Блин.
Первый день я еще радовалась, дура. Когда папа выстрелил из ракетницы и примчалась мама, когда мы все втроем обнялись, было… ну здорово. Так по-семейному хорошо. Мы с мамой утопили папу в слезах, а он даже не ворчал.
Никаких журналистов, никаких дворецких за ужином, мама сама всем варила и наливала кофе, как раньше… и все спрашивала и спрашивала. И так здорово было.
Я так думала.
И еще я думала, что это ненадолго. Что все будет нормально и вернуться я всегда смогу.
Дура.
Первый неприятный сюрприз был еще тогда, вечером, когда папа попросил не рассказывать маме про другие миры и драконов. Не поймет, мол. И никто не поймет. Так что маме и заодно прессе толкаем другую инфу. Украли, мол, ради выкупа, хотели сто миллионов долларов, папина служба безопасности четыре месяца искала эту банду и заложницу (меня в смысле) и наконец нашла. Им – награды, мне – бассейн, теплое солнышко и покой для нервов. Все путем, и никаких драконов, магов и оборотней.
Ну я, в общем, согласилась – разговаривать с добрыми «дядями-психологами» мне как-то не очень хотелось. Так что про свои приключения я отвечала, как один артист из кино «потерял-сознание-очнулся-гипс». Мама ахала и все меня по волосам гладила – проверяла на седину. И все хвалила гадалок и экстрасенсов, которые предсказывали, что я жива и вернусь. И уговаривала есть побольше.
Ну вот…
А потом я поняла, что про Рика ей теперь тоже не расскажешь. Получается, что он как бы один из похитивших меня бандитов? Бред.
Но я решила, что разберусь с этим потом, когда отосплюсь.
* * *
А на следующий день началось. Тур по врачам (папа даже паразитолога на меня напустил!), толпы журналистов, папины «дела-дела», посыпавшиеся мне на голову мамины «подруги» и мои «подружки», куча коробок со всякими модными тряпочками и аксессуарами, горы букетов, стая маникюрш и стилистов (морды в абсолюте нечеловеческие!), психолог-психиатр… ни минуты свободного времени… и тоска зеленая.
Вечеринка за тусовкой, тусовка за вечеринкой, и Розка ржет пьяным бегемотом и заявляет, что поняла наш с папулей план: никакие бандосы меня не похищали, а дело просто в какой-нибудь суперклинике с офигительными процедурами! А тусовка слушает, и кивает, и навешивает комплименты насчет блеска волос, оттенка глаз и цвета лица, и тут же начинает умолять рассказать по секрету, где клиника и сколько надо выложить капусты, чтоб обзавестись таким гламурным шиком.
Пилинг тебе на хво… то есть твою ж калорию, Розка! Чтоб у тебя еще килограмм пять на заду отложилось!
– Вы позволите мне называть вас Алексой? – оторвал меня от пожеланий заклятой подруге блондинчик. И опять за руку цапнуть норовит. – Имя Александра очень подходит вам, оно так царственно-прекрасно…
Ага-ага. Царственно… Королевственно. Мне лапшу с ушей отряхивать или сама свалится?
– И?
– А мне бы хотелось стать хоть немного ближе… – И смотрит, блин, на эту самую руку так, словно она папиными алмазами усыпана снизу доверху. – Чтобы нас с вами объединило нечто личное… только для нас. Хотя бы это имя.
– Алекса? Собачья кличка!
Нет, я так не думала, Алекса так Алекса, ничуть не хуже Сашеньки или Сандрильоны, как меня додумался обозвать вчерашний кавалер. Но соглашаться с этим павлином? Ни за что!
– Вам не нравится, – угас павлин. Не такой уж он тупой, оказывается.
– Неа. Давайте лучше вам имя придумаем.
– М-мне?
– А что, такой интим не в тему?
Парень пошуровал мозгами и разулыбался:
– Это честь для меня.
Ну да. А я королева Америки. Да знаю я, что там королев нет.
– Какое же имя даст мне царица моих грез?
– Павлин.
Парень обалдел:
– Но… почему?
– Потому что Павел. Павлик. Павлин.
Достал ты меня, хурмысов сын! И все достало. Эти сплетни бесконечные, где, кто и с кем, эти «проблемы жизни» – ах, Кристин явилась на тусовку в похожем платье, ах, Динара таки исправила свой нос и теперь папа ей роль в любом фильме купит, уродине… Ой, вы подумайте, предки не желают заказывать новую мобилку с бриллиантовыми кнопками – кризис, мол…
Диеты– новый– продвинутый– клуб– колеса– прикиды-… яхты– автомобили– лыжи… твою ж косметичку, какая фигня! Уши в трубочку сворачиваются. Кошмар полный. И они так могут сутками трепаться, с перерывом на шопинг и косметические маски.
А в том мире Рик остался без меня! И Гарри. Я так и не узнаю, как у него с крыльями будет, – заживут или нет. Сможет он летать? И кто родится у Даррины с Эрреком, скоро ли пригодится наша колыбелька-холодильник. И чем закончился драконий Совет? И превратят ли жену Гаэли в лягушку…
И что будет с Риком, когда эта сволочь Ставинне явится со своего секстура?!
Я хочу узнать. Я хочу…
Вы спросите, почему я тогда еще тут?
А потому что все. Обратно мне не попасть. Рика не увидеть. Колдун этот разобъяснил: мол, переход закрывается. Работает, мол, только временами. И до следующего «сопряжения» лет тридцать. И магия на спаде, пробиться силой не получится. Как и превратиться.
Так вот…
Я не поверила сначала. Думала – вдруг он мне лапши навешал, потому что папа приказал. Папа – он такой.
Но попробовала – не вышло. Ни кувыркнуться, ни… не вышло! Ничего.
Ничего!
Мне не попасть назад.
Никак. Никак! Совсем никак!
Только через тридцать лет, если повезет, если «настройки не собьются», как сказал этот продвинутый московский маг… если я все еще сохраню способность «проходить барьеры», если… и еще штук пять разных «если».
Тридцать лет! Кого я найду там? Кто меня вспомнит… Рик…
Я весь вечер проплакала.
– Э-э… – напомнил о себе блондинистый павлин. – Может, лучше Улитка?
– Что?
Блондин старательно улыбнулся:
– Ну… Равлик-Павлик… Улитка.
– Не пойдет, – отрезала я, хотя перед глазами так и встал приставучий блондин с домиком на спине и глазками на ниточках. – У вас домика нет!
Не люблю, когда меня считают дурой, но сегодня это самое то. Чтоб отвязался от меня наконец!
– Но у меня и хвоста нет… из перьев, – довольно жалобно проговорил не желающий зваться павлином приставала. И даже рубашку приподнял – показывать. Я чуть не хихикнула. А он не такой уж и павлин.
Нет, парень вообще-то, может, и не виноват ни в чем. Ему заплатили, он и отрабатывает. Старается.
Но терпение у меня не железное, всех этих папиных жиголо выслушивать! Что значит – почему жиголо? Потому…
