Во-первых, вчерашний яд... яд, которым дорогуша Зоя смазала свои звездочки. Мог он вызвать отвращение к еде? В общем, да. Не говоря уж в противоядии. Вместе две этих 'прелести' так встряхнули организм, что он просто ... бунтует. Может быть, может быть... И с ней такое бывало пару раз... когда мать тренировала ее на выносливость к ядам. Вспоминать тошно.
Может быть, дело не только в яде. Возможно, характер, который она так старалась воскресить в своем подопечном, просто изначально такой... противный. Ха, это вряд ли !
Если почитать ту папку из Школы магов и ведьм, то по ней Алексей Соловьев - ангел во плоти, всеобщий любимчик и так далее. Видели бы педагоги его сегодня!
Лина невидящим взглядом уставилась на пляшущие волны. Таких ' может быть' она способна назвать еще три-четыре, причем за минуту, не больше.
Вот только она чувствовала, что дело не в этом. Точнее, не только в этом. Смутное подсознательное ощущение постепенно оформилось в подозрение, которое здорово встревожило... Черт!
Девушка с размаху села на песок.
Вот оно что!
Осознанно или нет, но Алексей вел себя так, словно опять ее прощупывал. Испытывал своего стража на жесткость.
Пррроклятье!
Нет, она конечно, рада, что к молодому магу вернулись ум и воля. Она ведь для этого старалась.
Но, Ад и Пламя, ей-то что теперь делать? Еще рано! Она еще не готова доверить ему все! И у них еще ничего не готово! Почти уничтоженное Сопротивление зализывает раны. Триш даже не успела наладить контакт с уцелевшими как следует... Очень не вовремя Алексей решил испытывать своего стража...
Так, Лина, хватит причитать, соберись.
Итак, проблема номер один: как добиться от подопечного послушания. Причем так, чтобы это не вылилось в войну характеров. Ничего себе задачка! Добиться послушания от младшего Соловьева не удалось даже Вадиму. По крайней мере, пока Алекс был в себе.
Для этого потребовалось 'всего лишь' свести его с ума. Мило!
А добиться - надо. Так, стандартные средства отметаем сразу: ни боль, ни угрозы на него не действуют. Унижение... м-м-м - возможно, но она же не собирается его ломать! Его вновь обретенное душевное равновесие еще слишком хрупкое.
И вообще, что-то ее не туда заносит! Убийцу из нее дорогая мамочка все-таки вылепила, но она в жизни ни над кем не издевалась! И начинать со своего подопечного не собирается! Просто... не сможет.
И что ей остается?
Еще остается угроза жизни близких людей. Лина хмыкнула. Ага, Вадиму и 'милой' Торн. Алексей наверняка только посмеется над подобным шантажом. Хотя...
А интересно, насколько близким должен быть человек?
Материализовавшись, ведьма-феникс-хранитель окинула взглядом нетронутый завтрак.
— Так, - холодно процедила она, - Не образумился.
Юноша, застывший на ковре в позе лотоса, рывком вскинул голову... но промолчал.
Лина подождала, пока в его глазах появится вопрос, а потом, почти мгновенно - растерянность и тревога.
Потому что перед ней, перепуганно озираясь по сторонам, стояли дети. Три девочки, которых Лина в течение последнего часа терпеливо вылавливала на улицах города. Самой старшей на вид было лет десять, и до одиннадцати ей в любом случае не дотянуть. Бродяги, тем более дети, в этом городе долго не живут. Так что угрызения совести Лину в любом случае мучить не будут...
Она слегка тряхнула их тощие лапки:
— Поздоровайтесь, детки. Это дядя Алексей.
— Привет, - пискнула та, что помладше. Парочка старших только нерешительно пошевелила губами, на большее смелости у них не хватило...
'Дядя', кажется, разделял их чувства: взгляд зеленых глаз заметался по детским лицам, а голос дрогнул:
— Что это значит?
— Познакомься, Алексей, - Лина широким жестом указала на малолетних бродяжек,-Знаешь, как их зовут? Завтрак, обед и ужин!
Кажется, до парня сразу дошло, что она задумала... У него даже губы побелели, а от лица, и без того бледного, отхлынула последняя краска. Он торопливо поднялся на ноги...
Кажется, правильный ключик. Маг-то он бывший, а вот Свет, он так легко не отбирается. Недаром светлых часто Ангелами зовут... и хранителями живого иногда... - кому угодно на помощь кидаются...
Феникс позволила губам сложиться в жесткую усмешечку:
— И жить им до тех пор, пока ты не заупрямишься снова. Уяснил?
Подопечный как-то неопределенно тряхнул головой, точно не решаясь сказать ни да, ни нет. Смотрел он на девушку так, словно она внезапно превратилась в чудовище. Страшное. Мерзкое.
Верит. Верит! Еще чуть-чуть...
— Кажется, детки, вы не очень понравились дяде Алексею, - с наигранным сожалением вздохнула Лина, - Вас ему не жалко. Ну, с кого мне начать, парень? Пожалуй, с Обеда....
И дернула к себе перепуганную малявку. Та что-то жалобно мяукнула, но феникс материализовала нож, и девчонка замолкла, парализованная страхом.
— Нет! Не надо! - в словах Алексея билось сумасшедшее отчаяние, он задыхался, но не двинулся с места, понимая, что не успеет... - Пожалуйста... Я все сделаю!
Лина нахмурилась: что-то было не так.
Она ожидала недоверия, спора, попытки поторговаться, а он капитулировал сразу, точно испугался больше заложниц.
Скатился до мольбы, словно не знает, что слово 'пожалуйста' демонов только заводит. Хуже этого только 'не надо'. Совсем голову потерял?! Ты еще на колени встань!
Или это какой-то трюк?
Феникс насмешливо заломила бровь:
— Ты уверен?
Дождалась торопливого кивка и мурлыкнула тем же голоском холодной стервочки:
— Так доказывай, кр-р-р-расавчик.
Проследив за направлением ее взгляда, Алексей нервно оглянулся: подошло время обеда, и в комнате-тюрьме, как всегда, возник накрытый стол со свежими блюдами. Все - в пластиковой одноразовой посуде. От супа взлетело ароматное облачко пара.
— Давай. Ешь.
Подопечный ответил ей совершенно затравленным взглядом.
Нет, это не трюк. И не притворство... Кажется, сейчас он не способен даже соображать, не то что притворяться. Вид такой, точно обморок недалеко, и вот-вот нагрянет...
Уж не переборщила ли она с мерами воздействия? Что-то не так...
Двигаясь, как лунатик, деревянной какой-то походкой, он двинулся к столу.
Что-то не так! Лину окатило предчувствием беды.
Не поднимая глаз, юноша потянул к себе ложку, и феникс уже собиралась отпустить заложницу для поощрения хорошего поведения, но тут у малявки громко, голодно буркнуло в животе - на всю комнату - и она повернула голову к своей захватчице:
