– Расслабься, – пробормотал Дима, отрываясь на секунду.
Прикусив губу, она постаралась следовать Диминому совету. Это оказалось не так сложно, ведь его язык расслаблял ее по полной. Не без удивления Саша поняла, что расслабившись, отдавшись, доверившись ему, она ощущает все в сто раз острее. Девушке нравилось чувствовать его рот, который творил с ее плотью что-то невообразимое. Когда жаркая волна разрядки окатила ее с головы до ног, Нестерова даже не волновалась, что помрет, так ей было офигенно классно.
Но Саша выжила. Она тут же разжала ноги, потому что в пылу оргазма сдвинула колени, едва не придушив бедного Диму. Посмеиваясь, он прокладывал поцелуями путь наверх: по Сашиному животу, между грудей, к губам. Встретив его самодовольный взгляд, Нестерова поняла, что не зря ждала именно этого момента, чтобы сказать:
– Я люблю тебя.
Дима прижался своим лбом к ее и, смеясь, проговорил:
– Вот ты зараза. Отомстила мне, да?
– Сам виноват, – тоже захихикала Сашка, целуя его губы, на которых перемешались их вкусы. – Кто? Ну кто признается в любви после минета?
– Я, – гордо заявил Дима, перекатываясь на спину и усаживая ее сверху.
– Ты такой придурок, Токарев.
– Но ты меня любишь.
– Люблю, – весело согласилась Сашка, снова и снова целуя его. – Люблю, люблю, люблю.
Дима снова и снова просил ее повторить, и Саша с удовольствием исполняла его просьбу. А потом оба затихли, глядя на огонь, допивая вино и грея друг друга в объятиях. Дима думал о своем прошлом, потерянном времени и будущем, в котором ясно видел себя рядом с Сашей. А она просто тихо блаженствовала, радуясь, что не наделала глупостей. Вернее, наделала, но смогла вовремя понять, что к чему. Она вздрогнула, внезапно осознав, что десять лет назад она вполне отчетливо представляла себя в Диминых руках возле камина.
– Что? – встрепенулся Токарев, почувствовав ее беспокойство.
– Ничего, – улыбнулась она. – Просто…
– Ну говори…
– Если бы тебе кто-то десять лет назад сказал, что будешь тискаться с официанткой на коврике у камина…
– Черт, я все время забываю, что ты на меня работала, – запел Дима сладким голосом. – Как представлю тебя в фартуке и рубашке… ммм…
И Токарев снова распустил руки. Сашка лениво отбивалась от его приставаний, тихо смеясь, но потом призналась:
– Я мечтала быть с тобой вот так. Натрахаться до смерти и просто сидеть, обниматься.
Дима приподнял ее лицо за подбородок и очень серьезно сказал:
– Я и мечтать не смел об этом. Я хотел, Саш, но не умел.
– Я знаю, милый, знаю, – прошептала девушка, ненавидя боль, отразившуюся на его беззаботном лице.
Нестерова вспомнила их разговор о любви и малярах тогда в машине. Каким важным и неприступным казался ей бывший босс, какой неуверенной и наивной была она. Саша знала, что им придется очень скоро поговорить об этом. И не только об этом. Она расскажет про Женю, стараясь не вдаваться в подробности, но упирая на то, как скучала без Димы, как ей его не хватало. А пока Саша встала, протянув Диме руку.
– Пойдем спать. Тут классно, но у меня уже спина ноет от пола.
– Господи, а я думаю, когда тебе уже надоест, – воздел глаза к потолку Дима, с мальчишечьей ловкостью вскакивая на ноги.
Игнорируя потребность в душе, они завалились в Димину кровать, чтобы завтра разобраться со всеми нерешенными делами, нерассказанными разговорами, недошедшими смсками. Едва ворочая языком, Саша попросила:
– Димк, отмени завтра покер. Не хочу никого видеть. Только тебя.
– Отменил неделю назад. По той же причине, – признался Токарев, прежде чем отключиться.
Довольная таким ответом, Сашка улыбнулась, вжимаясь в него ложечкой, позволяя сну настигнуть ее.
Дима продирался сквозь сон, чувствуя влажный жар в районе паха. Он еще наполовину пребывал в царстве морфея, когда почувствовал острые спазмы приближающегося оргазма.
– Черт меня дери, – прохрипел он, не в силах бороться с подавляющей стихией удовольствия, которая накрыла его в следующее мгновение.
Все еще вздрагивая, он отрыл глаза и увидел довольное лицо Саши. Она коварно улыбалась, облизывая губы.
– Ну ты даешь, – обалдел Токарев, понимая, что его только что разбудили минетом.
– Не удержалась,– оправдывалась Сашка, целуя его. – Ты вроде был не против.
-Я очень даже за, – кивал Дима, млея от расслабона. – Я бы с удовольствием каждое утро так просыпался. Переезжай ко мне.
Он прикусил язык и тут же напрягся, приготовившись по привычке к Сашкиному загону.
– В смысле… я не настаиваю, но, в общем… Это слишком быстро, наверное… – отчаянно давил на тормоз Токарев.
– Я даже представить не могу, как из твоей глуши добираться до работы, – выдала Саша совершенно неожиданный аргумент, а потом еще более неожиданно добавила: – Уж лучше вы к нам.
– Ты серьезно? – он аж отодвинулся от нее, чтобы взглянуть девушке в глаза.
– Вполне, – кивнула Нестерова.
– Это как-то… внезапно…
– Ну, – пожала плечами Сашка,– моя стратегия – внезапность.
– Это я уже понял, – захохотал Дима, намекая на ее нападения в туалете салуна и вчера вечером. – Блицкриг нервно курит.
– С добрым утром что ли? – заулыбалась Саша, снова целуя его.
– Добрее не бывает.
– Пойдем в душ, и там я докажу тебе обратное.
Дима с радостью закивал, выбираясь из кровати. В душе он долго и с удовольствием ласкал Сашино тело мыльными руками, а потом опустился на колени, чтобы уделить внимание особенным местам… ртом. Прижавшись к стенке душевой кабины, Саша корчилась и стонала, пока не кончила. Токарев так воодушевился, что подхватил ее под попу, желая продолжить без промедления . Нестерова, хоть и молила о пощаде и перерыве, но все же крепко сцепила ноги у него за спиной, позволяя отлюбить ее до очередного взрыва.
После душа Сашка облачилась в Димину рубашку, валяющуюся на стуле около кровати. На его предложение надеть чистую из шкафа она только хмыкнула. Ее сводил с ума запах его одежды. Его запах. И теперь Саша не видела смысла этого стесняться.
Спустившись вниз, они отправились на кухню что-нибудь пожевать. Пока Сашка доставала яйца, молоко и сыр для омлета, Дима взялся за телефон, который вчера оставил на столе в кухне.
– Двое! – заорал он, открыв смску от Марины. – У Бирюковых двойня! Ты знала?
– Я? Да откуда? Они всех обдурили, – вторила его гневу Саша, разбивая яйца в миску.
– Охренеть, это как же… Да они… Вот конспираторы! А я думал, чего Маринка стала размером с дом, ведь не может ребенок быть таким здоровым!
