигал свои предложения, кто-то спорил, кто-то периодически нудил, что ничего не получится и план слишком опасен. В очередной раз, когда Дарт заныл, что не хочет рисковать, Дес рявкнул:
– Иди проспись! И возвращайся к нам нормальным человеком.
– Частности так не работают, – парировал Дарт и обиженно надул губы. – Это все равно что просить часы ускорить время.
Дес обреченно закатил глаза. Дарт и сам понимал, что докучает всем, и в конце концов ушел, чтобы не мешать обсуждению.
Когда же он снова появился, что-то в нем изменилось. Плечи распрямились, во взгляде появилась твердость, и даже его речь стала более уверенной.
– Ты что, перевел частности? – с укором спросила Флори.
– Вам нужен был детектив? Вот он я. – Дарт развел руки в стороны и тут же озадачил их вопросом: – Где вы собрались брать костюмы и реквизит?
– Зачем спрашивать, если сам уже придумал ответ? – ухмыльнулся Дес. – Выкладывай.
Безлюдь располагался на отшибе, в западной части города, и окнами выходил на брошенный карьер, где когда-то добывали мел. Его прозвали Кукольным домом, хотя внешне он больше походил на мрачное поместье, населенное призраками. Башни со шпилями, черный камень и острые углы создавали гнетущее впечатление. Когда Офелия увидела его издалека, ей стало не по себе, а когда услышала историю безлюдя от домографа, то и вовсе струсила.
Когда-то дом принадлежал богатой семье – наследников у них не было, и безутешная пара не придумала ничего лучше, как окружить себя механическими куклами, чтобы спасаться от одиночества. Однажды они встретили искусного кукольника, который мастерил заводных человечков. Его пригласили в поместье, положили хорошее жалованье, а кроме того, пообещали оставить наследство после своей смерти. Обещанное богатство вскружило голову кукольника, и он ускорил процесс его получения. Правда, сделал это так неумело и непродуманно, что сам угодил за решетку. Долгое время дом простоял в одиночестве, медленно превращаясь в безлюдя. Затем несколько лет он провел в ожидании лютена, пока не пришел тот, кто смог вдохнуть жизнь в напрочь проржавевшие фигуры.
Кукольник Оз был стар и ворчлив, никогда не посещал собрания лютенов и вел затворнический образ жизни. Разговаривать с лютеном выпало Рину – он был единственным, кого старик Оз еще слушал.
– Чего надо? – проворчали им через прорезь почтового ящика, висевшего на двери. Если это считалось гостеприимством, то страшно предположить, как выглядел недоброжелательный прием.
– У меня к вам чрезвычайно важное дело, Оз, – ответил Рин. – Открывайте.
– С вами все ясно. Вы без дела не приходите. А другие?
– Это мои помощники.
– Вам добро пожаловать, а они пусть порог не топчут!
– Вы хотите поспорить со мной? Я так и занесу в заключение.
– Какое еще?.. – впервые Оз стушевался.
– Контрольный осмотр! – гаркнул Рин, и металлическая заслонка на почтовом ящике загрохотала в ответ. Из-за двери тут же раздались щелчки, лязг и скрежет многочисленных замков.
При виде кукольника Офелия вспомнила ворчливого лесовика из детской сказки, умеющего превращаться в дерево; правда, лютен и безо всяких превращений напоминал трухлявый пень.
Когда домограф переступил порог, безлюдь тут же отреагировал на его присутствие еще агрессивнее, чем Оз: что-то заскрипело наверху, и потолок зашатался, будто угрожая обвалиться на незваных гостей, а в следующий миг от стены отделилась тень и двинулась прямо на них. Офелия оцепенела от ужаса, ощутив, как холодная рука легла ей на плечо. Над самым ухом раздался медный скрежет и тиканье часов. Кто-то вырвал Офелию из этих механических объятий, и тогда она смогла увидеть фигуру, напоминающую человеческую. Кукла состояла из цилиндрического бака с тикающими часами на месте сердца, подвижных спиц, заменявших руки и ноги, ржавого шара, который приладили на подвижные шарниры и разрисовали краской, чтобы получилась голова.
– Кажется, мой помощник напугал ваших, – ехидно усмехнулся кукольник.
– Он живой? – ахнула Офелия.
– Это магия механизма, глупая, – проворчал Оз и толкнул фигуру обратно. Теперь стало ясно, что все тени на самом деле были механическими куклами, охраняющими вход. Имея таких стражей, безлюдь мог не переживать о своей безопасности и сэкономить на замках.
– Мне нужен гардероб ваших кукол.
– Вы решили поменять образ, господин Эверрайн? – Старик зашелся противным скрипучим смехом. Такое чувство юмора могло бы подружить его с Десмондом.
– Кажется, я только что решил поменять лютена, – ответил Рин и демонстративно сложил руки на груди.
Смех резко смолк.
– Я вас проведу, – заявил Оз, нахмурившись, и вся процессия потянулась за ним к лестнице, стараясь не обращать внимания на странные движения в темноте. Механические куклы продолжали звенеть и скрежетать, но уже не пытались схватить Офелию.
Их путешествие к верхнему этажу превратилось в экскурсию по дому. Первый этаж был отведен под механических кукол: они стояли вдоль стен, толпились у лестницы, будто ждали разрешения подняться, хотя их тела на колесах не могли преодолеть ни одной ступеньки. Второй этаж они миновали, даже не заглядывая туда; запах дерева наводил на мысли, что там располагалась мастерская с вырезанными из дерева марионетками. На третьем этаже их встретила жутковатая картина: висящие на стене фигуры в слабом освещении напоминали человеческие. На самом деле это были тканевые куклы, набитые ватой, что, впрочем, не убедило Офелию бояться их меньше. Поднимаясь выше, она не могла отделаться от чувства, что пуговичные и вышитые глаза смотрят ей в спину. Четвертый этаж, находящийся в круглой башне, представлял собой застекленные витрины с фарфоровыми куклами. Процессия пересекла зал и оказалась в другой башне с винтовой лестницей. Пятый этаж представлял собой огромный шкаф, переполненный пестрыми костюмами. У Офелии даже голова закружилась от такого обилия красок. У окна стояло несколько кукол в человеческий рост, облаченных в платья, и издалека их можно было принять за группу сплетниц, уединившихся для тайного обсуждения.
