– Феликс, я вынужден с тобой расстаться. Ты больше у меня не работаешь.
– Почему? – искренне удивился тот.
– Потому. Подставил ты меня со статейкой о фестивале.
– Не понял! Вам же понравилась статья! И даже доп-тираж пришлось выпускать. Я надеялся, что вы меня в штат возьмете.
– Да, статья была прекрасной. Но ты болван.
– Почему это?
– Да потому! – взревел редактор и хлопнул ракой по столу. – Надо знать про кого пишешь!
– Так-так-так, – разъярился Феликс, – то есть, про толстосумов, скупивших на волне приватизации задарма заводы и банки, и теперь строят из себя благодетелей, писать правду нельзя?! Они что, просвятились?!
– А ты не ори! Я все понимаю, тема интересная. Но информацию проверять надо. Ригалевич честный предприниматель, и всего добился, кстати, без всяких акций, своими мозгами и чутьем. А теперь половину своего дохода пускает на благотворительность и такие вот мероприятия. А девчонка эта на самом деле талантлива. Да, возможно у них шуры-муры, но победа была честной. А ты извратил все!
– А вы откуда знаете, что победа была честной? – кипел Феликс.
– Не поверишь, сам Прокопович позвонил и поговорил со мной по душам. Его жена лично присутствовала в жюри на том фестивале и была восхищена мастерством этой… Лацис.
– Понятно, – Феликс ругнулся тихо.
Прокопович первый человек в городе, сидел высоко и ему, конечно, сверху виднее. Но не думал Феликс, что Ригалевич так силен.
Он поднял глаза:
– И что? Он попросил меня выкинуть за ворота?
– Да. Все, иди, – редактор отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Но Феликс уйти не торопился.
– А вы хоть можете кому-нибудь из знакомых замолвить словечко?
– Нет, прости, не могу.
– Что, тоже Прокопович посоветовал? – взъярился незадачливый журналист.
– Порекомендовал. Но ты не расстраивайся, устроишься куда-нибудь сам.
– Понятно, всего хорошего! – Феликс с грохотом отставил стул и удалился, со всей силы шарахнув дверью.
После этого он только и занимался тем, что ходил по редакциям и предлагал себя, расписывая, какой он распрекрасный журналист. Но все, как сговорились. Как-то не верилось, что прямо всем главным редакторам в Питере позвонил сам Прокопович. Хотя все и так ясно, цепная реакция, они же все друг друга знают. Вот один другому и порекомендовал. А еще, говорят, появились какие-то черные списки для работодателей. Открываешь специальную программку, а там среди прочих и Феликс Вольный.
Пробовал пойти в университет преподавать журналистику, даже в экскурсионное бюро пытался устроиться. Везде один ответ: «Вы нам не подходите». Неужели придется возвращаться в родной город и начинать все сначала? Нет, ни за что! Но жить-то надо на что-то, поэтому пока он неофициально устроился по знакомству билетером в театре. И копил злобу.
– Ну ладно, мы еще посмотрим, кто кого…
Глава 26
Янис сильно скучал и никак не мог привыкнуть жить без сестры. С тех пор, как она вышла замуж, он постоянно испытывал тревогу, и не понимал, за кого больше, за сестру или за самого себя. Все время казалось, что Агата наигранно весела и только строит из себя счастливую жену, а на самом деле что-то ее угнетает. Особенно это было заметно, когда она навещала его дома, приезжала одна, без Сени, и тогда они снова становились веселыми и беззаботными, как раньше. Хотя бы на время. Но чаще он видел беспокойство и грусть в ее глазах. Конечно, она сейчас в таком положении, наверное, все беременные такие, но все равно, он страшно за нее переживал.
А себя он боялся, боялся, что еще чуть-чуть и пустит свою жизнь под откос. Жутко боялся, что станет таким же отморозком, как Батя или Жека, да и Миха уже почти таким стал. Но что поделаешь? Батя правильно сказал, никуда ему теперь с подводной лодки не деться. И это правда, Янис уже столько дел наворотил, что обратного пути нет. Отчего все больше замыкался, с каждым днем становился равнодушнее к жизни и все более безразлично относился к опасности, которой подвергался практически ежедневно.
А еще перестал ценить деньги. Почти все, что зарабатывал, тратил на подружку, Дианку. Любил ее сильно и женился бы прямо сейчас, но она не пойдет за него. Уже поняла, что он не ее круга, да еще младше на три года. Ей уже двадцать два, а ему только-только девятнадцать исполнилось. Янису было обидно, и все время хотелось доказать, что он ее достоин и вполне уже взрослый. Она посмеивалась над ним, деньги с удовольствием тратила, не отталкивала, но и серьезно не относилась.
А больше он ни в чем смысла не видел. Когда не было работы, целыми днями играл на компе в танчики или возился в гараже со своим любимым мотоциклом, разбирал, менял запчасти, чинил, а вечером уезжал к Дианке или Агате. И очень за них боялся, Батя постоянно напоминал, что если Янис решит с крючка соскочить, то мало его девочкам не покажется.
Вот и сегодня Ян перебирал мотор и думал, думал. Ой, как хотелось с крючка-то спрыгнуть. Но как?
Звонок телефона прозвучал неожиданно, он не спеша вытер руки и достал из кармана свой навороченный смартфон, таких в Питере пока единицы и у него есть. У него все есть, радости только от этого никакой.
– Да, – грубовато ответил он в трубку.
Звонил Жека:
– Янчик, прилетай на базу, у Бати разговор есть к тебе срочный.
– Хорошо, через пару часов буду.
– Э, так не пойдет. Батя сказал, прямо сейчас. Давай, бросай свои дела и седлай коня.
– Так я только движок разобрал.
– Ну и ладно. Я тут недалеко, сейчас приеду. Подвезу.
Через пятнадцать минут подъехала машина, и из нее выглянула самодовольная физиономия Жеки.
– Ну что, готов?
– Чего ему надо-то? – недовольно пробурчал Янис, усаживаясь рядом с другом.
– Не знаю. Сказал срочно.
***
– Ну привет, Янис, проходи, садись. Располагайся поудобнее, разговор долгий, – Батя был очень серьезным, даже важным и уж слишком любезным.
Янис лишь кивнул и уселся напротив в большое кожаное кресло.
– Разговор у меня к тебе серьезный.
– Ну, – не очень вежливо отреагировал Ян.
– Ты же хочешь оставить нашу команду?
Янис вскинул глаза и проворчал:
– Можно подумать, имеет значение, хочу я или нет.
– Нет, конечно, не имеет, – весело засмеялся Батя. – Но есть варианты. И мы могли бы договориться полюбовно.
– Слушаю, – Янис оживился, но смотрел с подозрением.
– Есть один человек недостойный, лезет в наши дела. Если не принять меры, может развалить все дело, а нас всех упрятать далеко и надолго.
