– Эй вы, заткнитесь там! – грубо велит ближайший к силовому полю охранник.
Для убедительности бьёт кулаком по стене.
А мне тошно, не пойму, от чего больше – от вражеского заклинания или с досады. Как бы там ни было, в голове ни намёка на столь необходимые нам сейчас идеи.
Состав тряхнуло, по днищу что-то проскрежетало, словно камень зацепили. Все дёрнулись от неожиданности, я же потерял равновесие, ненадолго повиснув на руках.
– Не дрова везёте! – завопил второй стражник, жестами демонстрируя недовольство кому-то в голове состава через окошко в двери вагона.
Снова лёгкий удар, тряхнуло. И снова скрежет, но теперь его сопровождает лёгкий звон, будто куски камня, раскалываясь, бьются в днище вагона и отлетают.
Неясно, сколько времени мы едем, и по земле или под ней. По встревоженным лицам охранников делаю вывод, что подобное на путях происходит не часто.
– Пойди узнай, всё ли в порядке! – приказал первый из охранников товарищу и, подумав, добавляет: – Что-то тревожно мне, – на порядок дружелюбнее.
Стражник приложил руку к сенсору, и створки двери разъехались.
Третий удар по днищу, качнуло ещё сильнее, но не так громко и быстро утихает. Чувствуем резкое снижение скорости.
Глухой взрыв где-то впереди, поезд дёрнулся, и сильнейшая вибрация охватывает состав. Ещё взрыв, вдвое сильнее и прямо под нами, аж уши закладывает. Рывок, все кто сидит на скамейке, аж подпрыгнули, попадали бы, не будь пристёгнутыми.
Меня же резко тянет вниз, рукам больно. Момент – и нас так встряхивает, что понимаю: вагон подбросило вверх. Время будто замирает, поезд обо что-то бьётся, похоже, это всё же туннель. Меня переворачивает, ноги упираются в потолок, а остальные, наоборот, оказываются в подвешенном состоянии. Ещё переворот и затяжная серия ошеломительных толчков и ударов в сопровождении жуткого скрежета, хруста и звона. Становится жарко и ярко, с плазмой внутрь проникает едкий дым.
Сколько раз нас переворачивает, не счесть, и каждый последующий удар лишь сильнее становится. В очередном кувырке вагона бьюсь головой и теряю сознание.
Поднимаю веки, приходя в себя, кажется, не более нескольких минут прошло, но крушение завершилось.
Задымлено, и палёным воняет. Вагон завален набок, я частично на решётке лежу, жуткая боль по телу, и башка гудит. Начинаю привыкать к подобному состоянию.
Вижу трещины и вмятины на крыше. Дёргаю руками что есть мочи в ослабленном теле, но застёжки пока держатся. Концентрируюсь, но атма внутри не отзывается, разве что лёгкие колебания где-то очень глубоко.
Осматриваюсь, но дальше метра видимость отвратительная. Кто-то копошится рядом.
Переваливаюсь набок и приподнимаюсь. Теперь резко дёргаю руками вправо, хрустит, но не отпускает. Ещё дёргаю, и так ещё трижды. Наконец сверху отрывается несколько железяк.
Руки всё ещё закованы, зато левая часть крепления расшаталась, появился шанс.
Переворачиваюсь, подтягиваюсь, а ногами упираюсь в потолок. Тужусь, да так что проперделся слегка. Поджимаю колени и в новом рывке вырываю повреждённый механизм с корнем. Полетели искры, я с грохотом бьюсь о погнутую решётку. Хорошо, не головой, успеваю вывернуться в последний момент.
Камера больше не герметична, как и вагон. Сбоку огромная дыра, части решётки нет, а от силового поля ничего не осталось.
Нужно руки освободить и проверить команду, ломаю голову над первым пунктом.
Мне бы чуть энергии, разнёс бы наручники ко всем чертям изнутри.
Напрягаю разум, а через него тело, закрываю глаза. Чувствую течение потока в себе, но острая боль парализует каналы каждый раз, как пытаюсь ею управлять.
Теряю концентрацию, подкашивает, падаю на колено.
Ублюдские наручники мотаются вместе с фиксатором и кусками металла, плюс провода. Неудобно, но дубасить ими об стену сейчас не с руки, да и вряд ли поможет.
Что бы сейчас ни произошло, времени мало, а судьба охраны мне неизвестна. Вспоминаю, что один из них был совсем рядом. Всматриваюсь туда, где он примерно мог бы валяться, делаю два шага.
Стражника не видно, да и в целом передняя часть вагона пострадала гораздо сильнее, её попросту раскурочило, видимо, один из взрывов произошёл прямо под местом сцепления.
Пробираюсь к Миаре, пригнувшись, осторожно толкаю девушку в бедро.
– Поднимайся, – шепчу ей, протягивая руку, одновременно ногой толкаю Акса.
Девушка, едва оклемавшись, было испугалась вида моей рожи. Но, приглядевшись, приходит в себя и успокаивается.
– Какого? – недовольно закряхтел Аксвил, приподнимаясь.
– Сильно виском стукнулась, – жалуется Миара, потирая шишку и не торопясь подниматься.
Гелея больше всех скрутило. Поднимаем его вдвоем с Аксом, осторожничая, уже вижу множественные закрытые переломы правой руки. Левая часть крепления его наручников оторвалась, и всё время аварии он, очевидно, на одной проболтался.
– Уходим скорее, – окончательно придя в себя, шепчет Миа, испуганно осматриваясь.
– Сопровождение у нас действительно опасное, бежать надо сейчас, – взглянув на меня, подтверждает Акс. Взгляд переводит на раненого: – Сомневаюсь, что получится вместе с ним. – Ещё чуть подумав, предлагает: – Можем разделиться: вы вперёд, а мы по ситуации, спрячемся при необходимости и пересидим. Всё же больше шансов…
– Вы что! – громко возмутилась Миара, но спохватилась, закрыла рот рукой. Но сразу же убирает ладонь. – Только вместе! – добавляет, замечая мои сомнения.
Огонь распространяется, становится жарко, а дышать всё тяжелее.
Гелей действительно порядком потрёпан, индикатор показывает 57 %. Смотрю на свой:
Здоровье 83 %
Снять бы негативные последствия срача, и было бы не так уж плохо.
У остальных не хватает по четверти, и всё же это не повод бросать старика.
Не успел подумать, как снаружи услышал настораживающие звуки.
Прислушиваюсь: вроде кто-то приближается перебежками.
Жестами привлекаю внимание остальных, кивком зову Акса за собой, Гелея усаживаем поближе к дырке, под присмотром Миары останется.
Оружия нет. Отрываю надломленный кусок одного из поручней. Небольшая трубка со слегка изогнутым, но острым концом.
Распластываюсь спиной по стене, вжимаюсь и вслушиваюсь. Треск огня мешает, но речь слышна.
– Эй, – Акс было начал, но подвисает. – Узнаю голос! – лицо злое. – Проводник, будь он неладен.
Я прогоняю в мыслях: «Действительно Самар!» – и, кажется, я ему рад.
Снаружи стучат по металлу, негромко, но отчётливо.
– Ай, горячо! – передержав руку, ругнулся Самар.
