Обрадуется ли Надежда моему опыту? Проверять не тянуло.
– Нет, – сказал я. – Может, у меня в голове тараканы, но если всё расскажу, а мне после этого дадут от ворот поворот, мы не сможем пожениться, мы даже не будем нормально общаться! Они не подпустят меня к дочери! Да за два года я умру! А молчание они простят.
– Ладно, не хочешь говорить – дело твоё, но Вику не обижай. Я с ней поговорю. Не такая она болтушка, какой кажется. Вот тебе номер телефона, позвонишь по нему, к какому времени её привезти. Свой подарок она отдаст сама, а я вам тоже кое-что подарю. Как у вас, кстати, с «Огоньком»?
– Номер засняли, режиссёр доволен, теперь была бы ещё довольна комиссия.
– За это не беспокойся: всё примут. Я думаю, что вам нужно больше выступать, а тебе писать больше книг. Известность – это тоже своего рода щит. Кто поверит в то, что человек, давший жизнь проекту, выступает на сцене, учится на актёра и пишет книги? Это объяснит и мой интерес к вам, и многое другое. Сами американцы на такое никогда не пошли бы и тем более не подумают, что пойдём мы. То, что ты гуляешь свободно, большая удача. Были планы твоей изоляции. Не у меня, у других.
– Спасибо, – сказал я. – Я это запомню.
– Ты не знаешь, что у вас было с диабетом? – спросил он. – Я интересовался у Келдыша, но он сказал, что в разделе медицины по этой болезни ничего нет.
– Я сам никогда не интересовался, но сестра болела диабетом до самой смерти. И у неё он был не в самой тяжёлой форме. Я знаю о болезни Виктории Петровны и, если бы мог чем-то помочь, давно сказал бы.
– Нет, так нет, – вздохнул он. – Я хотел с тобой поговорить, но нужно ехать в Кремль, поэтому разговор отложим. Вику не дождёшься?
– Мне нужно ехать за Люсей. Я ей потом позвоню.
Сегодня мы немного опоздали и встретили Люсю на полпути от школы до места, где нас ждала машина.
– Не стала больше ждать на ветру, – сказала она, передёрнув плечами. – Холодно, пора уже надевать зимние вещи.
– Дай сюда! – Я забрал у неё из рук портфель. – Засунь руки в карманы, и пошли быстрее, ты вся замёрзла! Сейчас приедем, и буду отогревать чаем.
– А почему сегодня приехали позже?
– Белова забрала из секции по известному адресу, – объяснил я, – а там задержали. Извини, но приехать быстрее не получилось. А одеваться действительно нужно теплее. Привыкли повсюду разъезжать в машине, и вот результат. Как бы ты не простудилась на этом ветру.
К приезду у Люси потёк нос и стало побаливать горло. Я развил бурную деятельность. Нагрел в колонке воду и усадил её парить ноги, принёс от нас банку малинового варенья и приготовил чай, а после того, как она его выпила, сделал массаж особых точек.
– Ты ухаживаешь за ней прямо как за женой, – дрогнувшим голосом сказала Надежда. – Со мной так возился только Иван.
– А родители? – спросил я, вытирая подруге ноги. – Одевай быстро тёплые носки.
– Я в детстве ни разу не простужалась. Младшие у нас болели, с ними и возились.
– Значит, у Люси хорошая наследственность, – заключил я. – Не должна заболеть. Пойдём, уложу в кровать и расскажу сказку.
– Только не вздумай её целовать, – предупредила Надежда. – Ещё сам заболеешь. Если завтра пойдёт в школу, наденет зимнее пальто.
То ли помогла наследственность, то ли вовремя принятые меры, но утром Люся чувствовала себя прекрасно, продемонстрировала завидный аппетит и была отправлена в школу. День прошёл без происшествий, и мы вовремя за ней приехали.
– Не пойму, куда делись ухажёры? – спросил я подругу. – Неужели потеряла привлекательность?
– Нет, – ответила она, – подружилась с одним из них. Помнишь парня, которого отшил Сергей? Другие стараются с ним не связываться, а он не выходит провожать, потому что встречаете вы. А в благодарность приходится гулять с ним на переменах. Зато больше никто не пристаёт, а он просто ходит рядом и молчит.
– Какое изощрённое коварство! – делано возмутился я. – Мало того что мне, почти мужу, ничего не сказала о своём хахале, так ещё используешь бедного парня в своих целях. А если бы я по какой-то причине пришёл к вам в школу, а вы там ходите в обнимку? Ты не смотрела «Отелло»?
– Я его читала! – засмеялась Люся. – А что мне осталось делать? Бросил одну на растерзание, и выкручивайся, как хочешь. Да, завтра сдаю английский, а на понедельник договорилась насчёт географии, и останутся четыре экзамена. Во сколько завтра будем отмечать?
– Что вы собрались отмечать? – спросил Сергей.
– У моего жениха день рождения, – засмеялась Люся, – а через два месяца у меня, и всё!
– Что всё? – не понял Сергей.
– Конец одной жизни и начало другой! – объяснила она. – До завтра, мы пошли!
Я тоже простился, и мы вышли из машины.
– Вике позвонил? – спросила Люся. – Будет моя соперница на дне рождения или нет?
– Я ей, что ли, растрепал о своём дне рождения? Не могла сказать, что не знаешь?
– Не привыкла врать без необходимости. Зайдёшь?
– Позже, сейчас твоя мать потянет обедать.
– Тогда сегодня лучше не приходи, буду готовиться к географии. Да и уроки на завтра учить. Это ты у нас свободный человек.
Утром она заметно волновалась.
– Перестань трястись, – сказал я. – С твоим знанием языка меньше четвёрки не получишь. Займись медитацией, время у тебя будет. Ни пуха, ни пера!
– Придётся вам больше мотаться, – сказал я своим сопровождавшим, когда они заехали за мной после школы. – У меня большая работа, поэтому буду сокращать занятия мордобоем. Хватит трёх часов. В двенадцать отвезёте меня домой, а вторично приедете, когда нужно будет ехать за Люсей.
– Как скажешь, – согласился Виктор. – Нас закрепили за тобой, но если будем на выезде, я предупрежу, чтобы прислали других.
Тренер отреагировал на моё решение ожидаемо – без эмоций.
– Надо – значит надо, – сказал он. – Это нужно тебе, а не мне. Сократим время на отработку, но я советую дополнительно заниматься дома.
Когда приехали с тренировки домой, меня встретила растерянная мама. Причиной её растерянности был довольно большой сейф, который привезли и установили в моей комнате. Открывалась эта дура двумя ключами и набором кода.
– Сказали, что приедут менять дверь, тогда отдадут тебе ключи и покажут, как пользоваться. Для чего всё это, Гена?
– Это только меры безопасности. У меня будет длительная работа, а выполнять дома удобнее. Не обращайте внимания.
– Другие обратят, – сказала она. – На нас и так косятся из-за твоих машин, а теперь ещё поменяют двери. Надежда уже видела этот ящик. Сказал бы ты им. Или нельзя?
– Боюсь, – признался я. – Поженимся, тогда скажу.
