Закрываю глаза, полностью положившись на чувства, которых вроде и нет сейчас, но всё же… Слегка опережаю тот самый момент, когда он начнёт резонировать с пространством.
Концентрирую максимальный импульс в себе. Считаю до трёх и выпускаю вперёд, глаз не открываю, мысли сосредоточены на одном: «Расплата». Одно и то же слово крутится в голове, в душе искренне верю в воплощение замысла, ибо эта часть наиболее важна!
Ощущаю сильнейший энергетический всплеск возле себя. Возможно два вариант: первый – моя энергия вспыхнула и красочно сгорела, второй – сработало.
Что-то шмякнулось на пол. Открываю глаза, взгляд цепляется за расплющенный силуэт.
Мгла неспешно сгущается, восстанавливая тело, но процесс явно идёт со значительными сбоями: ноги есть, выше пояса всё размазано, местами прозрачный, где-то затемнён. Часть грудной клетки тоже цела, а лицо смазано, словно обожжено. С него капает, течёт что-то, подтёки и борозды через каждый сантиметр.
Жутко хрипит, копошась.
– Тфу, – сплёвываю кровь в сторону. – Поделом тебе, дебил неуравновешенный! – Понимаю, что добивать его нельзя, да и банально опасно. – Надеюсь, не восстановишься.
Ухожу скрюченный, спина не разгибается. Все мышцы ноют, кости ломит, а лицо жутко горит. Злюсь, но, как могу, сдерживаюсь. Я всегда с трудом прощаю подобных ублюдков. Другое дело, будь он дурачком, проигравшим сразу после красивого словесного вступления, но никак не тот, кто снёс мне половину хари.
Отхожу метров на десять, позади слышен глухой кашель, почти до рвоты, возможно, кровью. Или мгла забила неудачника. Впрочем, он и так мёртвый, что с ним станется… Максимум, через месяц восстановит внутренние каналы, иль тело поменяет, если потребуется. Они же определённо отличаются от тех, которые встретили нас наверху.
Наконец замечаю неприметную лестницу.
Ковыляю, представляя, как именно буду чихвостить остальных. Да только ступеней для меня чересчур много.
Частичное восстановление сигнала…
Требуется время на дополнительные настройки
Выхожу где-то в недрах хранилища, между стеллажей. Все предметы непонятные, механизмы с инкрустацией различными силовыми камнями.
Двигаюсь на звуки. Три прохода спустя замечаю свет, сюда мне и нужно. Книги расставлены вплотную друг к другу, кажется, здесь собраны трактаты одной конкретной расы, и их целый ряд.
– Неужто?! – удивлённый возглас телепата.
На свет выходит счетовод, пялится на меня заворожённо. Очевидно, не ожидал увидеть меня живым. Да и не он один.
Или как в таких случаях говорить правильно? Они ведь одно существо.
Подхожу и, узрев всех, бросаю с угрозой:
– Ещё бойцы есть?! – Обвожу бешеным взглядом.
– Ну, вообще, да, я, например, попытаться могу! – поднимается исследователь в робе мага.
– Помериться силами, значит, хочешь! Я за! – подхватывает телепат.
Оба весьма уверены в себе, а потому враз сбивают с меня спесь. Сглатываю:
– Да ладно вам, я вообще мирный. Чего так всполошились? Просто хотел сразу вопрос закрыть, чтоб второй раз не напороться на такой подводный камень, – жалуюсь, пожимая плечами.
И те успокаиваются.
– Да и у нас особой потребности в жестокости нет, – поясняет бородатый мудрец. – Ах да, – добавляет, вспомнив, – ну, не у всех, по крайней мере, – и смеётся.
– Слушайте, ну он же дольше нас тут сидит! Заточение башку сносит запросто, нам ли не знать, не осуждайте, – вступился телепат.
– Ясное дело. Я вот вообще не боец, и то сознание временами так скверной распирает, что караул! – поддакнул обладатель тяжёлой платиновой цепи.
– Ну конечно, – с осуждением высказался исследователь. – Не боец, но тысячи душ погубить тебе это не помешало, – высмеивает, а не просто напоминает.
– Было. И что?! Здесь вообще с праведниками напряжёнка, – оправдался, не принимая укора.
– Вы обещали мне! И вот я здесь… – меняю тему, акцентируя внимание на своём требовании.
– Было, верно, – соглашается мудрец.
– Попробуй, – руками указывает на трон, отступает, освобождая проход. – Заодно навыки твои проверим. А то так себя продавал громко. Разрушать руны – не то же самое, что руками или мечом махать! – добавляет, когда прохожу мимо.
Они впервые ничем не заняты, все наблюдают, и под их взглядами мне становится не хорошо.
По мере приближения к окаменевшему, мне только хуже становится. Такое ощущение, что эта хрень высасывает из меня остатки энергии.
Если подойти ближе, перед троном на полу можно рассмотреть огромную тёмную руну. Она-то и подрабатывает вампиром на полставки.
Всматриваюсь: одно лицо с призраками, меня окружающими.
На груди вырублен миниатюрный символ – тот же, что на руках у остальных, поверх родовой печати.
Прикладываю руку. Изнутри его буквально разрывает потоком.
Настраиваюсь на его внутреннюю частоту. Символ засиял, значит, правильно действую.
Усиливаю подачу собственной атмы, предельная концентрация, ведь одна ошибка – и мгла внутри него меня попросту разорвёт.
– Элло-аликасто! – отчётливо проговариваю.
Вспышка, за ней резкий перепад. Едва не падаю. Голова так сильно кружится, что глаза закрываю и опираюсь на руку, которой только что руну разрушал.
Четыре последовательных хлопка. Оборачиваюсь, наблюдая за распадом пяти дымчатых клякс. Призраки исчезли. А души собираются в однородную массу и, кружась водоворотом, несутся к трону, поочерёдно впитываясь в истукана.
Окаменевший на глазах, по сантиметру, оживает, начиная с конечностей.
Процесс много времени не займёт, статуя словно оттаивает, причём в считанные секунды.
Всплеск мглы из трона, а следом кинетическая волна, она ничего не разрушает, только меня качнуло.
Глаза оживающего разгораются пламенем скверны. Двигает пальцами. А чуть погодя, уже кистью.
Немного отодвигаюсь, наблюдаю.
Шевелится, подняв руку с подлокотника.
– Кто посмел тревожить меня?! – едва шевеля языком, произносит незнакомец весьма низким и хриплым голосом.
Обросший, весь в драных, посеревших от времени лохмотьях. С хрустом поворачивает шею, на меня уставился.
– Арти, безродный антимаг, ученик Кейна! – переволновался, последнее стоило бы опустить.
– Кейн, в нашем измерении?! – возмущённо. – Как смеешь ты? – кричит, пытается подняться.
Взмах, образовывается трость из мглы. Опирается, теперь получилось: хоть и просел на левую сторону, но стоит.
У меня волосы дыбом встают, ибо, когда подобное звучит от полуразложившегося, трухлявого трупа…
