– Не знаю, останусь здесь, пока мир не перевернется?
– У меня есть лучшая идея, я, например, могу одолжить тебе коробку от холодильника.
Я удивленно заморгала.
– Зачем?
– Я думаю, ты будешь смущать соседей, а вот в коробке на тебя никто не обратит никого внимания. Совсем. У нас тут каждый день кто–нибудь что–нибудь в подъезд выставляет.
Губы Леши начали медленно расплываться в улыбке, и…он рассмеялся. В какой момент я поддалась его заразительному смеху, я, конечно же, не имею ни малейшего понятия, просто на короткое мгновение только один лишь смех завладел моим телом.
– Ты странная, – приступ смеха отступил, и Леша с интересом меня разглядывал, будто увидел впервые в жизни.
– Знаешь, я все время думала то же самое про тебя.
– Тараканам из моей головы далеко до твоих, с раздвоением личности, – Леша усмехнулся, – Может, лучше твоим двум личностям объединиться и вернуться домой?
– От «здешней» меня одни несчастья, – воспоминания о доме вновь обрушились на меня смесью стыда и отчаяния, – А на этом строится мое счастье. И это отвратительно…
– И тебя раньше все устраивало, но?…
– Раньше… – было невозможно сформулировать все то, что происходило у меня в голове, – Той Евы Вишневской больше нет. Есть я. А я не такая. Я не могу как она.
– Слушай, мне кажется, в твоей жизни просто настал переломный момент. Именно сейчас ты можешь все в корне изменить, – Леша сказал это со знанием дела, будто каждый день подрабатывал психоаналитиком, выслушивая бредни богатеньких заплаканных девчонок.
Я покачала головой.
– Мне никто не поверит. Такие как я не меняются
– Но я же верю, а это уже не никто.
– Почему?
– Что?
– Почему ты мне веришь?
Леша нахмурился.
– Потому что так чувствую. Ты бывала…ммм…грубой…
– Черствой, безголовой… – я знала о таких, как «здешняя я» не понаслышке.
– Высокомерной и временами истеричной…
– Крашеной дурой…
Леша улыбнулся.
– Но крашенные дуры не плачут в подъездах от стыда за совершенные поступки. Или я очень сильно заблуждаюсь, или в твоей жизни именно сейчас наступил тот самый переломный момент.
– Дурацкое словосочетание…
– Зато точно определяет то, что с тобой происходит. Сейчас будущее в твоих руках.
– Ты думаешь, моим рукам можно доверить что–то кроме стакана с чаем?
– Самоирония – уже неплохо, – внизу раздался гудок домофона, а затем поспешные шаги по лестнице, Леша понизил голос, – И это ты только час как стала жителем подъезда. Представь, как ты изменишься через сутки.
Смешинку, попавшую ко мне в рот, было не остановить. Только после этих слов до меня дошла абсурдность ситуации – я девочка из «золотой» молодежи стою в грязном подъезде блочной девятиэтажки, жалуюсь на жизнь и рассуждаю о раздвоении личности в присутствии одноклассника, о существовании которого та, прежняя Ева вообще не знала. Я точно рехнулась.
– Ты! – этот ненавистный голос обрушился на меня будто гром, – Ты, мелкая сучка!
Ну а дальше ненавистные руки вцепились в мою кофту и с размаху впечатали мое тело в стену. Откуда он здесь взялся?!
– Ты сдурел?! – Алексей втиснулся в пространство между мной и Романом, – Какого хрена ты тут делаешь?
– Свалил отсюда! Живо! – Рома не слышал никого кроме себя и не видел никого, кроме меня. А меня он, по всей видимости, хотел размазать по стенке. И даже не в переносном смысле. А я…я застыла.
– Сам вали! – щуплое тело Одиночки казалось несуразно маленьким и ничтожным на фоне этого умалишенного качка. Черт, он и его по стенке размажет!
– Рома! – я хватала губами воздух, – Прекрати! Пожалуйста! Как ты меня нашел…
– Дура! – Рома совершенно точно не собирался со мной разговаривать, – Что, не ожидала, что я тебя найду в этой помойке?
Он противно заржал и приблизился так близко ко мне, насколько это вообще было возможно. Меня передернуло от перегарной вони.
– Что, противно? Решила, что тебе все можно, да? Нашла мозгов, чтобы смонтировать прикольный видос? Выставила меня на посмешище перед всеми! Довольна? Ржешь тут со своим новым приятелем?! Сука…
Леша опомнился и предусмотрительно выставил руки вперед, не подпуская ближе моего бывшего сумасшедшего парня. Даже вдвоем нам с ним точно не справиться. И Леша, Леша тут вообще ни при чем!
– Послушай, – пришлось вложить всю свою ненависть в голос, – Ты ничтожество и всегда таким был! Я лишь попыталась показать всем, кто ты такой на самом деле. И я совершенно не хочу тебя видеть ближе, чем на сто метров от себя!
– Что ты сказала?! – Рома дернулся вперед, сшибая Алексея с ног.
Я же в эту секунду на автомате отскочила в бок и изо всех сил ринулась вниз по лестнице. Сзади слышались ругательства и звуки приближающихся шагов, поэтом пришлось вложить в победный рывок до подъездной двери все свое желание поскорее скрыться от этого маниакального уязвленного идиота.
Морозный ветер ворвался в мои легкие, едва я выскочила на крыльцо, параллельно осознавая, что на мне лишь школьная форма и тонкие домашние тапочки. И стоило моим тапочкам соприкоснуться с промороженным асфальтом, как ноги разъехались в разные стороны, и я приземлилась на землю, пребольно ударившись пятой точкой.
– Ты за все заплатишь! – Ромины руки резко дернули меня вверх и мои глаза оказались почти на уровне его носа, ужасного длинного носа с горбинкой. И как я раньше этого не замечала?!
– Возомнила себя борцом за справедливость?! – изо рта парня резко пахло крепким алкоголем, он встряхнул мое тело, но бить не спешил, – Да ты сама по уши в дерьме!
– Хватит! – Одиночка по–прежнему не отставал. Черт, и зачем ему это нужно?! – Отпусти ее!
– Да, пожалуйста! – Рома с силой оттолкнул меня, и мое тело впечаталось в руки Леши, – Хочешь ее?! Забирай! Я дарю! Вы отличная пара! Грязная шлюха и зажатый заучка!
– Что ты сказал?! – Леша рванул вперед, похоже собираясь как следует врезать по этому огромному носу этого огромного идиота.
– Тише, успокойся, – я бросилась на него и вцепилась в его плечи. В ответ на это Рома мерзко заржал и неровной походкой пошел прочь от дома.
– Ненавижу его! – я смотрела в спину этому гадкому пижону, и если бы взглядом можно было воспламенять, то ей богу, на месте моей неудачной первой любви осталась бы лишь горстка пепла.
– День назад ты думала по–другому. Пойдем, – Леша подтолкнул меня к двери.
– День назад я не имела представления о двуличности своего бывшего парня, – я запротестовала.
