– Принято, – отозвался попаданец, нимало не сомневаясь в словах телохранителя. Бранн Данн ещё в бытность рейнджером прославился фокусами такого рода, мастерски используя других людей в своих целях.
Стравить конкурирующие банды умел, ещё когда щетина током не росла. Ныне Бранн мог бы дать фору матёрому оперу времён расцвета МУРа
[176],этакий кукольник. Алекс не раз становился свидетелем, как телохранитель простыми вроде бы действиями вынуждал совершенно незнакомых людей делать нужные ему вещи. Да так, что только пристрастный наблюдатель мог (теоретически!) понять суть происходящего. Куклы же искренне считали себя самостоятельными.
С такими талантами бывший рейнджер мог легко достигнуть куда больших высот, но как это водится с гениями, не всё так однозначно. В обыденной жизни гениальный оперативник и кукловод становился похож на компьютер в энергосберегающем режиме – лампочка горит, но процессы заторможены.
Попаданец в меру своего понимания поправил мозги гению, но не лишком удачно. Бранн просто переключился, приняв Фокадана в качестве ведущего. По большому счёту, не самые здоровые признаки, говорящие как бы не о шизофрении… но что есть.
* * *
Взрывчатку попаданец сделал без особого труда, всё-таки в провинциальном городишке вырос, а в таких-то условиях и не проводить интересные эксперименты… смешно, право слово. Что-то помнил из Занимательной химии, что-то из многочисленных сайтов
[177] анархического направления. Ну и эксперименты, куда без них.
Доставку взял на себя Бранн, растолковав предварительно схему. Взяв коньяк, Фокадан уселся в кресло, вскоре к нему присоединились ближники. Сидели молча, время от времени поглядывая на часы.
Шестнадцать ноль-ноль, извозчики доставляют к резиденции генерал-губернатора подарки от благодарного купечества. Купечество и правда скинулось на подарки благодетелю, пусть и недовольно его нынешней политикой. Добавить ирландские подарки труда не составило, понятие безопасности в этом времени фактически отсутствует
[178].
Шестнадцать тридцать, подарки с сюрпризами в зале, расставлены так, чтобы гости имели возможность увидеть материально выраженную любовь горожан.
Семнадцать ноль-ноль, Долгоруковы, их ближайшие родственники и особо доверенные гости-соратники собираются в зале. Малый приём, только для своих.
Семнадцать тридцать…
Взрыв донёсся до Мясницкой, зазвенели оконные стёкла. Мужчины молча, не чокаясь, выпили за упокой.
Учитывая количество взрывчатки, можно быть уверенным, живые в зале если и остались, то исключительно… даже не чудом, а попущением Божьим. Аминь.
Глава 23
Долгоруков выжил. Отойдя лично поприветствовать кого-то из Высоких Гостей, генерал-губернатор отделался тяжёлой контузией, ожогами и переломами. С учётом преклонного возраста Владимира Андреевича, чудом считали уже то, что врачи осторожно давали благоприятные прогнозы. Полного выздоровления не обещали, но жизнь князя, по словам медиков, вне опасности.
Как выяснилось чуть позже, медики выражались куда более осторожно. Сочетание контузии с переломами и ожогами, не повод для оптимистичных заявлений. По сути, благоприятный прогноз дали не медики, а чиновники, опасавшиеся беспорядков. Вполне логичное решение по большому счёту.
– Недоработали, – только и сказал в сердцах Фокадан, прочитав неприятную новость в газете. Кэйтлин, не выздоровевшая до конца, вставала в эти дни позже, так что осторожничать с выражениями нет резона. Тем более, что прислуга, накрыв на стол, не лезла в столовую до конца трапезы.
– Ой ли? – Возразил Келли, дожевав бисквит, – домашние генерал-губернатора погибли, большая часть его партии тоже. Сам он ныне инвалид, не способный ни на что без посторонней помощи.
– Да и по выздоровлению каков будет, ещё неизвестно, – сказал Конноли, сворачивая газету в трубочку. К этому времени все ближники научились не только бегло разговаривать на русском, пусть и с ярко выраженным акцентом Американского Юга, но и читать-писать, по настоятельному приказу Фокадана. Научились, но читать газеты на чужом языке всё-таки тяжеловато, так что подобные демарши с газетами выражали мнение Роберта по поводу русской идеи консула.
– Командир, ну сам посуди! – Продолжил адъютант, – Выжил? Ну и чёрт с ним! Контуженный, переломанный, да обожжённый, что он может сделать? В ближайший месяц-другой и соображать толком не способен, а тем паче взять на себя командование. Контузия, да горячка от ожогов, какое там командование?
– Ну а вдруг? – Возразил мрачный попаданец, – Не сам, понятное дело, может его как знамя использовать захотят? Найдётся достаточно ловкий и беспринципный человек, и будет отдавать распоряжения от имени генерал-губернатора. Авторитет Долгорукова хоть и подорван попытками оторвать Царство Московское от Империи Российской, но свои сторонники у него есть. Да и москвичи не настолько однозначно за Романовых и Наследника стоят. Дом Романовых так бездарно показал себя после смерти императора, что народ начал сомневаться в помазанниках божьих.
– Это может стать серьёзной проблемой, – нахмурился Келли, – Конфедерации нужна сильная и воинственная Россия, иначе нас сожрёт Великобритания. Будь у нас лет двадцать в запасе, выстояли бы и в одиночку, пусть и тяжело пришлось бы, а пока не справимся. Скверно. Романовы, как сама идея монархии, мне неприятны, но как символ страны они важны.
– Уже нет, – неожиданно влез в разговор Бранн, – Что? Мозги у меня есть, и как бы не получше ваших, а к рядовым горожанам поближе буду! Прошло время Романовых, народ разочаровался. Монархия же, она чем хороша? Несокрушимым символом на троне, этаким воплощением страны в одном человеке, и отчасти его семье. А ныне? Позорище! Даже единства Дома показать не смогли, ну куда это годится?!
– Никуда, – задумчиво согласился Фокадан, лихорадочно прокручивающий в голове разнообразные варианты будущего России. С Романовыми или без оных, выглядело это будущее довольно-таки печально.
Идеи социализма в той или иной форме рядовому крестьянину в общем-то близки, испокон века общиной живут. Колхозы
[179], являющиеся по сути вариантом кооперативов, вопреки антикоммунистическим кликушам, вводили не сверху, а снизу
[180].
