– Р-рррр, – рык самопроизвольно вырвался из груди. Черный не принимает доводы разума, но в то же время не может игнорировать меня. Мы одно целое. И если однажды волк победит над человеком сдам пост.
Вожак, который не может сдержать зверя слаб. Он никогда не сможет думать о ком-то кроме себя. А Альфа в первую очередь должен думать о других. О паре, о стае. Их нужды важнее, их защита и покой первостепенны. Можно реагировать, как мальчишка, кидаясь мстить и воевать, но кому от этого станет легче? Кто мне скажет спасибо за это? Все только-только выдохнули, когда закончилась война за территории, вроде отшельников тогда победили. Больше нет кровопролитий из-за желания сильнейших показать свой статус. Сейчас у власти те вожаки, что лишь охраняли свои территории, а те, кто нападали покоятся с миром. Их волки пришли в наши стаи и не жалеют об этом.
Когда спускался перекусить, снова заглянул к ней. Наш чудо-доктор Ян Томчев сидел рядом с кроватью и проверял ее общее состояние. Поздоровавшись, пошел дальше. Открыв холодильник, вспомнил, что зря дал кухарке выходной. Из всего разнообразия блюд, что были вчера, остались лишь салат и лазанья. Ни то, ни другое я не люблю. Но пришлось довольствоваться тем что есть.
За трапезой не заметил, как стал обдумывать ее пробуждение. Что она подумает, как будет себя вести. Что скажет, когда увидит меня. Вспомнит ли хоть что-то, что случилось? Окна столовой выходили на передний двор. Когда завтрак подходил к концу, показались Дев и Аддо. Мужчины кивнули в знак приветствия, еще не заходя в дом. И только хотел кивнуть в ответ, как с верхнего этажа послышался истошный женский крик с мольбой о помощи. В считанные секунды добрался до нужной комнаты и с грохотом открыл дверь.
Такой картины я точно не ожидал. Вожак другой стаи крепко прижимал малышку к себе и нависал на ней. Поза была весьма однозначна. Не то что я подумал? Да как же. Выхватил свою драгоценность из его лап, и спрятал за собой. Чего мне стоило не убить его – не знаю, но слова о паре немного остудили пыл и вернули ясность ума.
Вот только никто из нас не ожидал того, что произошло после того, как на пороге комнаты появились и другие гости моего дома. Лина стала причитать что это сон, что этого не может быть, что она не могла сойти с ума. Она просто в коме. Да, такого поворота событий точно не мог ожидать никто из нас. Ян сказал, что это шок. Чтобы не пугать ее, мы говорили по ментальной связи. Удобная вещь в таких ситуациях. Но она что-то пробубнила про мерещащееся что-то, настолько тихо, что даже с нашим слухом, не разобрали. Долго смотреть на эту ужасную картину я не смог.
Мягкой поступью подошел к раскачивающемуся созданию, которое крепко вцепилось в собственные волосы и плакало. Хотелось схватить ее, прижать к груди и крепко обнять, забирая все тревоги и боль. Я большой и сильный, справлюсь, а она мой хрупкий и крайне нежный цветочек. Но не могу позволить себе такое. Мы не в тех отношениях. Тем более из ее обрывков фраз стало понятно, она все прекрасно помнит, и придется многое объяснить. Как – это уже вопрос другой и сейчас явно не будет приоритетным. Первостепенно – это успокоить ее.
Аккуратно присел перед ней на корточки, боясь сделать резкое движение, которое могло вызвать новый приступ паники. Сейчас такое нам ни к чему. Стройные ножки были в легком доступе для меня, и все из-за этого платья-провокации. Хорошо еще, что она в истерике и ее состояние первостепенно, иначе бы уже всем досталось, что видят Каролину в таком виде. Ее красота только моя.
