– Хм, спасибо, – задумчиво произнесла Саша, – надо подумать… Все, пока, Ромка, некогда!
Саша вскочила с качелей и огляделась.
Унылый сад с полузасохшими плодовыми деревьями был завален пожухлыми прошлогодними листьями, а ржавые качели, зловеще скрипя, вызывали ощущение, что ты находишься в фильме ужасов. Матрас на сиденье когда-то был ярко-синим в веселый цветочек, но теперь посерел, местами порвался и истлел. Больше глазу зацепиться было не за что.
– М-да, даже не знаю, что здесь можно сделать. С чего же начать? – задумалась она, соображая. – Так. Качели можно смазать, покрасить и поменять матрас. И листья, что ли, убрать? Где-то тут за домом я видела сарай, может, там есть грабли?..
***
Спустя несколько часов тяжкого труда Саша наконец остановилась и, сдернув с головы косынку, вытерла раскрасневшееся лицо. К полудню солнце поднялось выше и осветило сад, который благодарно отозвался на Сашину заботу и заиграл новыми красками.
Под старыми листьями обнаружилась молоденькая газонная травка, а сиденье качелей, украшенное найденной в кладовке старой парчовой портьерой, засверкало под лучами полуденного солнца. Жаль краски Саша не нашла, но все же ей удалось очистить старую ржавчину с металлических частей качелей с помощью найденной в сарае наждачной бумаги.
– Красота! – с улыбкой огляделась она, сложив в кучу за домом сухие ветки, срезанные с вишен и яблонь. – В следующий раз изгородь подстригу. – Она снова схватила огромный секатор и, кровожадно щелкнув лезвиями, рассмеялась. – Здорово! Но чего-то все-таки не хватает…
Отложив тяжелый секатор, она уселась на почти новенькие качели и бесшумно покачиваясь, задумалась. Вспомнился вдруг палисадник во дворе их дома. Тетя Зоя сажала там цветы, а маленькая Сашка ей помогала. Потом каждый вечер они выходили с лейками и поливали клумбу. И так от этого было радостно и весело! А потом ее забрали в детдом…
Очнувшись от детских воспоминаний, Саша подскочила и, окрыленная новой идеей, помчалась к ближайшему соседнему дому, стоящему по другую сторону от конюшни. Там, не так давно гуляя по поселку, она заметила женщину, копающуюся в цветнике у своего дома.
***
Еще через два часа уставшая, но бесконечно счастливая Александра сидела на ступеньках крыльца, любовалась своей работой и наступающим вечером. Все-таки здорово за городом! Свежий воздух, никакой суеты, только птицы орут, как ненормальные, наверное, гнезда вьют. Саша вздохнула, у нее все получится. Марианна вполне себе милая и обязательно поддастся ее цветотерапии. Ромка знает, что говорит!
– Ты что наделала?!! – вдруг услышала Саша визг своей «милой» хозяйки.
Она тут же подскочила и побежала к ней, опасаясь, что ту хватит удар.
Марианна стояла и расширенными от ужаса глазами смотрела на цветочную клумбу.
– А что? Красиво же! – сконфуженно улыбнулась Саша и добавила: – Разве вам не нравится?
– Убирайся вон! – взвизгнула разгневанная хозяйка и принялась топтать только что посаженные цветы.
– Погодите! Зачем вы так? Это же ничего вам не будет стоить! Я же на общественных началах! – чуть не плакала Саша.
– На общественных?! Ах ты, мерзавка! – орала Марианна на весь двор.
– Что же вы делаете? – Саша сквозь слезы смотрела на истоптанные красавицы-виолы, голубые и белые, очень крупные, едва распустившие свои очаровательные лепестки, досталось и нежным желтым примулам, которыми щедро поделилась соседка Римма Дмитриевна. – Я же целый день тут корячилась! – не выдержала Саша и разрыдалась.
– Убирайся! Ты уволена! – отрезала Марианна и, не оборачиваясь, пошла к дому.
Саша смотрела ей вслед и тихо сыпала страшными ругательствами, а по щекам бежали слезы. Она все испортила! Не справилась.
Девушка вытерла мокрые от слез глаза и кое-как нашла номер Марса. Но он не ответил.
– Марс, ну где же ты?!
Все пропало! Все пропало! Она не продержалась и недели!
Тихонько поднявшись по ступенькам, Саша просунула голову в дверь и, не увидев там Марианны, на цыпочках прошла в свою комнату. Наспех умывшись и переодевшись, она схватила свою сумку, собрала вещи и также тихо вышла из дома.
Безуспешно набрав еще несколько раз номер Зимина, она села в подошедший автобус и поехала в город. Что теперь делать, она не знала. Деньги давно потрачены, и вернуть она их уже не сможет. Но больше всего ее страшила реакция Марса. Ожидать, что он поймет и простит, было глупо. А потому она старалась придумать, как избежать его гнева.
Задумчиво глядя в тусклое, давно немытое окно автобуса, она пыталась найти выход. Может, уехать куда-нибудь, подумала она. Скрыться на время. Нет, это неправильно и малодушно. Она не привыкла прятать голову в песок. Значит, надо найти его и все рассказать, а там будь что будет.
На остановке возле ближайшего метро она вышла и спустилась в подземку. Проехав до станции «Невский проспект», она вышла и побрела пешком в сторону Дворцовой набережной, решив разыскать его в университете. Где он живет она не знала, и очень надеялась, что застанет его на работе. Путь был неблизкий, но ей необходимо было время, чтобы успокоиться и настроиться на разговор.
***
– Подскажите, пожалуйста, Зимин Максим Иванович еще здесь? – спросила она у бдительной женщины, с необычайно важным выражением на лице охраняющей турникет.
– Здесь, – торжественно сообщила та. – Вечерники у него должны быть в двадцать пятой, последней парой. А ты что ж опаздываешь? Или на пересдачу?
Саша врать не хотела, но выхода у нее не было.
– На пересдачу, – нервно вздохнув, сказала она и печальными глазами посмотрела на тетку.
– Понятно, – прониклась та ее горестным видом и, не проверив пропуск, пропустила несчастную.
Разыскав на втором этаже двадцать пятую аудиторию, Саша открыла тяжелую резную дверь и тут же увидела его: Зимин стоял за кафедрой и читал лекцию. Как всегда серьезный и хмурый, отметила Саша и, глубоко вздохнув, решительно перешагнула порог. Наклонив голову и пригнувшись пониже, она пробежала до ближайшего ряда и села с краю рядом с каким-то парнем, который был настолько поглощен лекцией, что не обратил на девушку никакого внимания.
– Эй, а ты не знаешь, долго еще будет лекция? – спросила она, наклонившись к соседу.
– Т-щ-щ! – шикнул тот и нахмурился прислушиваясь.
Саша тоже затихла и огляделась.
Казалось, все находящиеся в аудитории находятся под гипнозом. В зале стояла полнейшая тишина, говорил только Зимин.
– Преступники мыслят не так, как все люди. Те индивидуумы, которые не способны на убийство, даже просто на обман, они открыты, доверчивы и беспечны, – говорил он негромко, но отличная акустика усиливала его голос, донося слова до самых дальних уголков аудитории.
