Также никому не известны имена людей, входящих в теневой кабинет министров. Доподлинно даже неизвестно, какие именно министры представлены в этом органе.
Теневым министром может оказаться любой человек. Даже тот, которого ты знаешь и на которого никогда бы не подумал. А может быть, это просто гигантский розыгрыш, в реальность которого поверили миллионы людей, и кто-то решил этим воспользоваться.
Боюсь, что всей правды мы уже никогда не узнаем.
Если, конечно, какой-нибудь сюжет не приведет нас в эту тень.
* * *
Итак, в один день я потеряла обе свои работы и оказалась предоставлена самой себе. Еще и с кучей свободного времени вдобавок.
Было бы здорово, если бы кто-нибудь объяснил мне, что с этим временем делать.
Последние годы я всегда была занята работой. Нельзя быть копом с восьми утра до шести вечера. То есть, в принципе, наверное, можно, но тогда ты плохой коп.
А я-то хотела стать хорошим…
Первые полчаса у меня не было ощущения, что моя жизнь летит под откос. Да, из библиотеки меня выперли, скорее всего, навсегда, но ведь из полиции-то — только на время, а значит, все еще наладится.
Сев за руль «тахо», я первым делом достала из кармана телефон и открыла банковское приложение. Финансов у меня должно было хватить на пару месяцев экономной жизни. Или на четыре месяца обычной.
В почтовом ящике обнаружилось короткое сообщение от Кристиана.
«Видишь, мы все-таки беседуем». И ржущий смайлик.
Больной ублюдок, привычно подумала я. Может быть, та фотография среднего пальца была ошибкой, может быть, мне вообще не следовало ему отвечать, а теперь он думает, что мы беседуем. Или, быть может, что мы торгуемся. Или, быть может, что я кокетничаю, стесняюсь, а на самом деле жажду чистить ему ботинки и подставляться под хлыст, просто боюсь в этом признаться. Тогда он продолжит свои притязания, а у меня сейчас плохие времена, я и колено прострелить могу…
Задумавшись, я вывела «тахо» из парковочного кармана и покатила вниз по улице.
Ладно, это все хорошо, а что делать-то?
Внутреннее расследование обычно длится не меньше недели, и это в обычном случае, а если на отдел будут давить теневики, это может отразиться на сроках непредсказуемым образом. Или постараются все сделать как можно быстрее, или, наоборот, начнут проверять каждую мелочь, каждую деталь моей и его биографии, пытаясь найти взаимосвязь, и тогда все может затянуться на месяцы.
Раз уж у меня в кои-то веки выдалась свободная минутка, я загнала машину на мойку. Пока персонал толпился вокруг «тахо» и обсуждал, не стоит ли послать кого-нибудь на ближайшую стройку и одолжить у ребят отбойные молотки, я купила себе кофе в автомате и уселась на кожаный диван, установленный в клиентской зоне. На столике передо мной лежали свежие номера «Солдат фортуны», «Автогорода» и «Оружейного порно».
Не понимаю, откуда такая дискриминация. Женщин за рулем ненамного меньше. По крайней мере, не настолько, чтобы нельзя было не подсунуть в эту стопку хотя бы пару номеров «Космополитена» или… э… еще чего-нибудь.
Ладно, проехали.
Я полистала «Оружейное порно», но оказалось, что это был исторический выпуск, в котором обсуждались пушки времен короля Людовика, пищали, арбалеты и разве что не рогатины. Совершенно неактуальная информация, этак они скоро до уровня каменных топоров докатятся.
Я бросила журнал обратно на столик.
— Возмутительно, да?
— Да, — согласилась я. — Совершенно возмутительно. А о чем конкретно мы говорим?
— Обо всем этом шовинизме, — моей собеседницей оказалась бодрая старушку лет семидесяти, только что загнавшая на мойку свой розовый кабриолет. — Много журналов для мальчиков и ни одного журнала для девочек. Хотя бы пару номеров «Плейгерл» могли бы положить. Как вам мистер Сентябрь?
И она мне заговорщически подмигнула.
— Угу, — сказала я. — Очень милый.
— Вы какая-то очень напряженная, — заметила она.
— Плохой день.
Она демонстративно посмотрела на часы.
— Ну да, — сказала я. — Еще только половина одиннадцатого, а день уже плохой.
— День такой, каким вы позволяете ему быть, дорогуша.
А, понятно.
Представители секты всего хорошего против всего плохого, человек хозяин своей судьбы, диктуй свою волю обстоятельствам и вот это вот все. Сейчас она еще спросит, как поживает моя внутренняя богиня.
Почему вообще все эти старушки ко мне лезут со своими поучениями? Я напоминаю им потерянную в детстве внучку и выгляжу так, как будто мне нужна помощь?
— Вы выглядите так, как будто вам нужна помощь, дорогуша, — сказала она. — Помощь парикмахера, визажиста, может быть, стилиста. Но парикмахера — в первую очередь. Когда вы последний раз у него были?
— Не помню.
— Это видно. Результат своей забывчивости вы можете наблюдать у себя на голове.
Обычно я собираю волосы в хвост, и до этого момента никто по этому поводу мне никаких претензий не выкатывал. Видимо, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что старушка сразу попробовала сдать назад.
— Ладно, к дьяволу парикмахера, — сказала она. — Просто посвятите сегодняшний день себе. Сделайте что-нибудь только для себя. Что-нибудь приятное.
— Например?
— Да хотя бы просто примите ванну с ароматическими маслами, помойте, наконец, голову, посидите на подоконнике, завернувшись в плед, глядя на улицу и сжимая в руках чашку ароматного чая. Знаете, где я покупаю чай?
— Где?
Она назвала мне адрес торговой точки на другом конце Города.
— Не поедете, да?
— Не поеду, — честно сказала я.
— А у вас дома вообще есть чай? Нормальный, а не эта дрянь из пакетиков?
— Нет.
— Купите. Непременно купите.
— Непременно куплю, — сказала я.
— А сейчас я научу вас правильно его заваривать, — сказала она. — Вам понадобится кипяток, маленький чайничек и полчаса свободного времени. Значит…
От этой лекции меня спас сотрудник автомойки, который заглянул в клиентскую зону и сообщил, что если я не хочу помыть еще и багажник, то все готово и машину можно забирать.
Багажник я мыть не хотела, так что вежливо попрощалась со старушкой, клятвенно ей пообещав, что непременно займусь чем-нибудь приятным, и отчалила восвояси.
* * *
Поскольку у меня было много свободного времени, я решила сдержать свое клятвенное обещание и набрала полную ванну воды. У меня даже нашлось ароматическое масло, подаренное Дереком на заре наших отношений, когда он еще питал какие-то иллюзии.
