Больше он и слова ни сказал – крылатое создание помчалось быстрее ветра наверх к солнцу, после чего, вернувшись к уже знакомому мне указателю, направился в сторону Дюрбуи, остановившись только, когда стал виден огромный деревянный дом, надежно спрятанный в лесной глуши.
Я неуверенно ступила на землю, усыпанную снегом, с неким волнением и трепетом подходя к двери. Ни в одном из окон дома свет не горел. В лесу стояла смертная тишина, которую нарушало только мне слышное собственное сердцебиение, пульсирующее по всему телу подобно игре барабанщика на ударных музыкальных инструментах.
С такой же неуверенностью поднося руку к висевшему на стене миниатюрному звонку, я ждала не меньше пяти минут, пока кто-нибудь откроет дверь, но она так и оставалось плотно запертой, без единого намека на то, что ее вообще хоть когда-нибудь открывали.
Переборов все сомнения и страхи я повернула дверную ручку, после чего дверь со скрипом открылась, погружая меня в полумрак поместья Олифардов.
– Здесь кто-нибудь есть? – крикнула я в темноту не очень-то уверенно.
Пару секунду я так и осталась стоять в полной тишине, доводящей до ужаса, пока из дальнего конца комнаты не донесся еле слышный отцовский голос.
– Алексис, – пролепетал папа, с распростертыми объятьями подбежав ко мне. – Мы так переживали.
– Девочка моя, – со слезами проговорила мама, крепко-крепко обняв меня.
В таких жарких объятиях мы просидели не меньше получаса, пока я не нарушила затянувшееся молчание.
– Грэхема обратили, – проговорила я, утирая слезы. – Теперь он вампир.Родители переглянулись с неимоверной грустью, после чего продолжили.
– Оно даже и к лучшему, – сказал папа, ведя меня к камину, чтобы развести костер и как следует согреться.
– Он был ангелом, а теперь – вампир, – напомнила я в недоумении. – Что в этом хорошего?
– Видишь ли, солнышко, – начала мама, – так как Грэхем – ангел ему строго-настрого запрещено иметь какую-либо связь с женщиной. За нарушение установленных правил Бог дает каждому определенный срок, чтобы исправить свою ошибку. Но выбор очень жесток. Чтобы остаться ангелом и продолжать служить Всевышнему, он должен убить своего ребенка, в данном случае, Лиама Олифарда.
– Но если ты этого не сделаешь, – подхватил разговор папа, подкидывая дрова в костер, – тебя закроют на веки вечные в темницу Ада, где твое тело сгорает и превращается в пепел.
– А как же ты, папа? – в ужасе проговорила я. – Неужели тебя тоже запрут в Аду?
– Нет, – спокойно, но все же встревожено ответила он. – Джек погиб в бою, тем самым освободив меня от наказания.
– И стал моим ангелом-хранителем, – закончила я.
– Да, – отец кивнул, нервно проведя рукой по темно-коричневой копне волос. – С ним ты всегда будешь в безопасности.
Мама приготовила чай, пока я рассказывала все то, что происходило со мной со времени ухода из замка.
– Лиам не предатель, – возразил отец. – Он просто связан с Люцифером клятвой. А имя Джеймс он получил от Бога во время создания. За связь с девушкой он был изгнан с небес, где позже приобрел имя – Лиам Олифард. Как оказалось позже, настоящий Лиам хотел освободить своего отца – Грэхема от наказания, как это сделал Джек, только покончив собой. Во время того как Лиам падал с Пизанской пашни, Джеймс падал с небес, и каким-то удивительным образом их тела соприкоснулись, за счет чего дух Лиама освободился, а Джеймс занял его место, проникнув в тело. С того самого момента его зовут Лиам Джеймс Олифард.
– Значит, Лиам не собирается убивать никого из нас?
– Конечно же нет, – подала голос мама с улыбкой и, присев рядом на мягкий диван, обняла меня за плечи.
– Тогда что за клятва связывает его и Люцифера? – не останавливалась я.
– В своей прошлой жизни Лиам был знаком с одной девушкой, ее звали Хелен Грейс Уилшуд, из-за которой его изгнали с небес. Но, несмотря ни на что, он продолжал ее любить, – рассказывала мама. – История долгая, поэтому я сразу перейду к концу. Когда дело дошло до свадьбы, Хелен сбежала или, если верить свидетелям, ее убил Люцифер прямо перед выходом к алтарю.
– Из-за того что Хелен не пришла на церемонию, все сразу поняли, что что-то не так, ведь она любила его больше своей жизни, – продолжил отец. – Лиам был зол, увидев Люцифера с мертвым телом Хелен на своих руках. Но Сатана сказал: «Я буду убивать каждого, кого ты полюбишь пока ты не исполнишь свое предназначение».
– Что еще за предназначение? – поинтересовалась я.
– Никто не знает, – услышала я сзади знакомых голос.
Обернувшись, я увидела знакомого уже мне ангела с темными волосам и безумно красивыми ярко-зелеными глазами.
– Лиам никогда никому не говорил об этом, – продолжил незнакомец, снимая красную мантию с плеч, оголяя белоснежные крылья. – Насколько мне известно, даже Хелен не знала причину, по которой Люцифер так разгневался на Лиама.
– Марк Олифард, – подал голос отец, – есть какие-нибудь новости?
– Да, ваше величество, – ответил ангел с поклоном. – Все готово. Пора выезжать.
***
Весь день мы провели в машине, в полной тишине и без малейшего объяснения того, куда именно мы едим.
– В безопасное место, – отвечал на мои постоянные вопросы отец. – Так будет лучше для тебя.
О чем именно он говорил, я понятия не имела, и мама как назло не желала мне объяснять. Я даже пыталась выпытать информацию у Марка Олифарда, который, как оказалось, приемный сын Грэхема, но и он не осмелился пойти против отца, рассказав то, что они тщательно пытались скрыть.
Когда за окном ни на секунду не останавливающейся машины показалась полная чарующая и одновременно пугающая луна мама и папа заснули впрочем, как и Марк, и только я не желала засыпать. Пытаясь побороть зевок, я тихонько наклонилась к ангелу, ведущему машину, и неуверенно, но все же настырно пыталась разузнать место, куда он нас вез.
– Простите, – начала я сонно, – но не могли бы вы мне сказать, куда мы направляемся и зачем.
– Прости, – начал он тихо, – но мне не разрешено об этом говорить.
– Вообще-то это нечестно, – надулась я, скрестив руки на груди, отчего ангел мило улыбнулся и на его щеках появились ямочки, – все знают, куда мы едем, а мне и слова об этом не говорят.
– Даже если бы я тебе сказал, – продолжил тот, внимательно смотря перед собой на дорогу. – Ты бы все равно не поняла, где это.
– И все-таки, – не останавливалась я. – Куда мы едем?
– В Румынию.
– А поточнее?
– В лес Хойя-Бачиу, – еле слышно проговорил он.
– Да, вы правы, – начала я. – Мне ничего это не говорит.
Через пару секунд я уже более уверенно спросила:
