Лейла учила меня небольшим покачиваниям, движениям плеч, головы и шеи. И, конечно, глаз. Я должна была заставить четыреста гостей смотреть на меня, а не на невесту. В коем-то веке выпал шанс обойти на повороте Диану Цветкову. На сцене буду я. От меня зависит ее свобода!
Да и не только её.
– Как прошло? – спросил Костя, когда я вышла к нему на крыльцо переодевшись из танцевального обратно в штатское.
– Научилась стоять и держать подсвечники. Экспресс курсом.
– Рад слышать.
– Костя, – села я на ступеньку лестницы возле него, – давай обсудим «правду». Что ты наплёл Марку и Лейле про меня?
– Что им разрешено знать.
– Но ее не существует. Я ни волшебница, ни олигарша, я даже причесаться не могу, как мне нравится. Не то, что гарем спасти.
– Ты можешь.
– Нам нужно это прояснить, – развернула я его к себе за плечи, – говори, что ты типа знаешь?
– Нас услышат. Мало ли кто что услышит.
– Ладно! – подорвалась я и потащила его в сухую траву, укутывающую дом.
Мы забурились на сотню метров, распугивая гнездящихся здесь птиц, и прячущихся кроликов. Я примяла вокруг траву и встала ровно напротив. Еще и руку его схватила вроде как чтобы успокоить, но и чувствовать пульс.
– Говори! Здесь только кроты услышат нас и луна.
– После академии ты уехала в Китай. И пробыла там три года.
– Я работала в парфюмерной компании, с косметикой. Создавала бренд для вазелина. Это правда, – подтвердила я.
– Как прикрытие, но ты не работала. Ты училась.
– На кого?
– У кого. Ты училась у мастера. Учила древний бой, – он перешел на шепот, – бой акилари.
– Чего?
– Это древний вид сражений, где есть ступень, на которой учат способу убийства через прикосновения. Ты касаешься трех точек на теле соперника и парализуешь его, или он слепнет, глохнет, теряет ориентацию в пространстве. Прикоснувшись к четырем – соперник умрет. Акилари забыто. Его перестали изучать, когда появилось огнестрельное оружие. Казалось, разве нужен более продвинутый способ убийства, чем пули? Но старые мастера передавали навык из рода в род. Только некоторые могут закончить ступень, – горели его глаза, – не все могут выучить акилари. Промажешь по какой-то точке, и соперник не упадет, а нападет в ответ. И попадать нужно сразу в три. С одинаковой силой и давлением. Эти приемы отрабатываются на падающих листьях, на семенах, взлетающих с одуванчика, на шёлковых платках, вьющихся с канатных тросов. Прикосновение одинаковы сильные, нежные, стальные и аккуратные. Сдать такой тест особенно люди, пришедшие с Запада под силу единицам. Говорят, всего одна женщина с Запада сдала тест, Ева. Всего одна. Никто не ложен знать, кто она. Того, кто раскроет ее личность – убивают.
– Костя…
– Плева, Ева! Мне наплевать, что я знаю! Но я понимаю, почему ты притворяешься изо всех сил. Ты не хочешь, чтобы ликвидировали Лину, Марка, Диану или меня. Для этого весь твой маскарад и он, правда, гениален. Обычная девушка… на волейбольной площадке, умеющая собрать все мячи с территории, швыряя их спиной.
– Костя! Я не могу убить человека пальцем. И никто не может! Это невозможно! Ты где таких выдумок начитался?
– А обездвижить можешь?
– Пинком в пах! Что ты куришь в своих кальянах?! Нельзя убить человека пальцем!
– Я не курю.
– Отменяй!. Мы никуда не едем! Все, что я смогу исполнить прикосновениями – это держать завтра свечку для молодых!
– Ева, хоть раз в жизни не ври! – схватил он меня, и явно сильнее, чем планировал.
Ну или боялся, что я начну сражаться с ним каким-то древним акилари. Но я не сражалась. И даже не хотела побить его обычными прикосновениями. Мы повалились в траву. Чувствуя, что я не дерусь, не сопротивляюсь, не убиваю его, он все рано продолжал:
– Я превратился в сталкера на четыре года. Я искал о тебе любые сведения. Где ты, с кем, куда устроилась на работу? И спустя три тысячи сообщений, угроз и шантажа, мне назначили встречу. Год назад. В конторе Ботаника Косметикс.
– Ну да, там я и работаю.
– Я сидел в приёмной до конца рабочего дня. Никто не подходил, как невидимка просидел напротив охранника до часу ночи пока на телефон не пришла геолокация и смс «жду». Как только прочитал, сообщения исчезли. Место, куда я приехал оказалось заправкой. Три черный ауди у входа, за столиком человек с газетой и бумажным стаканчиком кофе. У него над головой мигала лампочка. Я сел напротив, и он сказал дословно так: «она работает на правительство, проявите гражданскую позицию и прекратите преследование, чтобы не начали преследовать вас». Но я не перестал, Ева. Я искал тебя и для доступа к базам пошел на службу в полицию. Ты можешь молчать и ничего не говорить. Я не какая-то проверка. И не тест от твоего «правительства». Я их не боюсь.
– Ты сказал, тех кто знает про акилари, ликвидируют. А этого ты не боишься?
– Я боюсь потерять тебя еще на четыре года, – провел он руками по моей топорщащейся космо-челке. – Скажи, если не можешь словами скажи да или нет: ты выше ожидаемого? И ты понимаешь, что это такое.
– Лучше бы ты был аниматором, Айван. Я – подружкой невесты. Мы бы встретились на свадьбе, пили безалкогольные махито и делали дурацкие расфокусированные селфи. Я бы надела зеленое платье в пол, а ты подарил мне сувенирчик – голубой глазик. Обменялись бы телефонами и пошли на первое свидание в кафешку пить лавандовый раф.
– Я приглашаю тебя в кафешку выпить раф. Это может быть правдой. Давай притворимся, что может. Пожалуйста, Ева.
– Мой ответ на твой вопрос: нет.
И пусть сам решает говорила я про кафе или про акилари.
Если бы я была той, о ком он говорит, мне пришлось бы убить его прикосновением пальца. Но мои только обняли его крепче, я потянулась к его губам, желая целоваться, а не ругаться в ночь, когда на завтра все мы рискуем оказаться в турецкой тюрьме или трупами в труппе.
Глава девятая, в которой я ловлю букет невест и получаю новое имя – Алев, что означает пламя
Бывшая любовь, догорая, сжигает последней искрой дотла
Костя думал, я не вижу, но я видела всё. Он следил за мной. Наблюдал. Никому не нужный талант мониторить происходящее на триста шестьдесят посылал мне сообщения о каждом слове, жесте и шаге.
Утром все вели себя пришибленно и молчаливо. Марк никого не рисовал (наверное, Лейла отколотила его ночью тапком), Костя не приставал со своей «правдой», а я просто думала, замечая, как с крыши сорвались пожелтевшие прошлогодние листья, как за окном ребятня гоняет несколько куриц, что двое из них брат и сестра с идентичным строением передних зубов. Я заметила трактор, буксирующий малолитражку и их трос, закреплённый отверткой. Слышала серый голубей за форточкой, семь пролетевших самолетов, как Лейла читала молитву, как Марк напевал куплет из Неуловимых мстителей, как Костя… косился на меня.
