«Кому должны? Зачем?», – подумал Дима и тут же прихватил Сашкину ногу под коленом, забрасывая ее себе на бедро.
Токарев провел ладонью по гладкому нейлону вверх, сгребая на пути подол платья. Но едва Дима наткнулся на ажурную кайму чулка, его словно молнией ударило.
Он вспомнил, как Сашка стояла перед ним, едва не теряя сознание от смущения, пока он похотливо глазел на юное тело своей бывшей официантки, разговаривая по телефону. Она была очень обычной, но при этом одновременно какой-то особенно. И ему нравилось, что она надела коротенькую юбку и чулки, пытаясь произвести впечатление. Ей это удалось.
Как только все эти образы промелькнули перед закрытыми глазами Токарева, он понял, что совершает ошибку, что снова готов воспользоваться Сашиной слабостью. Он не мог позволить себе этого. Не теперь. Не снова.
– Сашка, – позвал Дима, не без труда заставляя себя отстраниться. – Саш, остановись. Не надо.
– Почему? Ты же хочешь, – она слегка потерлась о его ширинку.
Токарев задохнулся и инстинктивно сжал ее задницу руками, прижимая к себе крепче.
– Хочу, – он не мог ей врать. – Чертовски сильно хочу тебя. Но я никуда не денусь. Мы все успеем, все наверстаем. Не гони. Я не умру завтра, Саш.
– Обещаешь?
– Клянусь, – усмехнулся Дима, отпуская ее попу и ногу.
– Если соврешь, я тебя придушу, Токарев, – Сашка пихнула его в грудь кулаком, переводя дыхание после жарких поцелуев.
Ей было немного неловко за это нападение у порога, но еще сильнее за то, что Дима раскусил ее. Да, Саша всю дорогу думала о том, что он ей рассказал, и поддалась своим растрепанным чувствам, которые буквально вопили: «Он чуть не умер, трахай скорее, а то вдруг завтра этого мужика хватит кондрат и ничего-то тебе не достанется».
Нестерова нащупала рукой выключатель, зажгла свет. Они оба зажмурились. Когда Сашка открыла глаза, то увидела Диму, поднимающего свой пиджак и пальто с пола. Она не успела и глазом моргнуть, а Токарев уже повесил одежду на пустые вешалки и помогал ей раздеться.
– Ты в порядке? Не обиделась? – уточнил он, замечая ее слегка растерянный вид.
– Все хорошо, иди в комнату. Я поставлю чайник.
Саша провела рукой по его бицепсу и, робко улыбнувшись, ушла в кухню. Вопреки ее наставлениям, Дима отправился следом. Он встал возле стиральной машинки, сложил руки на груди и с интересом наблюдал, как Нестерова вертелась на кухне.
– Саш, не суетись, – запоздало притормозил ее Дима, наблюдая, как она накладывает в вазочку варенье и ссыпает в конфетницу содержимое вскрытого пакетика M&M’s. – Ты же понимаешь, что чай – это просто предлог?
– Да? – Нестерова так и замерла на месте. – Предлог для чего? Ты же велел притормозить с сексом.
– Никакого секса сегодня, – еще раз подтвердил Токарев.
– Тогда чего будем делать? – Сашка уже хихикала, понимая весь идиотизм их беседы.
– Поговорим.
– Ах, поговорим?
– Да, поговорим.
– Ну раз поговорим, – Саша залила кипятком чай и накрыла его смешной вязаной бабой, – тогда можно я переоденусь? Это платье меня убивает.
– Меня – тоже, – Токарев сглотнул и, чтобы побороть свою похоть, прикрылся стебом. – Конечно, переоденься. Будь как дома.
– Дурак, – Нестерова пихнула его бедром, проходя мимо с нарочито оскорбленным видом.
– И не торопись, я хочу спокойно представить тебя в белье и чулках, – крикнул вдогонку Дима, наслаждаясь ее смехом и обвинениями в разврате.
Когда Саша вернулась, Токарев уже отнес в большую комнату все сладости и разливал по чашкам чай. Нестерова не могла не умилиться и в очередной раз отметила, насколько он простой, приземленный человек. Сама Саша не смогла бы вот так запросто похозяйничать в его доме. Ей было бы неловко, хотя она ни разу не против его суеты на ее кухне.
Девушка почувствовала себя немного глупо в простых домашних штанах по колено и майке с рукавами, ведь Дима так и оставался в красивой рубашке и брюках. Она даже подумала, что было бы неплохо его облить и опять нарядить в свой халат, чтобы сравняться.
– Чего ухмыляешься? – спросил Токарев, ставя чашки на журнальный столик в комнате.
– Ничего-ничего, – отнекалась Сашка, не желая озвучивать свои идиотские мысли.
– Что ты делаешь? – спросил Дима, поднимая бровь и наблюдая, как Саша садится на пионерском расстоянии от него, берет чашку, делает глоток и ставит обратно на стол.
– Что? Эй…
Токарев без церемоний сгреб девушку в охапку и усадил себе на колени.
– Правда, так лучше? – выдохнул он ей в губы, которые тут же накрыл своими.
– Неплохо, – подтвердила Саша. – Но ты же сказал, никакого секса.
– Секс – нет. Поцелуи – да, – расставил все по своим местам Токарев.
– Согласна.
И на некоторое она время потерялась во времени и пространстве. Саша окунулась с головой в мир, где значение имели только поцелуи и осторожные прикосновения, шепот и прерывистое дыхание, взгляды и робкие улыбки друг другу.
Саша очнулась, лежа на своем диване, согнув ноги. Ее голова покоилась на Димкиных коленях. Он сидел в уголу, перебирал ее волосы, чуть массируя кожу головы, отчего Нестерова периодически издавала невнятные довольные звуки, напоминающие мурлыканье кошки.
– Саш, – осторожно позвал Токарев, не прекращая гладить ее.
– Ммм.
– Я давно хотел спросить…
– Спроси.
– Ты ответишь?
– Да.
– Зачем ты вышла за Дениса Бирюкова?
Саша вся напряглась, и Дима это тут же почувствовал. Он убрал руку от ее головы, словно опять давал девушке шанс отступить, закрыться, обозначить черту, за которую ему нет хода. Токарев действительно не хотел давить на нее, подталкивать, а такие вот вопросы вполне могли спровоцировать Сашу на откровения, к которым она не была готова.
– Он предложил – я согласилась.
– Все так просто?
– Мне было двадцать, Дим. Ему чуть больше. В таком возрасте нет ничего сложного. Мы периодически трахались в течение трех лет, потом он вернулся из армии и предложил уехать с ним в Москву. Ну и пожениться.
– Неужели секс был так хорош?
– Честно? – Саша слегка запрокинула голову, чтобы заглянуть Диме в глаза.
– Мы же договорились, только правду.
– Да, он хорош. Но дело было не в этом, Дим, – несмотря на их договоренность, Саше было неловко обсуждать сексуальные подвиги бывшего мужа, и она увела разговор прочь от постельной темы. – Деня – мой друг. В смысле, был моим другом. Нам было хорошо вместе. Он поддержал меня в дерьмовый момент. Просто так, не за потрахушки, а по-человечески.
