– Ой! – я схватила телефон, к которому так и не смогла привыкнуть и, наконец, ответила на звонок, – Алло! Ма–ам?
Я ожидала услышать именно ее голос, но не тут–то было.
– Идиотка! – отец был в ярости, в самой бешенной ярости, – У тебя мозг вообще работает? Довела мать, отправила ее в больницу, а сама в школе прохлаждаешься?! И это в то время, когда я ясно просил вас не высовываться! Ты вообще знаешь значение слов опасность и угроза?!
– О чем ты говори…
– Молчать! – этот крик, по–моему, услышала даже повар, спокойно разливающая суп около буфета, – Ты будешь сидеть в школе! Тихо, мирно ходить на уроки. Будешь сидеть в здании до тех пор, пока я не заберу тебя. Потому что если ты попадешься ИМ, то не думай, что мне будет до этого дело! Самой надо мозги хоть иногда включать!
Отец отключился.
– У тебя такой вид, будто ты собираешься кому–то врезать, – Леша аккуратно вытащил телефон из моей сжатой руки, – Что–то случилось с мамой?
– С папой, – я стиснула зубы, – Он по–моему пьян. Несет какой–то бред, заставляет сидеть в школе, чтобы я не попалась каким–то таинственным “ИМ”. Я попала в какое–то странное шоу абсурдов.
Леша нахмурился, но молчал.
– Что? – к сожалению, я не умела читать мысли.
– Да ничего, просто, по–моему, ты совершенно не представляешь серьезность ситуации.
– С чего ты это взял?
– Не просто же так вы съехали из дома.
– Бред, – я помотала головой.
– Наверное, прийти сегодня в школу было не самой лучшей идеей, возможно, тебя и правда, что–то угрожает, – Леша говорил тихо, так что пришлось наклониться к нему совсем близко.
– Или мы просто слишком много боевиков пересмотрели за эту ночь…
– Скорее это ты понятия не имеешь, о том, что творится вокруг. И тебе лучше отодвинуться, мы и так привлекли слишком много внимания.
Я, наконец, оторвала взгляд от нашего столика и происходящее вокруг напомнило мне кинотеатр, разве что вместо поп–корна у моих зрителей были пирожки и чай. И все вроде бы и не пялились на нашу парочку, но косые взгляды летели со всех сторон. А еще примечательно было то, что обычный шум столовой сменился на шептания и шуршания. Неужели моя персона всем была настолько интересна? Никак не могу к этому привыкнуть. И благодаря чему? Благодаря стервозному и истеричному характеру, пероксидным волосам и сережке в носу?
– Пошли отсюда, – я встала, – А то я чувствую себя как на подиуме.
Я специально все время держала Лешу за руку. Во–первых, мне так было спокойнее, а во–вторых, пускай все нафантазируют что угодно, эти слухи точно дойдут до Ромы. Думаю, это заденет его самолюбие. Как это: я променяла его, всего такого идеального, на обычного Одиночку, да еще и унизила перед всей школой. Кому–то же нужно было спустить этого самовлюбленного болвана с небес на землю.
А еще сейчас было важно понять, что делать дальше. По велению отца ожидать его прибытия в учебное заведение для моего “спасения” от таинственных людей или же послать все к чертям и сбежать как можно быстрее. Почему–то вторая мысль была мне намного ближе. Совершенно не верилось, что мне могут навредить какие–то недоброжелатели отца. В самом деле, я же не героиня американского боевика!
– Свинарка, ты не могла бы побыстрее? – голос Маринки в сочетании со знакомым прозвищем “свинарка” резанул мой слух, – Тебе жрать надо меньше, ограничь свой обед одним чаем!
Лиза просто попалась, так сказать, “под горячую руку”. Я испортила Колосовой настроение с утра, а это значит, настроение теперь будет испорчено у половины “серой массы” школы. Название серая масса придумала не я, это часто звучало от Маринки в той, другой моей жизни.
– Колосова, – я уже стояла возле стойки с едой, и моей решительности можно было позавидовать, – Ты и дальше собираешься показывать свою “крутость”, – в этом месте я сделала кавычки двумя пальчиками, – Унижая и оскорбляя всех вокруг?
– А ты, я смотрю, вступила в ряды серой массы? – на лице подруженьки не было ни следа утреннего сочувствия и непонимания, лишь высокомерная ухмылка. Больше никаких эмоций. Вика, семенившая рядом, как всегда противненько захихикала.
– Уж лучше быть серой массой, – я фыркнула, – Чем членом клуба тупиц и лжецов. Знай свое место, Колосова. Сиди за столиком, жуй свой банан и не вякай.
– А иначе что? – Маринка заржала, – Покажешь мне вживую прелести с плаката?
– А иначе, – я сделала паузу, – Я сделаю общественным достоянием то, о чем никто не должен был знать.
Я блефовала, но ведь у всех близких подруг есть общие тайны. Тайны, о которых никто и никогда не должен был узнать. И я попала в яблочко.
– Можешь трепать о чем угодно, – Марина фыркнула, – Тебе все равно никто не поверит.
– Хочешь проверить? – я принялась доставать свой смартфон.
– Иди ты в ...., – в меня полетел пустой поднос, а подруженька злобно зацокала каблучками в сторону выхода.
Секунду стояла тишина, а затем…со всех сторон посыпались аплодисменты. Кто–то даже засвистел, а старшеклассники кричали “Браво!”. Героиня спектакля на моем месте давно бы уже кланялась и посылала восторженным “зрителям” воздушные поцелуи. Но я протискивалась между столами и школьниками к Лизе.
– Ты как? – мне хотелось увидеть ее улыбку, как раньше. Но не тут то было.
– Чувствуешь себя героем, да? – Елизавета оторвалась от тарелки с супом, – Хочешь дополнительных голосов на своих чертовых выборах?
– Что ты…
– Давно ли ты стала защитницей сирых и убогих? Или этот, – девушка кивнула на Лешу, стоявшего рядом, – Наконец вправил тебе мозги?
– Лиз, не злись, – Одиночка примирительно вскинул руки вперед.
– Я тебе не верю, – Лиза холодно смотрела прямо мне в лицо, – Такие, как вы с Колосовой, не меняются.
– Ты очень даже ошибаешься, – я более не собиралась давать бесплатных представлений посреди школьной столовой. Так и правда, можно подумать, что я пиарюсь в день выборов.
– Ева, стой, – Леша привычным жестом взялся за мою ладонь, и мы двинулись к главной лестнице, – Люди долго привыкают к переменам. Ты не злись.
– Я и не злюсь, – я пожала плечами. На самом деле, в той, другой жизни, я бы тоже скорее отослала бы Колосову ко всем чертям с ее “переменами”, чем приняла бы ее извинения. Все логично.
– Мне нужно отсюда свалить. И чем быстрее, тем лучше.
– До конца уроков охрана нас не пропустит на улицу, – Одиночка покачал головой, – К тому же сегодня выборы.
– Да плевать я хотела на всю эту школьную демократию. Мне нужно, – здесь я остановилась. А что мне нужно? И тут же сама себе ответила, – разобраться в своей семье. Мне нужно увидеть маму.
– А это не подождет до четырех?