Мягко обвил тонкие икры, снова ощущая бархат кожи, который пленит. От контакта кожи к коже она замирает на мгновение и даю ей легкую подпитку, как она вчера мне. Вот только ей хватило этого только на то, чтобы посмотреть мне в глаза. А я больше и не могу ничего сказать, кроме «Успокойся». Медленно поглаживаю ножки и смотрю на нее.
– Я ничего не понимаю, – хриплый шепот сорвался с ее губ вместе с всхлипом, разрывая мое сердце. Что я могу для нее сделать? Ведь это невыносимо – видеть, как страдает та, за кого ты готов свою жизнь отдать. – Совершенно ничего. Я сошла с ума, да?
Что же мне сделать? В ее глазах столько боли и надежды, что это все бред, больная игра воображения. И как в такой ситуации сказать, что нет. Все это чертова реальность, от которой нам не скрыться? Кто-то может сказать, что сейчас можно и соврать, только зачем? Дать ей набраться сил? Но это жестоко. Все равно что привести человека на казнь гильотиной, и вместо того, чтобы спустить метал сразу, медленно опустить его на шею жертвы и дать возможность ощутить всю боль во время разрезания тканей. Я не могу с ней так поступить. Лучше все сразу, чем каждый день снова и снова бередить зарастающую рану.
Не выдержав зрительного контакта, опустил голову, устало мотая головой. Но продлилось это не долго. Моя малышка запустила свои пальчики в мою макушку. Я даже замер, дышать перестал. Все было таким нереальным. Она играла с моей шевелюрой, а потом по меняющемуся натяжению прядей понял, сейчас отпустит. Не хочу этого. Я так долго этого ждал, что так быстро отпустить крупицу, даже такого счастья просто не могу. Поднял голову и ее ладонь скользнула по щеке. Поймав ее, на мгновение отстранил ее от себя, жадно целуя в самый центр, а потом вернул назад, пока девушка не опомнилась и не оттолкнула меня. Накрывая ее ладонь своей, снова взглянул в родные глаза, которые очень устали и наполнены слезами отчаянья. Теперь не выдержала она.
– Прошу, пусть все это будет сном. Я очень хочу проснуться, – прикрыв веки, прошептала в пространство между нами.
У меня все оборвалось. Голос был таким… Таким. Сломленным что ли. Не могу подобрать точного описания, на что именно он был похож. В нем целый букет из эмоций. В нем и всхлипы от слез, и дрожь от страха и не желания принимать реальность, и боль, от прожитого, хрип от страха перед неизвестностью. Целый коктейль из чувств, и как быть с ним – не знает никто.
Краем уха услышал, как дверь за спиной закрылась, и мы остались вдвоем. Ребята дали нам самим во всем разобраться и за это я им благодарен. Такой мою Луну не должен видеть никто. Даже она сама, и я сделаю все от себя зависящее, чтобы это было в первый и последний раз.
– Это не сон, Каролина. Все это было. Все что было на трассе реально. Ты упала в обморок, в продолжительный обморок. Теперь ты в безопасности. Рядом со мной тебе нечего бояться. Просто верь мне.
Каждую фразу говорил с небольшой паузой, подмечая все изменения в ней. Ровный и жесткий голос сделали свое дело. Она мне поверила. Вот только как живому, или как видению?
– Нет. Это все сон. Я все еще сплю, – начала бормотать себе под нос, наскоро проведя руками по лицу, как бы прогоняя непрошенное видение. – Сон. Да. Просто очень реалистичный. Игра воображения.
– Каролина, успокойся, – попытался поймать хаотично движущиеся руки девушки, но она упорно сопротивлялась, борясь сама с собой. – Ничего не было сном. Все это реальность. И авария, и схватка волков, и я, весь в крови.
– Нет… Нет. Нет! Замолчите! Вы все врете. Я сейчас сплю и скоро проснусь. Замолчите! – крики взбесили меня мгновенно. Никогда не любил повышенных интонаций. Они заставляют зверя вставать на лапы, защищаясь от агрессора. Только тут другой агрессор. Его хочется сладко подавить, но пока нельзя. Хотя было бы прекрасно.
