– Маша говорила, что папа подталкивал ее к этим отношениям, – вспомнила она.
– Скорее всего так и было, потому что эти препараты подавляют волю. Дальше. Гарик. Ничего выдающегося. Окончил МГИМО, но несмотря на интеллект и образование выбрал профессию музыканта. Есть пожилой отец, который содержится в пансионате где-то под Питером, он передвигается на инвалидной коляске. Кстати, Гарик часто к нему ездит.
– Да-да, я припоминаю, Марс говорил, что отец Гарика бывший партийный работник и мошенник. Он еще как-то интересно выразился. М-м-м, партийный авторитет.
– Да, Марк Натанович даже сидел, вором в законе его не признали, но о нем до сих пор ходят легенды. Был он очень хитер и умудрился практически по-честному наворовать кучу денег. Кстати, конюшня по соседству с домом Марианны, это его. Когда-то он даже скачки устраивал. Но потом разорился на какой-то ерунде, заболел и теперь его содержит сын, а точнее Марианна. Дальше. Оказалось, что Гарик тот еще ловелас. И девушек он меняет с завидной регулярностью.
– Кто, Гарик? – удивленно подняла брови Саша.
– Да. И по мнению его коллег в любовных делах он преуспел, ему даже приписывают роман с одной банкиршей.
– Кому, Гарику? – не веря, переспросила Саша. Ей он казался несерьезным, инфантильным и неинтересным.
– Ну да. Но не это главное. Внимание! Дело в том, что та самая банкирша – это жена Малькевича…
– Ого! Я помню, Богуславский упоминал в разговоре с Малькевичем его жену-банкиршу и ее высокопоставленного папашу. Так ты думаешь, они вместе все это решили провернуть? Банкирша и Гарик? – с сомнением спросила Саша.
– Не знаю, но друзья и коллеги Гарика говорят, она втрескалась так, что готова была развестись.
– В кого втрескалась, в Гарика? – снова удивилась Саша.
– Саш, хватит! Гарик привлекательный мужчина, на мой взгляд, слишком смазливый, но женщины, вероятно, любят таких.
– Неужели у него есть друзья? – Как-то у Саши не вязался образ язвительного и недружелюбного Гарика со словом «друзья».
– Ну, не очень близкие, и все они музыканты из кабаре-ресторана, где он работает. Это все. Тоже ничего интересного. Теперь Малькевич. Про него мало что нашел, но… он старинный друг Богуславского. Несмотря на разницу в возрасте в пять лет, они вместе учились в медицинском институте.
– Что? Богуславский бывший медик? – удивилась Саша.
– Да, и долго работал врачом, и не кем-нибудь, а хирургом. Но потом женился и ушел в бизнес. Тем более что жена была очень богата. Она-то и дала начальный капитал, но сама все контролировала. А он хотел управлять бизнесом самостоятельно. Это все мне рассказали в клинике. И когда Нина Ивановна, так звали маму Марианны, заболела, взяла и переписала все на дочь. Что наводит на определенные мысли.
– Нина не доверяла мужу, – подсказала Саша.
– Верно. Как жаль, что она не знала, как он поступит с дочерью, – вздохнул Ромка. – Ладно. Что-то я отвлекся. Про Малькевича есть еще один интересный факт.
– Ну?
– Клинику, ту самую, он открыл на деньги, которые ему дал Богуславский.
– Так-так-так… Может быть он был ему должен много денег и поэтому убил? Чтобы не отдавать долг?
– Ну, или потому, что их связывало что-то еще. Ты же сама рассказывала про их разговор. Они в чем-то друг друга упрекали и припоминали какие-то грехи.
– Да, верно.
– Но на этом о Малькевиче все. И наконец Зимин, – Ромка посмотрел на Сашу. – Ты готова выслушать спокойно?
Та молча кивнула и поджала губы.
– Хорошо. Совсем недавно у него была полноценная семья, но череда несчастных случаев унесла родных и оставила его одного. Сестра исчезла бесследно, а родители не вынесли горя и умерли один за другим.
– Я знаю эту историю от Марианны, – горько вздохнула Саша.
– Здесь интересен лишь тот факт, что сестра, как и сам Зимин, была юристом и преподавала в том же институте.
– Что? – оторопела Саша. – А Маша говорила, что у него там была девушка, которая преподавала, она-то и дала ему прозвище Марс…
– Вероятно, это была сестра. В целом, он имеет положительные характеристики, и числится на хорошем счету у руководства. Также в характеристике указано, что имеет серьезные спортивные достижения в плаванье и конном спорте. Интеллектуален, честолюбив, сдержан…
– Ну, еще добавь, характер нордический, – проворчала Саша.
– Насчет этого не скажу, тебе виднее, – рассмеялся Ромка. – Ну вот, собственно, и все, что я узнал. Что думаешь?
– Ничего, – насупилась Александра. – Он меньше всего подходит на роль преступника.
– Нет, Саша, неправильно мыслишь. Он слишком идеален. Ни одного изъяна.
– И что? Поэтому он убийца? И заодно отравитель?
Роман вздохнул:
– Согласись, это очень подозрительно. У всех есть червоточинка, а он просто ангел небесный.
– Не ангел, конечно. Ты забыл? Он что-то скрывает. У него есть тайна.
– Вот именно. Какая-то страшная тайна, о которой никто не знает, но все вокруг твердят, что он чист, как снег на вершине Эльбруса. Но, ты права, это не делает его убийцей. Итак, что мы имеем?
– Что-что… Очень узкий круг подозреваемых, но не знаешь на кого и думать…
– Или…
– Что или?
– У убийцы есть сообщник… – выдвинул идею Роман.
– Не думаю, – замотала головой Саша. – Он бы где-нибудь уже засветился. Если только он не ходит в шапке-невидимке. Ну ведь не банкирша это, ей богу?!
– Это вряд ли. Она вращается совершенно в других кругах, и денег у нее наверняка побольше, чем у Марианны. Ее отец, кстати, возглавляет какой-то высокий пост в Москве. Ладно. Эту информацию будем держать в голове.
– А я думаю, что это Хрусталев, – снова высказала свое мнение Саша. – По крайне мере, сумасшествие Маши ему было на руку.
– Почему?
– Да потому что ему было это выгодней всего. Он завладеет сразу всеми ее деньгами!
– Ладно, все это болтовня. Что будем делать?
– Рома, давай расскажем Марсу про таблетки. Ты сам сказал, он очень умный, он обязательно что-нибудь придумает.
– Саша, ты лучше ему скажи, что ты не дочь Богуславского, – укоризненно посмотрел на нее Роман.
– Хорошо, – вздохнула она. – Скажу, как только он объявится.
***
Наконец Марианну выписали, и Гарик с Ромкой привезли ее домой.
Гарик пообещал не спускать глаз с Марианны. И Ромка тоже. И Саша.
Маша была счастлива, она была окружена родными любящими людьми.
– А где Марс? – спросила она, было странно не видеть его среди близких.
