– Я не скажу этого вслух, Ева. Тут везде могут быть жучки и прослушка. А я, – ткнул он пальцем в столешницу стола, – знаю, что делают с теми, кто вас разоблачает.
Я повесила на спинку кухонного стула свою любимую шляпу и палантин:
– Лучше бы вчера пошел со мной в номер и разоблачил от одежды. Я могу сказать вслух все, что угодно. В чем бы мне признаться, – задумалась про все свои жизненные грехи, – как-то раз украла из супермаркет ручку, а замороженную клубнику взвесила, как замороженную вишню. Она была дешевле на пять рублей. Ну как? Твоей прослушке это интересно?! – пошла я по квартире, постукивая по стенкам, – а вот еще! Соседке не нравилось, что выложила на выброс пару перьевых подушек прямо на пол возле своей двери. Она отчитала меня и ей назло я купила еще пять бэушных пожелтевших гнилых подушек и положила там же. Не выбрасывала целый год, – заглянула я в настольную лампу и сняла телефонную переноску с базы. – Тебе достаточно, Костя? Или мне продолжать?
– Продолжай, – вытащил он из холодильника готовый салат и что-то куриное, судя по запаху. Включил чайник и начал накрывать на стол. – Расскажи, если такая смелая и ничего не боишься, про свою работу. В Китае.
– Работу? Ты серьезно? Я круто потусила в Китае, тратя правительственный грант.
Он поставил пару тарелок в микроволновку, кивая головой.
– Ты живешь в вымышленном мире, Костя, – крутила я браслет с голубым глазиком. – Веришь в деревья желаний, веришь Марку, ты хоть веришь в то, что сказал на берегу? Что в прошлом был влюблен в меня?
– Нет, – ответил он, – я не был, – подошел, ставя передо мной на стол разогретый ужин, – я и сейчас… в настоящем.
– Костя, – обреченно выдохнула я, накалывая на вилку пару макаронин в сливочном соусе с карбонарой, – мы жили в фантазиях, так и живем. Не перепутай.
– Впервые в жизни я сделал все правильно, Ева. Бредово, но правильно. Ты у меня дома. За эти пару дней я пережил столько, сколько не загадывал ни на одном дереве желаний.
Он повторил почти слово в слово мысли мысли про Марка, когда я встретила его у дерева, а после в ночном клубе.
– Мы врем друг другу. Врем на голубом глазу, – крутила я браслет. – Когда?
Я не пояснила, что когда? «Когда выпадет снег», «когда сядет солнце», «когда потухнут все звезды», но, если он поймет меня, я тоже пойму кое-что важное. И получу еще одну паническую атаку в копилку.
– Когда ты выиграла подряд три торта. – посмотрел он на меня, жуя салат. – Только ты можешь сделать это.
– Выиграть тебе торт?
– Вытащить их.
Я открыла чемодан и вытащила пока что только купальник:
– Пойду плавать. Мне нужна вода и… В какой комнате можно переодеться?
– Вон в той, – показал он на дверь, – и не бойся, камер там нет. Я проверял.
– Зато у тебя есть паранойя.
– Хроническая, – вышел он на балкон и, кажется, начал возиться с кальяном.
На всякий случай в комнате я переоделась под одеялом. Пока намазывала себя кремом, переваривала не только спагетти, но и его слова о том, что он все еще влюблен.
Я накинула банный халат и втиснулась в одноразовые шлепки, вышла на улицу. Солнце клонилось к закату. Провожая его, думала про Лину. Я здесь – возле бассейна, а где она? Кормят ли ее, не обижают? Пусь только попробуют! Хоть один волос упадет с ее головы, и я применю тридцать тысяч пыток похитителей ее же бадами!
Мне нужна быдла вода и нужно было подумать, а думая я идеально только когда плаваю. Мозг прибывает в нирване невесомости, тело работает само – взмах рукой – гребок! Взмах рукой – гребок. Проплыв первую дистанцию на спине я сосчитала количество взмахов и больше перед бортом не оборачивалась. Делая развороты, возвращалась на восемьдесят два и по новой. От борта до борта, от края до края. Одно лишнее движение, и я врежусь в плитку головой или рукой, но я давно перестала оборачиваться. Я очень давно не смотрела назад и не жила туманным прошлым, полным разочарований.
«Ты ошибаешься, Костя… Ты ошибся, выбрав меня. Ты ошибся, и не представляешь, как рискуешь».
Боковым зрением я видела на балконе Костю. Он не стал курить кальян, чему я была рада. Не любила все это пыхающее и дымящее, что рано или поздно приведет к раку, бесплодию или импотенции, а когда увидела рак языка… я даже старалась не дышать возле костра на шашлыках или у выхлопной трубы на остановке автобуса. С алкоголем та же история. Немного на отдыхе я себе позволяла, но это был всего лишь бокал, с которым я больше фоткалась и эстетствовала, чем на самом деле из него пила.
Через час Костя спустился из квартиры, усаживаясь на борт. Он подкатал джинсы и опустил ноги в воду. Его появление осталось мной проигнорированным. Тренировка была на половине и мои умозаключения тоже.
Сбавив скорость, я замедлилась и восстановив пульс начала плавать в расслабляющем режиме. К наблюдателям в бассейне я давно привыкла, научилась игнорировать. Кто-нибудь обязательно хвалил мой навык, не понимая, как я плыву в миллиметре от буйков дорожки и не врезаюсь в них, как делаю развороты на такой сумасшедшей скорости?
– Где так научилась? – спросил он.
– По онлайн урокам.
– Скинешь ссылку?
– Конечно. Так, что за план? – вынырнула я из воды и облокотилась около него на локти.
– Танцы, – ответил Костя, – больше танцев и больше тумана.
– Танцы? – хлебнула я хорошо хлорированной воды впервые за полтора часа плавания, – почему?
– Единственный шанс попасть на свадьбу – в составе выступающих артистов. И мы предоставляем услуги танцевального национального коллектива.
– Я даже не выгляжу, как национальная! Танцы, Костя! Это, наверное, единственная вещь на свете, что я не умею. Вообще! – ударила я руками по воде, удерживая себя на манер синхронистки одними только ногами. Все еще торча со скрещенными руками, я скривила недовольное лицо, – я. Не. Танцую.
– Лейла научит. А твоя внешность экзотична для местных. Белая кожа, рыжие кудрявые волосы. Веснушки на руках и груди.
Синхронистка внутри меня опустила тело и грудь в веснушках под воду.
– Они будут смотреть только на тебя. Пока вы будете на сцене, Диана с Софией выйдут в туалет и переоденутся в костюмы танцовщиц, которые я спрячу там.
– А ты танцевать не будешь?
– Я буду кольянщиком в курительной комнате. Мы попадем во дворец не вместе. Ты в труппе с Лейлой. Встретимся в зоне отдыха, где Лейла передаст мне костюмы. После номера, уходим в составе труппы.
– Ага… в составе трупов! Я танцую, ты дымишь, а Марк что делает?
– Он прикрывает вас из винтовки, если пойдёт заварушка, – услышала я голос Марка.
Обойдя бассейн, он сел на шезлонг за спиной Кости, раздевая меня своим рентгеновским прищуром, и я решила, что пора всплывать.
