От пришедшей идеи он даже вздрогнул и чуть не кинулся шарить по карману в поисках смартфона, но тут же отмел эту идею, ведь кто он такой по сравнению с девочкой-гением. Если уж Лиар говорила, что нельзя исправить поломку, значит, это действительно так. Однако тревога все равно грызла его, подобно долгоиграющей мучительной мелодии.
– Девчат, – Феликс задумался и не сразу понял, что слышит себя. – Этот хмырь в моей башке не говорил, как и когда он появляется? От чего это зависит?
Лиар, почтительно замершая в стороне, встрепенулась, словно ее застали за подглядыванием в замочную скважину.
– Он – нет, но насколько я знаю, Осколки могут брать верх над сознанием носителя только в случае его крайней усталости.
Айсин отстранилась, похоже, заинтригованная его вопросом. Она торопливо вытерла слезы, но глаза все равно остались покрасневшими. Фел нехотя отпустил ее из своих объятий и повернулся к Лиар.
– У меня, кажется, есть одна идея, как наладить связь с Землей. – Фел вытащил из кармана смартфон. – В нашем мире он используется, как ваши сте́кты.
Лиар приблизилась и стала заинтересованно рассматривать смартфон в его руках. Однако сама брать его не осмелилась.
– Я могу просканировать эту штуку, – наконец, нерешительно сказала она.
Айсин немигающим взглядом следила за их разговором. Фелу даже стало не по себе – на мгновение ее глаза почудились ему звериными.
– Однако на это уйдет много времени. Я никогда не сталкивалась с подобными вещами. А при чем тут Сирнеус?
– Он многое знает об обоих мирах. Возможно, он сможет тебе помочь, – пояснил Фел.
– Слушайте… – Лиар замялась. – Айси, я понимаю, что тебе, должно быть, очень грустно из-за портальной установки, но сейчас гораздо важнее завершить создание лекарства от могильного вируса. Если ты права, и Анелия помогла перебраться на Нееру Гитеру Домитору, то нам нужно ускориться…
Некоторое время Айсин недружелюбно смотрела на Лиар, и Фел даже подумал, что она сейчас кинется на нее. Но Айси лишь смущенно отвела взгляд и стыдливо произнесла:
– Ты, конечно, права. Лекарство важно. Но сначала нам все-таки нужно найти Эль. Она пропала сегодня ночью. Лунас видел ее последней. Сказал, что она ушла с дедушкой. И если складывать два плюс два, понимаете, что выйдет?
– Дедушка и Гитер появились в одно и то же время? – неуверенно предположил Феликс. – Думаешь, Домитор притворяется Виктором?
Айси кивнула.
– Но при чем здесь связь с Теллеей? – уточнила Лиар.
– Так уж вышло, что, похоже, моя мать сейчас там. И она – дочь Гитера.
В архивном зале библиотеки воцарилось густое молчание. Феликс вытаращился на Айсин, ощущая, как мозги закоротило, словно упавший в воду оголенный провод. Яркие искры сталкивающихся мыслей буквально обездвижили его. В настоящий момент даже самые сумасбродные предположения относительно перспектив их положения оказались далеки от правды. Реальное положение было, мягко выражаясь, откровенным дерьмом. Заметив недоумение, отразившееся на лицах друзей, Айси, видимо, с трудом сохраняя самообладание, поделилась своими злоключениями на Веремее. Конечно, как Феликс подозревал по минутной паузе в рассказе, она опустила подробности встречи с Нэметом. При его упоминании она крепко сжала ободок паутинки. Айси закончила на том, что Гитер Домитор – ее дедушка.
– Вер-Шитель помилуй! – Лиар ошарашенно осела на диван и подперла кулаком щеку. – Вот это горонья срань! Ой!
Она прикрыла рот ладонью.
– И не говори, – обескураженно согласился Феликс, растерев рукой шею под волосами, но тут же отдернул ее, вспомнив подобный жест у Нарины, и испугался, что перенял старческие привычки. – Есть идея, как меня поскорее вымотать?
