Повисла пауза.
— Наверно, ты права, - чуть сдавленно проговорил юноша. - Наверно, мало. А ты сама попробуй. У тебя получится.
Он схватил полотенце и исчез в ванной.
Дверь захлопнулась...
Мистер и миссис Смит.
Лина бессильно опустилась на диван. Лицо горело. Что я натворила? Снова... Он был такой счастливый после этой ночи. Оттого, что наконец смог хоть что-то сделать, помочь... а я... Что со мной? Почему я так набросилась? Какая муха меня укусила?! Какая... Ясно, какая... Ее зовут Лиз. И я снова позволила ей ломать мою жизнь.
Что ж ты делаешь со мной, мама...
Лина невидящим взглядом обвела комнату... Мама...
За дверью ванной шумела вода... Очень ясно вдруг представилось, как там, под бьющими струями душа, Алексей сжался в комок, обхватив колени и спрятав лицо. Так он сидел, когда ему было по-настоящему плохо. И идти туда сейчас Лина не решилась. Вздохнув, девушка потянулась к своему кожаному поясу. Кристалл-запись был там. Спасибо тебе все-таки, Бреннис...
И снова светлый голос несся над затихшим залом... и тоска по материнской любви вызывала в памяти тепло родных рук, давнее и любимое, утраченную нежность... Ведь было, было же. Даже Лиз иногда была просто мамой... Лет до пяти - просто мамой... Может быть, даже похожей на мать Алексея.
Мне трудно передать словами,
Те чувства, что во мне живут.
Как объяснить всё?
Ведь ночами, заснуть раздумья не дают.
Тебя я вспоминаю, мама
Родная, милая, прости.
За то, что был всегда упрям я,
Избрал тернистые пути.
Лина прикрыла глаза, пытаясь представить, как это - когда тебя любят просто так. Не за победу в состязаниях фениксов, не за освоенный раньше других парализующий удар, не за согласие на сделку-продажу твоих услуг. А просто так. Потому что это ты. Не получалось. У обоих нас тернистые пути, ангел мой...
А голос все грел и, злость таяла... растворялась... Прости меня, милый. Я обязательно попрошу у тебя прощения. Второй раз в жизни. Мягчаем, Лина? Конечно. Кого полюбила, с того и... Мама бы жутко разозлилась, если б узнала.
Только... это моя жизнь.
Теперь о жизни больше знаю,
Я многое сумел понять.
— пел шестнадцатилетний мальчик, еще не знавший, что ждет его впереди... Никто не знает своего будущего... Но больше нельзя позволять прошлому причинять боль. Себе и... Я больше никогда не причиню тебе боли, Алексей. Я обещаю...
Твою заботу вспоминаю...
И так хочу тебя обнять.
Легкий шорох... Тихий скрип. Поспешно открытые глаза. И Алексей, застывший у двери, его бледное лицо.
Что это?! Откуда?!
Лина потянулась к кристаллу... но выключать не стала. Поздно.
Юноша метнул затравленный взгляд на собственное лицо... на гитару. Голос его напряженно дрогнул:
— Зачем?
— Что-то не так? - конечно, Лина не выбрала бы именно такой способ признаться, что любит слушать его... так случайно получилось... Но почему он так смотрит? Словно ждет удара. Она видела уже такой взгляд, видела... в зале Лю, перед столом с наручниками...
— Алексей, что с тобой?
Он молчал. Но странное напряжение, кажется, погасло... Алексей перевел дыхание... провел рукой по лицу... вздохнул.
— Ничего. Я... ничего, прости. Откуда эта запись?
— Демон дал. Тот, что лечил тебя, помнишь? Это "жемчужина его коллекции". Он мне копию сделал, - девушка старалась говорить так, словно ничего не случилось. Для откровенного разговора, кажется, не время.
— Ясно... - тихо проговорил Алексей тихо. И не меняя интонации, тем же тихим, чуть задыхающимся голосом добавил - Лина, прости меня.
Что?! Такого она не ждала. Это ведь она его оскорбила, это ей прощения просить! Это она кричала на него, как на ... Что он говорит?
— Пожалуйста, - зеленые глаза почти с мольбой смотрели на нее. - Не сердись. Я не хотел... Мы просто увлеклись с этим лагерем. Ты не представляешь, какой там ужас, мы просто не могли уйти сразу, пойми.
— Алекс... - она хотела перебить его, попросить перестать, извиниться самой, но горло просто перехватило. Ох уж эти светлые! Особенно Алексей.
Что ж ты говоришь такое, милый? Не надо... Замолчи, замолчи, замолчи...
— Нет, - наконец шепнула она...
— Лина...
— Нет, - она уже была рядом, она стояла не касаясь, глядя снизу вверх в его невозможные глаза, полные боли сейчас... - Не проси. Я тоже виновата. Прости и ты меня, ладно?
— Что? - Алексей застыл. - Лина...
Всего пара сантиметров разделяла их тела. Феникс мягко протянула руку, и ее ладонь легла на грудь юноши.
— Я тоже не хотела... Просто, когда я тревожусь, мне очень трудно сдержать язык. Так меня воспитывали, что любая сильная эмоция переходит в злость. А это была очень уж сильная.
Юноша недоверчиво вскинул бровь... и вдруг улыбнулся... и даже глаза закрыл, притянув ее к себе, обнимая...
— Что, настолько?
— Попался бы мне кто-то другой под руку - пришлось бы аптечку доставать, - призналась она. "Или гробик" - шепнуло вредное подсознание. Пошел вон, Феникс. Нам третий не нужен. Перья выщиплю! Недовольная "птичка" обиженно "потопталась" где-то внутри и растаяла... Совсем.
И она, наконец, сделала то, что хотелось: прижалась лицом к его груди и зашептала:
— Прости. Прости-прости-прости... - и его руки на плечах ласково обнимают, утешая бесстрашного и хладнокровного феникса, которому, по правде сказать, ужасно хочется вспомнить детство и просто поплакать. Потому что они помирились...
Я без тебя не могу...
Кто из них это сказал? А какая разница? Нам не жить друг без друга...
— А почему ты больше не поешь? - поинтересовалась она, покосившись на забытый кристалл. И быстро повернула голову, беспокойно вглядываясь в его лицо...потому что плечо Алексея под ее ладонью просто закаменело. В чем де... Ой. - Прости, я, кажется, не должна была спрашивать?
После паузы Алексей повернул к ней лицо:
— Не должна. Но можешь... миссис Смит.
— Что?!
В зеленых глазах подопечного проскочила лукаво-дразнящая искорка:
— Не слышала? Это фильм такой. Старый.
Лина молча наклонила голову, с интересом глядя на своего взъерошенного ангела. Он ей про фильмы рассказывать будет? С ума сойти... Между прочим, есть занятия поинтересней... Ладно, пусть...
— Это про пару, которая никак не могла наладить отношения, - как ни в чем не бывало продолжал подопечный, притушив ресницами смешливый огонек. - И пошли они к психоаналитику.
