Гарик глянул с неприязнью и процедил:
– Марьяша не заслуживает такого.
– Прекрати! Ты думаешь, я поверю в твою искреннюю братскую любовь? Я же тебя насквозь вижу.
– Ты о чем, дядя Егор? – вполне искренне удивился племянник.
– Ты знаешь, о чем я.
– Может, оставим старую вражду? Забудем обо всем? Я ведь тоже знаю кое-что неприглядное. Это же ты заставлял меня…
В столовую вошла Саша, и он замолчал. Она быстро собрала посуду на поднос и хотела уйти, но Богуславский вдруг обратился к ней:
– Саша, нам надо поговорить. Жду тебя в кабинете, хорошо? – он виновато улыбнулся и поднялся.
– Хо-хорошо, сейчас подойду, – слегка заикаясь, ответила она и чуть не бегом направилась в кухню.
Гарик проводил взглядом Богуславского и посмотрел на Сашу.
– Ну-ка, постой.
– Что? – остановилась та, крепко держа поднос. Руки дрожали и сердце колотилось, как бешеное, от разговора с папенькой ничего хорошего ждать не приходилось. Выгонит! Как пить дать выгонит!
– Почему Богуславский заискивает перед тобой? Я чего-то не знаю?
– Придет время, узнаешь.
Саша нахмурилась, неужели Гарику еще не доложили?
***
Александра, робко постучав в дверь, вошла и остановилась на пороге. Окинув взглядом небольшую комнату со скошенным мансардным потолком, она припомнила, что была здесь всего раз, в самый первый день. В комнате было совсем немного мебели: массивный стол, огромный книжный шкаф и небольшой диванчик. Именно этот кабинет не разрешила убирать Марианна.
– Проходи, садись. Разговор будет долгим, – Богуславский стоял у окна к Саше спиной.
Та сделала пару шагов и огляделась, кроме, как на диван сесть было некуда.
Он обернулся:
– Садись, садись, не стесняйся. Я не всем разрешаю сюда входить, но тебе можно… теперь…
Она присела на краешек и положила руки на колени. Вдруг вспомнились родительские встречи в детском доме. Пару раз и ее приходили «покупать». Она вот так же сидела чинно-благородно и, как велела старший воспитатель Ольга Федоровна, клала руки на колени. «Так ты будешь выглядеть послушной и воспитанной. Да спину ровнее держи!».
Вспомнив это, Саша машинально выпрямила спину. Впрочем, как и тогда, так и сейчас, ей совсем не хотелось, чтобы ее «купили». За пару дней знакомства она уже успела разочароваться в отце (хотя, казалось, куда уж больше!). Плюс ко всему она так и не простила ему старые грехи.
Но оказалось, что папенька и не планировал ее «покупать».
– К сожалению, я ничего не могу тебе дать, девочка. Ты зря сюда приехала.
Саша вскинула на него глаза.
– Да вы что! Мне ничего не нужно! – замотала она головой.
Но Богуславский продолжил, не обращая внимания на ее слова.
– Все здесь принадлежит Марианне, – зачем-то начал оправдываться он и с едва заметным раздражением добавил: – Моя жена оставила все ей. Так что, я хоть и управляю всеми делами, сам полностью завишу от своей дочери.
Саша уставилась на него. Ну вот, собственно, так она про него и думала! Какой же он мерзавец! Даже он, родной отец, хочет от своей дочери только денег!
– Я же вам говорю. Мне ничего не нужно. Я случайно здесь оказалась, – возмущенно сказала Саша.
Богуславский недоверчиво ухмыльнулся:
– Понимаю. Зимин не велел говорить?
– Что?! Причем здесь Марс? – Саша округлила глаза. – Он просто помог мне с работой и все.
– Ладно, оставим это. В конце концов, мне все равно. Даже если… Если ты действительно моя дочь, тебе ничего не светит. А вот на мою дочь… На мою младшую дочь ты влияешь благотворно. Поэтому можешь остаться в доме. Прислугу мы наймем другую, разумеется.
Саша удивленно посмотрела на него. Странно, она думала, что он ее выгонит. Или она ему зачем-то понадобилась?
– Да мне не трудно… И иждивенкой я быть не хочу! Чтобы вы не думали. Но я не могу остаться. Маша не хочет меня видеть.
– Ерунда. Машенька сердится, для нее это большая неожиданность. Но она обязательно успокоится и все поймет. Вы родные сестры, и этого не изменить. Я уверен, вы подружитесь.
– Вы серьезно? – она никак не могла понять, куда он клонит.
– Сашенька, ты можешь называть меня папой, – медовым голосом вдруг сказал он.
От изумления Саша на мгновение потеряла дар речи. Снова пришло на ум – ему что-то от нее надо.
– Не могу. Язык не повернется. Вы забыли про мою маму и про меня, – процедила Саша сквозь зубы. – Вы ни разу не попытались узнать, как мы живем. А теперь стараетесь изображать доброго папеньку?
Богуславский поджал губы.
– Твоя мама сама виновата. Она вела слишком разгульную жизнь.
– Не смей говорить про маму плохо! Это ты виноват! – Саша не выдержала и вскочила. – И пока ты здесь, я не перешагну порог этого дома! Я ухожу!
Богуславский пытался ее остановить и говорил что-то о том, как сожалеет, но она не стала слушать.
Саша вышла, хлопнув дверью, и уткнулась прямо в Хрусталева.
– Подслушивал?
Тот рассмеялся:
– Дурной пример заразителен.
Саша уловила в его голосе непонятную злобу. Хотя, почему бы ему не злиться? Ведь первым делом все думают, что явилась еще одна нахлебница.
– Так ты мне сестра? – удрученно спросил он.
– Получается так, – пожала та плечами. – Но ты не расстраивайся, скоро возьмут новую горничную, снова будет кого доставать. А я ухожу!
Она пошла по коридору, но у самой лестницы обернулась.
Гарик стоял и смотрел ей вслед злым, ненавидящим взором. Ее даже передернуло. Таким он предстал перед ней впервые…
Вернувшись в свою комнату, Саша собрала свои вещи и, даже не попрощавшись с Марианной, вышла из дома. Больше ей здесь делать нечего. Внутри кипела обида. Насчет папаши она и не питала иллюзий, а вот Маша казалась добрее.
Глава 28
Роман совершенно не выспался и пришел на работу в рассеянном состоянии. Но прежде, чем приступить к своим обязанностям, первым делом решил выполнить задуманное. Настроен он был решительно. Ему была небезразлична судьба Сашки, да и Маша ему сразу понравилась. И он считал себя просто обязанным помочь девчонкам. Кто, если не он?
Роман вошел в вестибюль клиники, но вдруг резко затормозил, увидев Богуславского, входящим в лифт. А он что тут делает?
Роман почти бегом кинулся к лестнице. Не иначе, как к Малькевичу приехал. Зачем? Рома вспомнил о проверенном методе, как это можно узнать, и отследил, на каком этаже выйдет неожиданный посетитель.