– Есть, – Айси вытащила из принесенной Лунасом сумки фотоаппарат Эльвии. – А мы с Лиар в это время проявим фотографии.
Он пожалел о своем вопросе, когда в десятый раз бегом преодолевал лестницу из архивного зала. Пот срывался с него уже даже не каплями, а просто тек ручьями и щипал глаза. Одежда прилипла к телу неприятным мокрым слизняком, а легкие горели, словно изнутри их обстреливали пламенными катапультами. Воздух свистя вырывался из горла, когда он дополз до верхнего этажа Шамадора в двенадцатый раз. Ноги горели, икры разрывались от напряжения. Но Айсин не сжалилась. Пока Фел носился по лестницам, они с Лиар пробовали проявить изображения с фотоаппарата Виктора. Но их действия Феликс видел лишь урывками, когда забегал обратно в офис «ЗолСума». А один раз едва не споткнулся, когда Айси и Лиар погасили весь свет и стали ждать в темноте. Фел решил, что это знак, завалился на диван и прикрыл глаза в надежде, что на погружение в царство Морфея не уйдет много времени. Засыпая, он успел в красках представить, как приглашает Айси на свидание, а где-то в его дреме над ними расцвела белоснежная горящая лилия.
* * *
В обоих мирах не сыскать хуже занятия, чем ожидание. Особенно если оно проведено в тяжелом молчании и оглушительных мыслях, похожих на перезвон колоколов по окончании реквиемной мессы. Людям дана удивительная способность по-разному воспринимать течение времени, которое бывает и своеобразным проклятием, и снисходящим благом. Когда о нем забываешь, оно бежит бурно, подобно самой опасной и дикой реке, и грозится утопить тебя под очередной волной, а иногда тянется, точно вязкий мед, цепляет тебя, будто муху за лапки, и обездвиживает. Айсин не знала, почему так происходит, но предполагала, что, если бы время всегда воспринималось одинаково, жизнь казалась бы куда короче. А срок человека и так недолог. Но даже с таким философским подходом Айси была раздражена.
Они с Лиар перерыли почти весь хлам в архивном зале в поисках чего-то наподобие щипцов и емкости, в которой теперь проявлялись фотографии. Лиар придумала хитрое сплетение рун для преобразования обычной воды в специальный раствор и поддержания нужной температуры.
Сидя в сумраке и погружаясь в думы, Айси несколько раз ловила себя на мысли, что с куда большим удовольствием продолжила бы разбор вещей. Скрестив руки на столе, она положила на них голову и попыталась задремать, взяв пример с храпящего на диване Феликса, но расслабиться не получилось. Она глубоко вздохнула, сменила позу и посмотрела на Фела, чувствуя глубокую благодарность, что он не бросил ее даже после всего случившегося. Его поддержка много для нее значила.
Чуть погодя она нетерпеливо встала, бесцельно прошлась взад-вперед, без интереса порылась на стеллажах с книгами, провела пальцем по деревянным полкам, проверяя, не осела ли на них пыль. Кожа осталась чистой в тревожном красноватом свете лампирид – маленьких механических светлячков. Этот цвет лихорадочно напоминал Айси о Нейране. Любая мысленная дорога, вымощенная в ее разуме, точно продавленная колея, приводила к нему, сколь она ни старалась круто развернуться или сойти с пути в другую сторону. Упругий ободок паутинки упрямо обдавал жаром ее пальцы, когда она засовывала руку в карман дублета. Чувствуя одновременно тягу окунуться в воспоминание и отрезвляющую боль из-за предательства Нейрана, Айси затолкала паутинку поглубже в карман. Его слова, гудящие в голове, больно царапали. Что может быть общего между двумя людьми из разных миров? Она рьяно искала ответ. В конце концов, думала Айси, не такая уж она и инопланетянка, если верить Лагару. Ведь, как оказалось, оба ее родителя – неерцы. Впрочем, она догадывалась, что вопрос Нейрана – всего лишь предлог, обманный маневр, чтобы утешить ее и заставить смириться с его уходом. Реальная же причина была совсем другой.
