Пока сидели с Егором внизу и слышали через неплотно прикрытую дверь крики моей девочки, в голове вихрем носились воспоминания нашей встречи, последние месяцы. В ней явно что-то изменилось. Уже нет той ручной кошечки, что в самом начале. Она может показывать коготочки, царапаться ими. Когда она три месяца назад все же заперла дверь, у меня пелена ярости перед глазами возникла. Не думая, просто выбил дверь, аж петли выгнуло. Хорошо хоть на следующий день не стала такой финт выкидывать.
Как же меня злило, что с тех пор близость у нас была лишь во время скандалов. Так к себе не подпускала. Хотелось брать ее каждый день, чтобы увеличить шанс на единение, но стрессы вредны беременным. А теперь уже и кормящим. Новый год встречали в контрах. Даже не отметили по сути. Поужинали как обычно и она отправилась спать. вы представляете себе это? Просто спать. Я вообще-то хотел под бой курантов сделать одной рыженькой красавице предложение. В итоге кольцо до сих пор лежит в верхнем ящике стола. С какой-то стороны я ей благодарен, что тогда ушла в кровать.
Не готовы мы были к реальным признаниям. Что-то нас тормозит на пути друг к другу. Вот только что именно, я пока не могу понять. Походы в кино, театр, на выставки. Все в цель, но в то же время мимо. А недавно рассказал о нас родителям, ведь внучка была на подходе. Еле остановил их от приезда в гости. Они так переживали, что не увидят внуков, что не побрезгуют и раздобыть тот порошок, что усыпляет волчицу, и подтолкнут нас к связи. Только вот так больше не хочу. Они обе должны согласиться.
Особенно одна мохнатая вредина. Думает я буду за ней бегать, как бы не так. Вон, уже итак вылазит сама. С ребенком то хочет быть. Еще разгадать бы, чего она так тормозит метку. Перед стаей вообще не удобно. Мы не участвуем в забегах, шею она хоть и не демонстрирует, но каждый понимает, там пусто. Она вся пропахла мной, под сердцем, точнее уже на руках – наша дочка. А мы все равно свободны. Попробовать подловить мохнатую и дать беленькому с ней поговорить? Да, так и сделаю. Я устал от такой жизни. Сколько еще продержусь – не знаю.
Только закончил варить курочку, на кухне появился мой ангел.
Полина
Встала в третьем часу дня. Грудь была тяжелой, и не очень это приятно. Да, на практике быть мамой сложно. По ощущениям – все зажило и могу спокойно ходить сама, когда Витя услышал просьбу о помощи с передвижением даже рыкнул от досады. Уснула я довольно быстро, видя, как он укладывает Милу.
Быстро ополоснувшись в душе, спустилась вниз. Сегодня пахнет отварным мясом. Он ее кормить этим собрался что ли? Еще рано. Вот же мохнатый, все бы ему в нас мясо засовывать. Стоило только переступить порог кухни, как на его лице просияла улыбка. Конечно, чего ему не улыбаться, не он же рожал.
– Привет, – первой поздоровалась, потому что он странно смотрел на мою грудь.
– Привет. Ты как? – тряхнув головой, вернулся к прежнему занятию, а именно доставал кусочки мяса из бульона.
– В норме. Я надеюсь ты не успел ее этим покормить? – и кивнула на продукты.
– Нет еще. Надо остудить.
– Ей пока рано. Ближайший месяц только молоко. Хватит всех пытаться накормить мясом. Ладно? – без упрека прошу, а сама тянусь к своей малютке. – Привет мое сокровище. Давай кушать? – она смешно агукнула мне, и я заулыбалась этому чуду.
Аккуратно держа ее, пошла в гостиную. Расположившись на диване, приспустила одно плечо платья, чтобы открыть доступ кулечку. Она с жадностью ухватилась за мою грудь и причмокивая, пила молоко. Маленькая проказница довольно сильно смаковала то, что ей предложили. Дискомфорт был терпимым, но какого было Ане, с тремя-то детьми не знаю.
Витя долго не стал задерживаться в одиночестве и вышел к нам. Его глаза жадно впитывали все, что видел. Удивительно, но, если учесть, что близки мы не были две недели, похоть и не подумала промелькнуть в глазах. В них был интерес, любование. Он словно наблюдал за каким-то таинством, а потом и вовсе присел в кресло, напротив.
– Я думал она будет сразу мясо кушать. Прости, не подумал, что молоко ей сейчас важнее всего остального.
– Все нормально, Вить. Тебе не за что извиняться. Ты сам хоть выспался? Ночь была долгой. И почему еще не на работе?
– На ближайшие две недели я только дома. А потом по обстоятельствам. За столько лет отпусков накопилось столько, что могу дома больше года сидеть, отгуливать, – и усмехнулся своим же словам.
– Отпуск – это классно. Каждый год дни отсчитывала до этого момента, и всегда вызывали раньше.
– Полин, а почему мы в больницу не поехали?
– Просто наша малышка хотела спровоцировать меня на оборот, и сама волчицей родиться, тебе, на радость. Но этого нельзя делать. Мы с Рыжулей пытались пресечь ее попытки, но увы, упорства в ней слишком много. Простые волки бы не справились. А вишенка знала все, что нужно, плюс способна подавлять альф, что уж ей до нашей крохи.
– У нее нет должного опыта в этом деле. А если бы что-то не так? Мы просто могли взять ее с собой. Полин, прошу, давай в следующий раз без такого риска?
Что он сказал? В следующий раз? Получается он меня не ненавидит, раз думает о других детях. Приятно, черт возьми. Не стала ничего отвечать, лишь кивнула. Когда трапеза закончилась, он с легкостью взял ее на руки, давая мне возможность привести себя в порядок. В итоге наша троица вернулась в спальню. Зевающего ребенка мы уложили в кроватку, и включив подвесную игрушку, сели на кровать.
Подтащив нас к изголовью, волк с радостью прижал меня к своей груди и рассказывал, как ему было страшно за меня. А крики чуть не свели с ума. Он оказался не готов к такой реальности вещей. Бедненький. Ничего, в следующий раз его прямо сюда позову, если малыш будет таким же непослушным, как и Мила. Так же мне рассказали, что он и сам хотел именно это имя, но из-за страха, что я его не одобрю, не стал навязываться. Видите ли, он вспомнил рассказ Альфы стаи, где мы примеряли детские имена, и он боялся, что с тех пор оно могло у меня ассоциироваться с тяжелыми временами.
Напряжение последних суток нас сморило одновременно. Вроде только обсуждали, как она забавно машет ручками в кровати и кряхтит, явно недовольная нашим бубнежом, и вот уже просыпаемся, потому что все та же букашечка кричит с просьбой о молочке. Вот только сначала поменяла пеленочку и выкупала.
Пока я занималась крохой, Витька приготовил нам ужин. Романтический. Спустилась я без Милы, ведь бусинка уснула прямо с грудью во рту. По всей гостиной были расставлены свечи, в камине горел живой огонь. Треск палений возвращал в старые времена, когда нормой была такая романтика. Диван и кресла были отодвинуты, открывая пушистый ковер. Лишь столик на самом краю. Подушек было так много, что спать можно было ложиться прямо так. На столике была легкая закуска из овощного салата и фруктов. В графине свежевыжатый яблочный сок. И подарочная коробка, перевязанная пышным бантом.
Стоя около этого безобразия, не уловила шагов пары. Он поставил блюдо с мясом на стол, и подошел сбоку.
