Потребовать большего дворянин теоретически может, но тогда простолюдины уйдут в другой манор, где условия лучше. Постепенно, требования различных феодалов пришли примерно к одним, озвученным выше, цифрам.
В особый период, при объявлении королем (графом, бароном) военного положения или непосредственно войны, селяне теряют право отъезда в другой манор, пока этот период не закончится. В особый период селяне подходящего возраста и здоровья (от шестнадцати до сорока лет, без увечий) призываются в ополчения для ведения боевых действий.
Также любой житель, будь то горожанин или селянин, может за долги попасть в зависимость от заимодавца (или выплатившего долг за заёмщика, или выкупившего долг), пока должник не расплатится с долгами.
Тогда еще подумал, что с такой величиной налога, я светлое будущее в своем маноре не построю. Надо создавать другие источники дохода, развивать ремесла, а величину налога снижать.
По дороге останавливались на отдых и перекус. Разводили костер и готовили горячее. Небойша снова не подвел, выставив грамотно охранение. Пока я наймом и выбором старшего доволен. А то! Сам же выбирал, значит это я молодец, э-хе-хе.
Не подвели ни наши лошадки, ни погода. К концу дня мы подъезжали к селу Дубровник. У основной дороги, кстати, мы не встретили ни одной деревни. А их в округе много! Все эти маленькие населенные пункты хитро прятались в лесах и холмах. Что поделать, обстановка диктует. Подозреваю, что и у меня в маноре так.
Дубровник встретил нас высоким частоколом, запертыми воротами и испуганным мужиком, который начал дуть в какой-то смешной маленький рожок еще когда мы выехали из леса на открытое пространство. А когда подъехали к воротам, над частоколом уже торчало с десяток селян, вооруженных копьями. Подозреваю, что не только ими, и у них были луки, сулицы и топоры, просто за частоколом этого не было видно.
Я кивнул Небойше, и он проорал, что баронет Сержио Ларош прибыл к Доналлу Кедрику. Мой внешний вид сомнений не вызывал: хороший доспех, синий плащ, открытые, без перчаток руки, на которых желтым поблескивали два золотых перстня и дворянский берет с пером, который я нацепил сразу, как увидел запертые ворота. Не успел смолкнуть Небойша, как среди селян появился воин, доспехи которого были отделаны медвежьей шкурой.
— Открывайте ворота, олухи! — рыкнул он на селян. — Сейчас открываем, достопочтенный! Добро пожаловать в Дубровник!
Мы проехали через открывшиеся ворота мимо кланяющихся селян. Воин отправил гонца, чтобы упредить Кедрика, а сам вызвался нас проводить. За ним мы и двинулись. Двинулись медленно, чтобы дать больше времени хозяину манора подготовиться к встрече незваных гостей.
На крыльце огромного дома с целым комплексом пристроек меня встречал сам баронет со своей супругой. Они смотрелись очень контрастно: здоровяк Доналл и его миниатюрная жена, державшая в руках небольшой поднос с медным кубком. Я заблаговременно остановил свою миниколонну, спрыгнул с коня и шагом подошел к встречающим.
— Рад видеть тебя на своей земле! — пробасил Доналл, а его жена с легким поклоном подала мне кубок.
Про эту традицию мне Тессен рассказывал. На Земле такое тоже практиковалось. Я принял кубок и с удовольствием его опустошил, перевернув после этого вверх дном. Неплохое вино! Не «бресси», конечно, но и не кислятина «вархац».
Поблагодарил хозяев и сразу объяснил, что еду в свои земли и хотел бы остановиться у них на ночь. Это вызвало ожесточенный спор с Доналлом, он горячо убеждал меня задержаться в гостях на несколько дней. Я, как мог, объяснил ему, что не могу сейчас себе позволить такую роскошь, как отдых. Но Кедрик перестал спорить только после того, как его буквально парой слов приструнила жена.
Я попросил Доналла устроить моих людей и дать мне возможность привести себя в порядок. Баронет все организовал без проблем: ужин и спальные места для моих людей и место, где я мог помыться. Две служанки провели меня в какую-то комнату, поставили большой деревянный таз, поставили в него меня и помыли в нем, обливая сверху теплой водой и оттирая мочалкой с золой. Скорее бы уже начать мыло варить. Достали меня эти зола и щелок.
Переодевшись в чистое, я попросил отвести меня к моим людям, чтобы проверить, как их устроили. Им выделили два жилых помещения: одно для наемников, а другое — для семьи ренийцев. Когда я пришел, они уже кушали. Успокоившись на этот счет, я ушел в предоставленную мне комнату, где меня уже ждал слуга. Он пригласил меня на ужин и провел в столовую Кедриков.
Зайдя в предупредительно открытую слугой дверь, я оказался в уютном теплом помещении с горящим камином и длинным столом человек на сорок. Одну стену закрывала гигантская медвежья шкура, на других висели охотничьи трофеи: головы диких животных. Семья Кедрик располагалась у камина: сам Доналл с супругой, три дочери и два сына.
— Моё почтение славным предкам вашего рода, — я слегка поклонился очагу.
— Наконец-то, ты пришел, а то мы уже устали тебя ждать! — Доналл был непосредственен, как дитя.
Его жена тихо вздохнула, а дочки захихикали.
— Хочу познакомить тебя со своей семьей, — продолжил баронет. — Вот моя жена Брида, я тебя уже с ней знакомил. Вот мои дочки-красавицы: Синни, Эдна и старшенькая Эвелин. Им одиннадцать, двенадцать и четырнадцать кругов жизни.
Дочки действительно были премиленькими. Все в маму, изящную женщину с королевской осанкой. И это несмотря на многочисленные роды!
— Вот мой наследник, Агро, — продолжил Доналл Кедрик, на его лице цвела гордая улыбка. — Ему уже девять кругов. И наш младшенький — Мабон. Ему — шесть.
Право слово, у Доналла есть повод для гордости. Я прекрасно его понимаю и по белому завидую.
— Есть еще младшая дочка Нела, ей семь, — погрустнел баронет. — Но она приболела. Бьемся уже почти десятицу, но легче ей не становиться.
Дети притихли, а на лицо Бриды набежала тень.
— А что случилось? — не мог не спросить я.
— У Нелы вдруг стала болеть голова, — вступила в разговор Брида. — Постоянная тошнота и общая слабость. Только пытаемся покормить, начинается рвота. Последние два дня вообще не встает.
Брида постаралась сдержаться, но все-таки расплакалась, а Доналл обнял жену и попытался успокоить.
— Среди моих людей есть очень хорошая лекарка с ученицей, — сразу отреагировал я. — Если вы позволите, она посмотрит вашу дочь.
— Но ты с дороги и голоден... — начал говорить Доналл.
— Ничего со мной не случится, — перебил я его. — Чем раньше лекарь начинает оказывать помощь, тем проще вылечить больного. Так как, звать лекаря?
Брида требовательно посмотрела на мужа и согласие тут-же было получено. За Алмой немедленно послали слугу, и она не заставила себя ждать, пришла с Дарой и большой лекарской сумкой.
Женщины ушли к больной девочке, а мы с Доналлом вышли на крыльцо, подышать свежим воздухом. Разговорились, вспоминая как вместе дрались с тилинкитами. Да так увлеклись, что от разговора нас отвлек только слуга, присланный хозяйкой дома. Мы тут же вернулись в столовую, где Алма с Бридой о чем-то увлеченно разговаривали. Я с удовольствием отметил повеселевшее лицо жены Доналла.
