– И Луц Гевальт ушел на войну по праву первенца. – Догадалась Жанна.
– Все верно. – Герцог кивнул.
Они немного помолчали. В галерее было тихо, сверкали пустыми глазками фигурки из фарфора, керамики, металлов. Застыли в вечных позах люди, верийцы, животные, неведомые чудовища. Там и тут разворачивались разные сюжеты от романтического свидания до будничных работ, торжеств, битв, охоты и много других событий. Свою коллекцию Шарлотта любила: ни пылинки, ни скола, ни пятнышка не было на экспонатах.
Мерно мерцало пламя свечей, медленно перемещались между экспонатами Эрик и Жанна.
– Брат князя погиб, но Мария так и не стала частью волчьего рода. Она хранила верность своему избраннику, а Фауст разорвал помолвку накануне отбытия Луца, чтобы не быть помехой двум влюбленным. Благородный поступок сына Шарлотта не оценила: княгиня жаждет наследников, ей безразличны личные чувства и взаимоотношения. Она – представительница минувшего поколения, для которого воля жрецов Вереса – закон.
– Полагаю, княгиня использовала все средства, чтобы брак состоялся?
От выставки по коже бежали мурашки, настолько мертвыми и мрачными казались застывшие образы.
– Верно. Шарлотта даже применила свой Дар, пыталась перекроить подсознание сына и Марии. Ей почти удалось. Когда Фауст понял, в чем дело – изгнал мать из Волчьего замка.
– Поэтому он не приехал сегодня?
– Не сомневайтесь, он приедет. – Секретарь заглянул в глаза Жанны. – Мария по-прежнему живет в его сердце, поэтому Шарлотта и пригласила ее.
– Не понимаю. – От этих слов лоринка ощутила странную неприязнь к новой знакомой.
Князь клялся в своей любви, но Раск, кажется, был другого мнения.
– Я не пытался помешать вам быть счастливой, Ваше величество, когда отчитывал за… "инцидент". – Продолжил Раск. – Я хочу лишь уберечь вас от насмешек и позора. Вы доверчивы и все принимаете за чистую монету. Вы все увидите сами.
Они вышли из галереи и очутились в аккуратном парке. Герцог приложил палец к губам и подтолкнул Жанну вперед. Девушка сделала несколько шагов, обернулась и поняла, что Раск оставил ее одну.
Королева недоуменно пожала плечами. В отличии от Волчьего замка и Маледиктуса, парк Туманной долины был ухожен. Благоухали розовые кусты, журчали фонтанчики, прятались резные скамейки в тени фигуристых деревьев.
Вдоль центральной дорожки, по которой пошла Жанна, безмолвно застыли статуи. Ночной воздух принес прохладу, перекликались летние птицы.
– Я рад встрече.
Она услышала и узнала голос Гевальта еще за два десятка шагов. Взволнованно застучало сердце.
– И это взаимно.
Точно молния прошила Жанну насквозь! Собеседницей князя была Мария де Гинейро. Кровь бросилась в лицо: Раск не врал.
«Да что это со мной?» – Подумала лоринка. – «Нужно поскорее уйти, меня все это не касается!»
Но ноги сами понесли ее на звуки голосов. Пара сидела в уютной беседке. Густые заросли вьюна скрывали говорящих. Жанна приросла к стволу ближайшего дерева, прижалась щекой к шершавой коре.
– Твои речи полны чувств, как всегда. – Весело прозвенел голос Марии. – Ты не изменился.
– Почему я должен стать другим? – Ласково и тягуче поинтересовался князь. – Я все так же верен себе и своим принципам.
– Прошло столько времени, я думала…
– Ничего не изменилось, верь мне! Я счастлив видеть тебя.
Жанна крепко зажмурилась и закрыла рот рукой, чтобы не закричать! Ярость застила глаза, хотелось кинуться в этот уютный альков и… И что? Потребовать объяснений? Признаться, что поверила в искренность чувств и была готова нарушить клятву ради плотского удовольствия? Девушка представила, как рассмеется княгиня де Гинейро, а Фауст презрительно бросит ей, что "смертные должны знать свое место"!
Все закружилось перед глазами, на душе стало темно и тошно.
Королева бесшумно, насколько позволяло ее эмоциональное состояние, бросилась прочь. Почему-то хотелось упасть на землю и рыдать от обиды и отчаянья.
Эрик Раск проводил глазами заплаканную Жанну, тяжело вздохнул. Ему было неприятно от сделанного, но Кейн желал всеми средствами устранить любого, кто посмеет встать между ним и королевой.
Секретарь выждал минуту и отправился на поиски лоринки.
***
– Что бы ты ни говорил, ты изменился. – Глаза Марии лучились светом. – Как же твое презрение к смертным?
– Здесь я верен себе. – Усмехнулся Фауст.
– А как же королева? – Мария кокетливо потупила взор. – Ее ты кажется, боготворишь.
Фауст смотрел на эту некогда самую желанную женщину в его жизни, и с удивлением замечал, что страсть прошла. Остались теплые воспоминания и бесконечное уважение.
Мария легко и непринужденно коснулась кончиками пальцев в кружевной перчатке щеки верийца.
– Мне она понравилась. Чистая, невинная. Просто дитя!
Фауст бережно отстранил руку княгини.
– Жанна не похожа ни на кого. Сначала она напомнила мне о тебе.
Княгиня потупила взор, тонкие брови изогнулись в умилении.
– Но скоро я понял, что вы разные. Вот только, совершил ту же ошибку: отступил, запутался…
Мария с любопытством склонила голову на бок.
– Шарлотта пригласила меня, чтобы…
– Матушка никак не успокоится. Я благодарен тебе за верность, что ты хранишь моему брату. – Фауст поцеловал руку девушки, прижал к сердцу. – И не перестану уважать за тот урок, что ты мне преподала. В этот раз я не отступлюсь, Мария.
– Иногда я жалею о сделанном, Фауст. – Мария участливо взяла ладонь князя в руки. – Возможно, все было бы по-другому, если бы я не проявила упрямство. Никогда не поздно бороться за свою любовь!
– Ты права. – Вериец благодарно пожал маленькие ладошки. – Ты понимаешь меня как никто иной! Рада морщит нос, но что она понимает, влюбленная в своего бога девчонка. Шарлотта бредит продолжением рода и готова подсунуть мне любую благородную аристократку, лишь бы та произвела на свет как можно больше детей! Мне иногда кажется, она смотрит на всех вокруг как на средство достижения цели и не погнушается перешагнуть даже через вашу ссору.
– Признаться, я думала об этом. – Медовые глаза заблестели. – Но сейчас, когда я вижу, что все еще живу в твоем сердце, мне наплевать на то, что думает Шарлотта!
Прекрасное утонченное лицо Марии оказалось совсем близко, алые губы призывно приоткрылись, но Фауст не обратил внимания на это.
– Я знал, что ты примешь мою сторону! – Восторженно и громко воскликнул князь и сорвался с места, не в силах больше сдерживать свои эмоции.
Он заходил из стороны в сторону, возбужденно продолжая:
