Я разозлилась от его слов и подпалила кончики его крыльев, отчего он яростно закричал, сжимаясь от боли.
– Сначала ты меня любишь, а потом готова убить, – произнес Дьявол, сверкая своими черными, как ночь, глазами, в которых, как показалось мне, до сих пор пылает огонь ненависти. – Парадокс.
– Хелен, немедленно уходи отсюда! – крикнул Джеймс, вновь вступая в бой.
– Почему же, останься, – настаивал на своем Люцио. – Пусть посмотрит на твое поражение.
«Как он смог освободиться? – недоумевала я. – Кто его выпустил. Если он здесь, значит, и Лилит освободилась».
Стоило мне только подумать об том, как что-то острое воткнулось в мое сердце, я не успела произнести ни единого слова, лишь жалко вдыхала воздух.
– Нет! – завопил Джеймс. – Хелен, прошу, не умирай.
Он уже подлетел ко мне, а Лилит и Люцифер спокойно стали наблюдать за этой картиной, отойдя от нас на небольшое расстояние, так, чтобы я могла их рассмотреть.
– Считай, что я освободила тебя от страданий, – безо всяких эмоция произнесла кареглазая девушка.
– Ты же либо моя, либо ничья, – произнес мне Люцифер одними губами, но я отлично поняла его слова.
– Джеймс, – напоследок прошептала я, видя, как он вместе со мной погружается в темноту.
Вместо привычной зеленой поляны и голубого безоблачного неба я погрузилась в темноту, где только крылья ангела сияли подобно солнцу.
– Все хорошо, все будет хорошо, – шептал он, обхватив моё лицо двумя ладонями.Люцифера и Лилит нигде не было, лишь я, Джеймс и пустота.
– Я умерла? – спросила я, и так зная ответ.
– Пойдем, – начал ангел-хранитель. – Я проведу тебя к вратам.
Я тут же вспомнила, как Джеймс не раз напоминал мне об обязанностях ангелов-хранителей, и одна из них – переправлять души умерших в одно из измерений.
Совсем скоро мы остановились у золотистых, сияющих, словно солнце, врат, обрамленных со всех сторон золотом и украшенных посередине фигурами ангелов с мечами в руках.
– Обещай, что мы еще встретимся, – напоследок произнесла я.
– Клянусь именем ангела, – ответил Джеймс, всю эту дорогу держа меня за руку, а сейчас с неохотой целуя и отпуская ее.
– Ты будешь искать меня в другой жизни?
– Всегда.
Третья часть. Навеки вечные
Не смотри в прошлое с тоской. Оно не вернется. Мудро распорядись настоящим. Оно твое. Иди вперед, навстречу туманному будущему, без страха и с мужественным сердцем.
Лонгфелло Г.
Наши дни
Я жадно вдохнула воздух, крепко сжимая чью-то руку, от теплоты которой мне становилось гораздо спокойнее. Сильная мучительная боль отдавалась по всему телу, сердце будто разрывало на части, казалось, какой-то безжалостный ребенок втыкает в мое сердце иглы, наслаждаясь каждым криком, исходящим из моего рта. Я безуспешно пыталась приглушить крик, хваталась за холодную почву, загоняя грязь под ногти, но ничто не могло утихомирить внутренний адский огонь.
– Я здесь, – тревожно проговорил ангел, чьи прекрасные серо-голубые глаза нервно блуждали по моему лицу, будто еще чуть-чуть, и я могу исчезнуть. – Все будет хорошо.
Он крепко обнял меня, не выпуская из своих рук. Я хваталась за его одежду как за единственный шанс спасения.
– Джеймс, – хриплым усталым голосом проговорила я, сжимая его руку как можно сильнее, насколько мне хватало сил, будто не веря, что это действительно он.
«Джеймс», – повторила я, осознавая значимость этого имени. Я знала его еще ребенком, плененным в Аду из-за безжалостных родителей, и знаю его по сей день как могущественного храброго ангела, которого любила во всех своих жизнях.
– Я здесь. Все будет хорошо, – без остановки твердил он, качаясь из стороны в стороны.
Я знала, что ничего не будет хорошо. Еще много чему предстоит свершиться, еще столько всего я должна буду пережить, в том числе прощание с Джеймсом. Снова и снова нам придется расставаться и покидать друг друга. Снова и снова я буду чувствовать пустоту. Но сейчас ангел был со мной, в момент, когда я в нем так нуждалась. Я бы отдала все, чтобы мы навсегда остались вместе. Но что я могу дать, если Джеймс – единственное, что у меня осталось?
«Он здесь, со мной», – проговаривала я про себя, улыбаясь собственным мыслям.
Только сейчас я осознала, что плачу. За всю свою жизнь я горевала только о двух вещах – смерти родителей и нынешней ситуации. К тому же, я не могла толком осознать, чем именно вызваны эти слезы. Я не знала и, по правде говоря, не хотела знать, были они от радости, что Джеймс со мной, или от боли, что мне вновь придется его потерять, стоит только найти ангельские врата. Я просто хотела побыть с ним, как когда-то мы сидели вместе, просто наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга. Нам не нужны были слова, чтобы выражать свои чувства и любовь, мы и так знали, кто что чувствует, мы понимали друг друга одним лишь взглядом.
– Джеймс, – позвала Агния Климент, – не делай то, о чем пожалеешь.
Этот голос напомнил мне о прошлом, от которого так хотелось скрыться, убежать как можно дальше, лишь бы не вспоминать его больше никогда.
– Мама! – крикнула я, но мой голос сильно исказился, издав лишь несуразное рычание.Бледнокожая ведьма, когда-то являющаяся моей мамой, скрылась в тумане, напоследок сверкнув в темноте карими глазами, на которых читалась боль и печаль.
– Позаботься о ней, – прошептала она Джеймсу еле слышно, но я все же сумела разобрать ее слова.
Агния – единственная женщина из всех моих семей, которая до сих пор жива, и она все равно меня бросила, попросив больше никогда ее не искать. Смогу ли я сдержать обещание?..
– Нужно увести её отсюда, – услышала я знакомый девичий голос. Он принадлежал рыжеволосой ведьме – Бетти Крей.
Я едва ли открывала глаза, но все равно ощущала, как Джеймс кивнул головой, после чего в одну секунду безо всяких усилий поднял меня на свои мускулистые сильные руки и понес прочь из леса, в безопасность, в своё собственное убежище, в котором меня всегда будут рады видеть.
– Потерпи еще чуть-чуть, – шептал мне на ухо ангел. – Тебе станет лучше.
Но лучше не становилось, даже когда мы вернулись в дом, где Шарлот, служанка Джеймса, помогала ему привести меня в порядок, всячески ухаживая за мной. В конечном итоге, ангел приказал ей готовить завтрак, когда сам ни на шаг не отходил от меня.
По едва слышным обрывкам разговора я поняла, что у меня сильно поднялась температура, и жар по всему телу был тому подтверждением. Я будто горела в огне, как подруга Марка, сожженная на костре еще ребенком. Марк. От этого имени я чувствовала себя еще более виноватой. В день нашей последней встречи он поцеловал меня, но поцелуй с ним был ничем, по сравнению с тем жаром, который я ощущала, целуя Джеймса.
