Единственное, что усекла, – это что дракон может воевать (я обрадовалась, но зря – сейчас мир, и в армию несовершеннолетних не берут) и разносить почту. Весело.
– Так я полетел? – пробился мне в уши голос правильного Гарри.
– Катись, – попрощалась я. – В смысле… пока.
И где, интересно, Рик?
У меня к нему несколько вопросов. Срочных!
* * *
– Милостивая госпожа! – Из чердачного окна высунулась лысоватая голова. Хозяин.
Я притормозила.
– Чего тебе?
– Милостивая госпожа! – промяукала голова. – Уже за полночь.
Вот именно!
– И чего?
– Ну… не могли бы вы перестать ходить по двору? Дома трясутся.
– Не уснуть никак, – жалобно пискнуло второе окно – там откуда-то взялась девчонка с котенком.
– Может быть, милостивая госпожа желает сменить облик? – предложило третье окно. Там, помнится, какой-то дядя сидел, на папиного бухгалтера смахивал.
Вот еще!
Не буду я превращаться! Во-первых, я не такая дура, чтоб шататься тут одной, да еще в тех чудных тряпочках, которые Гэл наколдовал. Грабанут еще. Во-вторых, я все равно превращусь обратно, как только мы с Риком поругаемся. В-третьих, тут кувыркаться негде. И вообще.
Ну где этот белобрысый?
Обещал же вернуться вечером!
Вредина, волнуйся тут из-за него.
Бэмс! Я зацепила хвостом корыто для лошадей. В щепочки, конечно. Ох, чтоб его! Банковский кризис ему в сальдо! Ну кто его тут вкопал!
– Милостивая госпожа…
– Чего еще?
– А вы сами туда слетайте. За вашим…
– Снарядом? – Нет, как-то по-другому. – Тротилом… а… патроном?
– Ну да. Вона там, видите – горушка? Там и поселок ихний, где мор зачался. Мы тама, значит, мужиков наших дежурить поставили, чтоб никого ни туда, ни оттуда, да за лекарями в город послали. Тока когда они будут, лекари те? Если б не ваш патрон, вообще плохо б стало.
– Короче!
– Дак там он. Мужики-то говорили, что он обратно не пошел – тока страже сдалека покричал, что, мол, мор опасный и, значится, чтоб никто не ходил, а за лекарями чтоб послали срочно.
Дальше я не слушала.
Звезды в небе резко неслись мне навстречу – как я махнула крыльями, сама не заметила. Болтливого хозяина смело в кусты. Так ему и надо!
– Ты раньше мог сказать?! – проорала я и унеслась.
Шаман говорил, правда, что летать нельзя. Но он говорил и то, что вернется вечером!
Зараза белобрысая! Эмчеэсник местного разлива, кинуть меня решил, да? Избавиться? Тоже мне спасатель!
Гора надвигалась очень быстро – ее и в темноте было видно, розово-желтые бока светились почти, как месяц, хотя вокруг все тонуло в каком-то то ли дыму, то ли тумане. Я уже видела огоньки внизу, рядом с горой. Это были костры.
Ну шаман, ты счас схлопочешь. Супермен нашелся. Человек-паук. Чип и Дейл в одном флаконе. Самоубийца.
Да я тебя с того света достану!
* * *
В поселке горели костры. Большие. Почему-то пламя было малиновым, а дым – почти красным. Красные столбы дыма вонзались в ночное небо и растекались большим алым облаком.
Как огромный флаг.
Дым ел глаза, пахло горько и до ужаса противно. Как в морге, куда нас однажды водили легкие курильщика смотреть. Как на пожаре тех башен-близнецов в Нью-Йорке. У меня чешуя дыбом встала. Пахло смертью.
И собаки выли. В голос, дико и жутко.
– Рик!
Я сама не услышала свой голос – такой он получился хриплый, перепуганный.
– Рик!
Тишина.
Только вой.
– Рик!
Первое тело мне попалось под ноги, когда я прошла за цепь костров.
Она была маленькая, лет пять, не больше. Вся закутанная, только лицо открыто. Неживое.
Собака тоже была маленькая, совсем щенок. Серый, лохматый, он то тыкался в хозяйку носом, то задирал к небу мордочку и выл.
Потом, кажется, я видела еще мертвеца и человека в маске. Раскрытые двери, какие-то брошенные вещи, и снова – тела. Старики.
Это – мор? Вот это? А я еще шутила, дура.
Ужас, ужас.
Рик, где ж ты?
Вон там кто-то живой!
Какие неудобные тут улицы, узкие, кривые, от дыма в горле царапает, душит. Нет, нет, не сейчас, нельзя, успокоиться надо, старик же говорил – драконов не тошнит.
– Рик!
Отозвались сразу несколько голосов, но я застыла, когда наконец увидела.
Обычная площадь – точь-в-точь как та, с которой я только недавно вспорхнула. А на площади…
Человек пятьдесят – семьдесят лежали в несколько рядов на каких-то тряпках. Метались и бредили, кто-то плакал. У всех связанные руки и ноги. Между рядами ходили три человека, укрывали, поили, что-то приговаривали. У одного были светлые волосы.
– Рик!
Шаман быстро повернулся:
– Александра, ну что ж ты?
Кажется, Рикке хотел еще что-то сказать, но ко мне бросились сразу человек пять:
– Дракон!
– Хвала богам!
– Ты ведь сможешь всех, а?
– Господин, умоляю! Моя девочка!
– Не надо. – Голос у Рика был усталый-усталый. – Она не сможет. Ее еще не учили.
– Почему они связаны? – Я старалась перестать реветь, но как-то плохо выходило. Надо поговорить, разговор помогает. Ванна с ромашкой тоже, но где ее взять.
Да тут, на скалах, вообще пусто.
Поискать внизу? Что за чушь в голову лезет. Лишь бы не думать, не думать.
Они не верили, что я не могу помочь, – упрашивали, плакали, кто-то даже на колени встал.
– Госпожа!
– Госпожа, ну хоть детей! Помогите, все отдадим, что ни попросите! Госпожа, хоть деток бы.
И так пока я не расплакалась и Рик не утащил меня на гору, чтоб я не сожгла этот несчастный поселок своими слезами.
– Они себя не помнят. Не знаю, что это за болезнь, но у человека начинает так сильно болеть голова, что он теряет способность думать. Потом начинается жар и бред. А в бреду собственный ребенок может показаться чудовищем. Перестань плакать, а? Ты же не виновата, что не умеешь. – Рик осекся и потер виски. – Успокойся.
– Да. – У меня все еще дрожал голос, – успокойся. Я не могу. Ты же слышал, что они кричали!
– Они просто сильно напуганы. – Рик поморщился и снова потер виски. – Странный мор. Слишком быстро. Позавчера еще все были здоровы. Слишком быстро. И отвары не помогают. Как наведенный.
