Знал ли Марк, что я все вспомню? Догадывался ли он о том, что я все еще люблю Джеймса? Безусловно. Но, несмотря на все это, он все же поцеловал меня…
– Как она себя чувствует? – прошептала Бетти, приоткрыв скрипучую дверь.
– Она вся горит, – ответил Джеймс, и его слова выражали такую боль, что сердце вновь судорожно сжалось. – Она не просыпается уже третий день. Лишь кричит во сне и зовет меня.
– Тебе стоит отдохнуть.
– Нет, – уверенно произнес он. – Я не отойду от нее, пока она не проснется.
– Она не позволила бы тебе так страдать, – уверяла ведьма. – Иди, приведи себя в порядок и поешь, а я посижу с ней. Не волнуйся, все будет хорошо. Алексис сильная девушка и справится с любыми трудностями.
Джеймс вновь хотел что-то сказать, но та ее перебила, заверив:
– Если она проснется, я тебя позову.
Но, несмотря на свое огромное желание открыть глаза, я вновь погрузилась в темноту, в ночные кошмары Преисподней, где в темнице меня поджидает Люцифер. Меня вновь заковывают в кандалы, мучают и рвут на мелкие клочья мои крылья, доставляя адские муки по всему телу. Крылья. Откуда они у меня взялись? От этих жутких кошмаров я хотела проснуться, но мне этого никак не удавалось, пока сон не будет показан полностью.
– Алексис, – прошептал ядовитым голосом Люцифер, – теперь к тебе вернулась память, теперь ты вновь будешь меня видеть во сне. Как долго я этого ждал, ты даже не представляешь. Ах, бедная Мия, если бы она не настояла на стирании твоей памяти, может, она бы осталась жить дальше.
– Ты ее убил, – с ненавистью произнесла я, скаля зубы.
– Я? – удивленно воскликнул он. – Что ты? Зачем мне марать руки, когда всю грязную работу может сделать кто-то другой, например, мои должники, а их, поверь мне, насчитывается не малое количество.
– Ненавижу! – заорала я. – Клянусь, я убью тебя при первой же встрече.
– Тебе придется встать в очередь, – с ехидной улыбкой ответил Люцифер.
Я проснулась в холодном поту, тяжело дыша и нервно всхлипывая.
Впервые мне удалось разглядеть комнату, в которой я находилось. Я лежала на огромной кровати с серым шелковым одеялом и тремя подушками, две из которых находились под моей головой. Я с трудом повернула голову в сторону открытого окна, за которым выл холодный тревожный осенний ветер. Если несколькими часами раньше меня мучил жар, то сейчас меня морозило и бросало в холод. Я посильнее укуталась в теплое одеяло, ласкающее мою кожу. На прикроватной тумбочке красовались фотографии. На них были изображены вовсе не девушки, встречающиеся на балах с Джеймсом, на них улыбалась я, ласково обнимая ангела с расправленными могучими крыльями. Многие из этих рисунков я уже видела, когда Марк привез на нашу с Джеймсом свадьбу портреты, главный из которых украшал узорчатую стену, неподалеку от которой, сидя на кресле, мирно спал Джеймс, устало облокотив голову назад. Такой мирный и в то же время встревоженный юноша совсем не походил на Лиама, которого я встретила в доме Грэхема. Почему же он тогда так холодно со мной обошелся? Несмотря на вспыльчивый характер, он продолжал обо мне беспокоиться. Он первый пришел ко мне на помощь, когда я потеряла сознание, увидев призраков в доме Шона Грэхема Олифарда. Это он поймал меня, это он готовил мне бодрящий отвар, это он заживлял мои раны, когда я падала в лесу… Джеймс любил меня веками.
С улыбкой на лице я вновь погрузилась в темноту, не желая видеть очередной кошмар, но он приснился мне вновь.
Я пытаюсь вырваться из кандалов, в то время как Люцифер, Джеймс и Лилит неугомонно хохочут, подпаливая мои крылья. Они что-то говорят еще, но я все это время повторяю одну и ту же фразу: «Это сон. Это всего лишь сон».
– Алексис, проснись, – слышу я тревожный голос Джеймса. – Это сон. Проснись.
Я резко вскакиваю, едва ли не ударяясь об Джеймса.
– Тише, тише, – шепчет он, гладя меня по голове. – Это просто сон, ночной кошмар, это не реальность, лишь только сон.
– Мне опять снилась Преисподняя, – говорю я, пытаясь привести дыхание в норму.
– Все тот же кошмар, – когда-то отдаленно повторяет Джеймс, пытаясь меня успокоить.
Я мимолетно бросаю взгляд в сторону окна, в этот раз плотно закрытого. За окном ночь, и только луна освещает тропинку, ведущую к поместью.
– Ты такая холодная, – начал Джеймс, прикасаясь к моему телу и лицу.
– Как долго я спала?
– Ты шесть дней лежала без сознания.
«Так много?» – удивляюсь я, но вслух ничего не произношу.
Все это время Джеймс был здесь, заботился обо мне не оставлял меня одну. Неужели все это время он спал на этом маленьком кресле?
– Джеймс, – начала я, схватив его за руку видя, как он пытается вернуться на свое прежнее место, – прошу, останься.
Ангел мило улыбнулся мне и лег рядом возле меня, позволяя согреться теплом его ангельского тела, прикоснуться головой к его обнаженной груди и сплести вместе наши руки в знак единства.
Мгновение мы молчали, просто наслаждались тишиной и спокойствием, пока из моих глаз не потекли слезы.
– Не плачь, прошу, не плачь, – шептал он мне, и казалось, он сам едва ли сдерживал слезы. – Все будет хорошо, я тебе обещаю.
Я не хотела плакать, но слезы сами рвались наружу.
Смотря на крепко сплетенные между собой ладони, я тихо, так, чтоб слышал только он, проговорила:
– Я уже потеряла тебя, но у меня такое чувство, будто я теряю тебя снова и снова каждый день.
***
Проснулась я от теплого прикосновения мягких губ к своей шее. Джеймс трепетно целовал меня, с улыбкой наблюдая за моим пробуждением.
– С добрым утром, – прошептал он, поцеловав меня в губы. Прохладный ветерок окутал мое тело, а сердце бешено заколотилось о грудь, вовсе не пугая, а пробуждая меня. – Выглядишь гораздо лучше. Хорошо спалось?
– Просто прекрасно, – подтвердила я, впервые почувствовав, что за это долгое время я наконец-то выспалась.
– Тебе следует пойти в душ и привести себя в порядок, а я пока приготовлю завтрак.
– Ты умеешь готовить? – удивилась я.
– Еще как, – ответил тот, скрывшись за дверь.
Я мигом вынырнула из кровати, поспешив в душ. Прохладная вода всегда действовала на меня бодряще, и этот факт никогда не менялся. Несмотря на то, что женского шампуня в душевой у Джеймса не было предусмотрено, я была рада тому, что его аромат сможет сохраниться на моем теле подольше. Закрутив одно полотенце вокруг головы, а другое вокруг тела я только сейчас осознала, что все мои вещи остались в моей комнате. Мне не оставалось ничего, как надеть вещи Джеймса. Выбрав белую рубашку, по длине больше напоминавшую платье, я высушила голову и с улыбкой посмотрела на свое отражение. Оно было порядком измученным, но, несмотря ни на что, синие глаза продолжали сиять так же ярко, как и прежде.
