– Ну, не знаю. Думаешь, политики и капитализм позволят быть чему-то вечным?
– Ого, мы перешли на политические темы? – она посмеялась надо мной. – Мне вообще не нравится концепция капитализма. Знаешь, я хочу жить в обществе, где не нужно работать ради обслуживания рынка потребления. А Российская промывка мозгов – вообще отдельное изощрённое искусство. Многим моим знакомым безразлично то, что происходит в России. Они считают, что это их не касается, что всё решено и ничего не изменить. Я тоже так думала. Понимаешь, это же так очевидно убедить молодое поколение в том, что они ничего не могут, лишить их достойного образования и оставить ни с чем. Большинство людей не осведомлено о своих правах и т.д. У нас в школах учат не вопросы правильные задавать, а форму правильно носить, за партой тихо сидеть, не высовываться. Наверное, в этом состоит отличие образования Америки и России. В Америке за списывание тебя исключат из школы, и учителям всё равно, каков внешний вид учеников, пофиг на татуировки, на макияж. А в России всё наоборот. В школе на вопросы могут ответить так, что спрашивать больше не захочется.
– Я никогда не был в России и не задумывался об образовании. Насколько сильно общество и школа формируют нас. Боже мой, откуда ты взялась такая умная? – я и правда был поражен Аниной осведомленностью о разных вещах.
– Это не ум, а любознательность, – улыбнулась она и захихикала.
Боже мой, я пропал, меня очаровал её смех и широта мыслей. Мы сидели на крыше всю ночь, разговаривали обо всём на свете. Я бы продолжил с ней болтать и весь следующий день, но её ждал поезд в Мумбаи. Я пошел провожать её. Раннее утро было особенно теплым, мы подошли к вокзалу.
– Вот и пришли, – я почувствовал неловкость.
– Ага, – зевая, ответила Аня.
– Тебе надо было спать, а не со мной всю ночь болтать, как ты сейчас поедешь? – спросил я.
– Ой, забей! – она махнула рукой. – Ровно так все приключения и начинаются, с недосыпа.
Мы стояли на перроне, смотрели друг другу в глаза, улыбаясь. Поезд подъехал, Аня зашла в вагон и села у окна. Я стоял напротив неё и корчил рожицы, мы оба беззвучно хихикали. Поезд издал гудок. Во мне резко поднялся страх, а что, если она не вернется? Я рванул к ней в вагон. Она шла мне навстречу, и я поцеловал её. Просто чмокнул и ушел. Поезд издал прощальный гудок, я успел выбежать из вагона. Поезд тронулся. Аня махала мне рукой, а я бежал следом. Когда поезд скрылся, я выдохнул. Теперь ей есть зачем возвращаться.
Следующая пара дней тянулась еле-еле. Жара в городе стояла невыносимая, а всё свободное время я переписывался с Аней по телефону.
– Марк, – Дима спустился в общую гостиную и подошел ко мне, резко выдернул телефон. – Почему ты всё время сидишь в телефоне и глупо улыбаешься?
– Дим, отдай телефон. Какая тебе разница? – пробормотал я.
Дима посмотрел на меня с подозрением и плюхнулся на диван, стоящий напротив меня:
– Дело в девушке?
– Ну, можно и так сказать, – я забрал свой телефон обратно, вдруг Аня мне уже ответила, но сообщений не было, – мне понравилось проводить с ней время, но она уехала, и теперь всё, что мне остается, это переписка по телефону.
– А куда она уехала? – Дима сел напротив меня и заварил чай.
– В Мумбаи.
– Хм – он нахмурил брови, – ну ты хоть сказал ей о своих чувствах? – он достал из кармана табак и начал крутить самокрутку. Он наслаждался этим процессом, потому что заказывал самый лучший табак и каждый раз перед тем, как закурить, долго крутил его пальцами.
– Ну типо того. А почему ты спрашиваешь?
– У Ани там много друзей, – он подкурил самокрутку, – и если я правильно понял, то у неё в Мумбаи живет бывший парень, – Дима выдохнул весь дым мне прямо в лицо. Я не понял от чего, но мне стало дурно от его слов или от табака.
– Она не говорила.
– Я мог и перепутать, как бы там не было, не упусти шанс, если она понравилась тебе.
– Оу-ф, уж я-то знаю об упущенных шансах и возможностях. И, поверь мне, в этот раз я буду делать всё то, чего боялся делать раньше. Страх, стеснение, неуверенность… я буду всё это преодолевать и не позволю им оставить меня на обочине жизни, – я так разошелся, что не заметил, как вцепился в диван, на котором сидел. Я посмотрел на Диму, он всё так же курил.
– Правильно! Жизнь коротка, чтобы тратить её на сомнения. Предлагаю, когда Аня вернется, подняться вместе с ребятами из хостела на гору, встретить рассвет. Там можно загадать желание, а потом спуститься к водопадам и пройтись вдоль плантаций. Что скажешь?
– Круто, Дим, что я ещё сказать могу.
Он подмигнул мне:
– Когда она возвращается?
– Должна приехать через пару дней.
– Тогда подождем.
Но я не мог больше ждать, потому что мысли о бывшем парне Ани не давали мне покоя. Я решил, что поеду к ней, сделаю сюрприз. Я уже начал мониторить билеты, смотреть гостиницы, как вдруг раздается стук в мою дверь. Я открыл её и обомлел: передо мной стояла она, Аня!
– Привет!
– Привет, ты приехала раньше! – у меня внутри как будто сердце замерло. Я аккуратно приобнял её и мягко поцеловал в губы. Она ответила на мой поцелуй и наши тела сплелись в страстном поцелуе. Казалось, что мы созданы друг для друга. Было так приятно обнимать её, держать за руку, прикасаться к волосам. Мне нравилось в ней всё: лёгкий аромат духов, ямочка на щеке, родинки на плече, пухлые губы. Самое главное, что она была здесь, со мной, и я понимал, что возникшее между нами чувство было взаимным! С того дня, как Аня вернулась, мое «я» превратилось в «мы». Для меня это было странным. Я настолько привык к одиночеству, что присутствие другого человека вызывало бурю эмоций. Когда ты один, то тебе не надо ни перед кем отчитываться, советоваться, ты сам по себе. Но с Аней всё было как-то естественно с самого начала. Я чувствовал себя уязвимым, когда делился с ней своими эмоциями. Боялся, что в один прекрасный момент она исчезнет из моей жизни, в итоге я сдался ей и новым чувствам. Конечно, если бы мне кто-нибудь сказал, что любовь делает разум гибким и мягким, возможно, я сопротивлялся бы возникшим чувствам и в конечном счете так бы никогда и не полюбил. Но сейчас я был счастлив!
Как-то раз мы прогуливались вдоль реки Ганги, и я спросил Аню о родителях. Она немножко напряглась:
– Мой папа умер, когда я училась в школе.
– Сочувствую. А мама?
– А мама умерла, когда я была ещё маленькой.
– Иди сюда, обниму, – я прижал рукой её к себе. – Кто же о тебе заботился всё это время?
– Мачеха. Правда, она ненавидела меня, поэтому, когда мне исполнилось 18 лет, я была выставлена из своей же квартиры. Так что я жила в общаге, когда училась. Там познакомилась с начинающими юристами, которые сказали, что квартира принадлежит мне по папиному завещанию. Так что я её сдаю, а сама путешествую.
