Глава 16
– Вызов, Майки, – сообщил помощник шерифа коронеру
[123], входя с жары в прохладное помещение, – на приисках какого-то Страуса пришибли.
– Не Леви Страуса
[124], случаем? – поинтересовался коронер, накидывая пыльник
[125].
– Он самый, – кивнул помощник, жадно отпив воды из стакана мутного стекла, – сталкивался?
– Да, скандальный мужик – из тех, кто всегда готов урвать своё. То джинсы взялся подделывать… дурень, будто не знал, что клёпки на брюки генерал Фокадан запатентовал, да ИРА патент отдал! С ИРА связываться, ты представь только?
– Рисковый мужик, – хмыкнул прислушивавшийся к разговору шериф, – мало того, что ИРА, так ещё и еврей.
– Да я как бы тоже… – изменившимся голосом сказал коронер.
– Ты-то? Брось, – благодушно отмахнулся грузный шериф, усевшись на скрипнувший под ним старый стул и наливая бурбон
[126] в три стакана, – ты понял, что я имел в виду – ты еврей, но…
– Понял, Хорес, понял, – пробурчал коронер, взяв стакан и принюхавшись к содержимому, – после поганца Джуды
[127] всех евреев под подозрение взяли – уж не агенты ли мы Ротшильдов? Бесит!
– Знаешь же, что не напрасны подозрения, – примирительно сказал Хорес, – ну всё, поехали!
– С нами, что ли? – Поинтересовался помощник, причесав усы перед облупившимся зеркалом, – не много ли чести Страусу?
– Ох, Мозес, учить тебя и учить, – шериф с коронером обменялись понимающими взглядами, – прежде всего такие смерти нужно расследовать более тщательно. Я понимаю, что Майки и без меня справится, но старатели поймут ли? А раз я приехал, то и лишних разговоров не будет потом – власти всё сделали. Понимаешь?
– Политика, – кивнул Мозес, наморщив лоб, – пока не очень. Сам знаешь, если пострелять или подраться – это ко мне. Остальному ещё учиться и учиться, а с этим туго – при тебе же грамоту учил, по слогам недавно только перестал читать.
– Как не помнить, – вздохнул Хорес, который и переманил перспективного ганфайтера в управление шерифа. Умом и сообразительностью стрелок не отличался, зато звериного чутья на неприятности хватило бы на пятерых. Да и как стрелок выше всяких похвал, врукопашную против троих выйдет.
Но вот учить его… три месяца на алфавит ушло, да ещё столько же на то, чтобы буквы в слова складываться начали, пусть даже и по слогам. Зато спокойней с Мозесом, репутация у него та ещё, опытный воин. Прошёл войну ещё подростком, потом ИРА, ведь он на четверть ирландец! Происхождение остальных трёх четвертей покрыто мраком. Индейская кровь точно есть, а вот сколько и какая, не знает и сам ирландец.
В ИРА будущего ганфайтера и помощника шерифа поднатаскали крепко, там всех своих натаскивают. Так что если кто не боится самого Мозеса и Закона, которому оный служит, поостережётся братства ветеранов и ИРА, будь оно неладно.
* * *
Солнце в Калифорнии щедрое, порой даже с излишком, так что тело Страуса успело немного испортиться за несколько часов.
– Не трогали, – постановил коронер, внимательно оглядев место смерти.
– Как можно, мистер Семитон, – пробасил выборный от старателей, – сами же в нас эту науку вколачивали, чтоб следы не затаптывали.
Стоящие в сторонке старатели, не избалованные зрелищами, хохотнули нервно, послышались шуточки, не слишком-то уместные для такой ситуации. Хорес тем временем осторожно обошёл место происшествие и хмыкнул.
Присев, потрогал тело и наконец перевернул, обнаружив внушительную гематому на лбу.
– Несчастный случай.
– Точно? – Поинтересовался шериф с самым брутальным видом. Вместо ответа коронер молча ткнул пальцем, и шериф присел у сапог убитого, сдвинув шляпу на затылок.
– Нелепей не придумаешь, – подытожил он, встав неожиданно легко для столь грузного тела, – глядите, парни.
Старатели, раз уж власти разрешили, не побрезговали подойти, глядя на указующий перст шерифа.
– Видите на подошве? Наступил на говно, да то ли сразу поскользнулся, то ли когда вытереть решил. Где-нибудь в прерии в худшем случае задницу бы отшиб или нос расквасил, а тут каменюки везде. Хорес ещё проверит тело, но вряд ли чего найдётся. Напарников по бизнесу у него нет, детей тоже. Капиталец какой, если есть, племянники вроде как наследуют – если завещание иного не скажет. А родственники у него не здесь живут, далёхонько.
– Да и не такое большое наследство, чтоб из-за него через океан наёмных убийц гонять, – дополнил коронер и объяснил: – мы всё-таки одной крови. Друзьями или приятелями не назовёшь, но общались изредка, так что знаю его, как и прочих евреев в округе.
– А на религиозной почве? – Вяло поинтересовался шериф, сугубо для порядка.
– С чего бы? Иудеи мы скорее по рождению, а не по вере, я вон даже шаббат
[128] не соблюдаю. Христиане, даже фанатики, к таким равнодушны. А… другие евреи? У нас нет особо верующих, это ж не Нью-Йорк. Так… традиции скорее.
– Ну и хорошо, – равнодушно кивнул шериф, повернув голову к старателям – все ли слышали? Ну и славно, меньше вопросов да разговоров будет. Подумаешь, очередная нелепая смерть. В старательском посёлке редкость скорее смерть нормальная.
* * *
Дела в Российской Империи обстояли не слишком-то хорошо. Александр Второй закусил удила, выбрав жёсткую позицию. Оно как бы и неплохо… но только если эта жёсткость распределена ровно.
Политику Сильной Руки самодержец применял исключительно по отношению к народу, сиятельные родственники и влиятельные аристократы по-прежнему отделывались в худшем случае судом с запрещением проживать в Петербурге и Москве, да Высочайшим Неудовольствием. В ссылки (всё больше в родные поместья под надзор полиции) и тем паче в Сибирь отправлялись всё больше мелкие сошки, не имеющие поддержки.
