Потом я приехал в «Рэстебит-мотель», показал
свои верительные грамоты и спросил, не могу ли я взглянуть на их книгу
регистрации за пятое число. Никакого Николаса Баффина с женой там не оказалось.
При этом администратор мотеля утверждал, что все регистрационные карточки
остались на месте, ни одна не пропала, все они подшиты в папке. Конечно, его
уверения могли не соответствовать истине. Но зачем бы это ему потребовалось врать
мне?
У администратора было кислое настроение.
Напротив мотеля строился десятиэтажный жилой дом. Жильцы мотеля жаловались на
шум стройки, на то, что вся улица целый день запружена грузовиками и
бульдозерами. Я вернулся на стоянку машин, расположенную перед входом в мотель,
и мысленно реконструировал обстановку, при которой шантажист мог сделать
фотографии. По снимкам можно было определить, где стоял его автомобиль. Отсюда
хорошо просматривался и вход в мотель, и строящийся дом. Тут я вспомнил, что в
агентстве меня ждет Берта. Ее челюсть, наверное, негодующе выпячена, а зубы
сжаты от возмущения. Я знал, что когда вернусь в офис, то мне придется
несладко.
Туда я попал только в 10.30. Телефонистка
сразу сказала мне:
— Миссис Кул велела передать, что хочет
вас видеть сразу, как только вы появитесь. Что-то очень важное.
Я неохотно отправился в кабинет моей старшей
партнерши, внутренне приготовившись к нападению. Берта улыбнулась мне как
Чеширский кот.
— Где, к черту, ты пропадал? —
спросила она, приветливо улыбаясь.
— Работал. Бегал по делам.
— Каким именно?
— По делам Баффина.
— Заплатил вчера шантажисту?
— Да.
— Получил документы?
— Да.
— Думаешь, он еще раз попытается куснуть
Баффина?
— Нет.
— Хорошо. Я связалась с сержантом Селлерсом
и сказала, что мы выполнили работу для ресторана Баффина и получили приглашение
прийти туда с гостями на шикарный бесплатный обед. С шампанским. И вообще —
заказ без ограничений.
— И что ответил Селлерс?
— Он сказал, что это звучит
привлекательно. Но он хочет знать, будешь ли там ты.
— Что вы на это сказали?
— Я сказала: «Конечно». Ведь именно ты
сделал эту работу.
— Ему это понравилось?
— Он признался, что предпочел бы
пообедать со мной вдвоем. Но совесть немного беспокоит его: он говорит, что пару
раз неправильно судил о твоих деловых и человеческих качествах. Ему не нравится
только, что ты иногда режешь углы… Намерен ли ты привести с собой на обед свою
волоокую секретаршу?
— Вряд ли. Думаю, это не доставит ей
удовольствия.
Я как-нибудь приглашу ее на обед за свой счет.
— Держу пари, что пригласишь!
— Есть еще причина, по которой я не
собираюсь приглашать ее на этот раз.
— Какая?
— Та же, по которой вам скоро придется
позвонить сержанту Селлерсу и сказать, что обед отменяется.
Улыбка сошла с ее лица. Рот затвердел. Глаза
замерцали мрачным светом.
— Что за дьявольщину ты несешь? Ты же
только что сказал, что хорошо выполнил работу для Баффина.
— Работа в порядке.
— Ну а обед входит в оплату за услуги.
— Баффин еще не звонил вам?
— Нет.
— Скоро позвонит. Он позвонит и скажет,
что приглашение отменяется. Что я такой-рассякой. Что наше агентство ведет с
ним двойную игру. И он еще потребует деньги назад.
— Что случилось?
— Я играл не так, как он хотел.
Ее лицо потемнело.
— Черт возьми, Дональд! — прорычала
она. — Ты ведешь себя чересчур вольно. Баффин — хороший клиент. Мы же
хотели развивать такого рода деятельность. Мы…
Но тут зазвонил телефон. Несколько мгновений
Берта колебалась. Потом сняла трубку. Она слушала, что ей говорили, и смотрела
на меня. Постепенно к ней возвращался нормальный цвет лица. Потом губы
растянулись в улыбке.
— Это очень мило, мистер Баффин, —
заговорила она. — Мы будем. Около восьми? Подходит… Прошлым вечером все
было сделано как надо? Отлично?
Нет, я еще не видела его. Он только что
появился в офисе… Понимаю… Да, сержант Селлерс придет с нами. Я сказала ему,
как было: мы сделали для вас работу, и вы пригласили нас на обед… Ну и
прекрасно…
Да, я скажу… Да, он любит поступать не совсем
обычно, но его методы всегда приносят хорошие результаты. Да, конечно… Ну,
тогда до восьми? О, пара коктейлей — этого достаточно… — Повесив трубку, Берта
посмотрела на меня с таинственным выражением лица. — Какого черта ты
решил, что Баффин скис?
— Когда мы вчера прощались, он назвал
меня сукиным сыном.
— Чем ты ему насолил?
— Ничем. Просто поступил не совсем так,
как он хотел.
— Он мне так и сказал. Но тут же добавил,
что ты работал блестяще. Сумел полностью исключить возможность нового шантажа.
И чем больше он думает, тем лучше понимает, что дело было сделано великолепно.
Ну, в общем, ты слышал наш разговор…
— Только с одной стороны.
— С другой стороны прозвучала
сердечность. Огромная сердечность.
— Мне это не нравится, — сказал я.
— Почему?
— Вчера вечером он бесился всю дорогу.
— По какой причине?
— Женщина дала мне деньги, чтобы добыть
документы. Я их добыл. Баффин заявил, что наш клиент — он, Баффин, и документы
должны быть вручены ему.
Я ответил: «Не пойдет!»
— Где сейчас эти документы?
— В моем сейфе.
— Но ведь верно, что платил нам за работу
Баффин.
Почему бы не отдать ему документы?
— Нас нанял Баффин, но нанял для того,
чтобы защитить женщину. Она дала мне десять тысяч, и ей я отдам документы.
— Понятно, — сказала Берта. —
Но если они любят друг друга и идут рука об руку, какая разница, кому их
отдать?
— Любовь скоротечна, — сказал
я. — Иногда очень даже скоротечна.
— Пожалуй, ты поступил неглупо. Возможно,
Баффин за ночь понял это. Он сказал мне, что ты очень ловко провел всю
операцию.
