Бросок ножа прервал тираду сержанта, казаки сноровисто оттащили тело в развалины. Увы… не успели они отойти и на сотню саженей, как убитых часовых обнаружили. Началась заполошная стрельба, послышались сигналы горна.
– В кого они палят-то? – Озадачился вахмистр, – в друг друга, что ли? Хорошо бы…
– По теням, – с видом знатока ответил Бранн.
– Да ну!?
– Серьёзно.
Егор покачал головой, всем своим видом показывая отношение к настолько скверным солдатам, но спорить не стал. Известное дело – ирландцы их лучше знают! Это у себя, на Кавказе, он бы фениев учил, а в городе они и старого пластуна поучить смогут!
Диверсанты шли скорым шагом, стараясь ничем не отличаться от всполошённых англичан. До поры это удавалось, но тут им встретился офицер полка, к которому якобы принадлежали фении
[243]. Отличался ли он фотографической памятью, или увидел иные несоответствия, история умалчивает.
Лейтенант успел вытащить револьвер, но выстрел одного из казаков опередил его. Свинцовая пуля размозжила приметливому англичанину челюсть, а Фланаган тут же принялся вести стрельбу в развалины. Его примеру последовали сперва диверсанты, а потом и остальные англичане.
Появившийся на поле боя кавалерийский капитан взял на себя командование и сводный отряд начал окружать логово диверсантов. Время от времени кто-нибудь из диверсантов настоящих замечал что-либо, открывая стрельбу. Другие преследователи так же на взводе, так что стрельба звучала часто, начались первые потери от дружественного огня.
Теперь уже никто не усомнился, что идёт преследование русских казакофф, кое-то из числа особо мнительных даже утверждал, что видел их мундиры.
Подведя преследователей поближе к границе порты, Фланаган в мундире сержанта лихо подскочил к капитану и отдал честь.
– Сэр, разрешите доложить, сэр! Сержант Фицпатрик!
Капитан махнул рукой, разрешая.
– Сэр, позвольте заметить, что не мешало бы оповестить русских! Пусть помогают искать этих казакофф! Тем более, это наверняка они их и пропустили!
Взвалить часть обязанностей на русских и выставить их же виноватыми, капитану понравилась. Оглядев Фланагана рыбьими глазами, благосклонно кивнул.
– Я смотрю, у тебя в команде русские.
– Сэр, так точно, сэр! Я потому и говорю, что русские их пропустили, они по сравнению с нашими парнями куда как бестолковей!
– Давай, сержант.
Молодцевато отдав честь, Фланаган подхватил своих диверсантов и трусцой отправился в сторону русского сектора, подбадривая этих тупых русских звучными английскими ругательствами, вызывая одобрительные усмешки встреченных солдат.
* * *
– Ушли ведь, – неверяще сказал Егор пару часов спустя, переодевшись в нормальную одежду, – кто рассказал бы. Не поверил!
– Привычка, – коротко ответил Фланаган, – мы в городе начинали воевать, с бандами поначалу. Тут первое дело – наглость, а не скрытность. Ну и актёрство, не без этого.
– Научишь! – Припечатал казак, оглянулся на своих и добавил веско, – всех!
Фланаган остро глянул на казака и тот поправился, смущённо кашлянув, – пожалуйста. Мы тоже… чему скажешь.
Глава 32
– Самкины дети, – выдавил сквозь зубы Келли, глядя на арестованных, которых без особой вежливости выводили казаки Бакланова сразу после объявленного им большого совещания.
– Шевелись, лярва, – молодой казак с обезображенными шрамами лицом, неровно заросшими клочковатой бородой, с явным наслаждением вытянут нагайкой молоденького жопастого капитана с густыми бакенбардами. Лицо капитана исказилось в жалобной гримасе, и всем присутствующим стало ясно, что несмотря на ордена, в боях это явно не участвовало.
– Адъютант генерала… – Келли негромко назвал известную в военной среде Российской Империи фамилию, сделав характерный жест.
– Педераст, что ли? – Не понял намёка простодушный Конан, – и много тут таких?
– Да почитай все, – ответил Фокадан, держа в уме ругательство, а не буквальное значение слова. Но поняли… как поняли, подталкивать арестованных казаки стали уже не руками, а ножнами шашек да нагайками, кривя бородатые физиономии.
Опровергнуть его слова арестованные то ли посчитали ниже своего достоинства, то ли попросту не поняли, русский язык арестованные в большинстве своём знали поверхностно. Впрочем, улыбаться Фокадану не хотелось, Дело Иностранцев обещало стать громким и испортить репутацию всем российским инородцам.
Собственно иностранцев среди арестованных почти и не нет, всё больше русские немцы да натурализовавшиеся шотландцы, англичане, голландцы и прочие датчане с российским гражданством. Натурализовались они, как выяснилось, не так чтобы очень искренне, примерно как некоторые марраны
[244] в своё время стали христианами, продолжая втайне придерживаться иудаизма
[245].
Ну или как русские немцы, которые вроде как и натурализовались давным-давно… но и шпионов среди них во времена ВОВ вербовали только так. Достаточно оказалось объявить о создании национального немецкого государства… Процент предателей и тогда, и сейчас в общем-то невелик – прижали в основном уверовавших и тех, на кого нашлись крючочки.
– С чего это они? – Глухо поинтересовался Бранн, – карьеры ведь хорошие шли, русский император к европейцам относился лучше, чем к своему народу.
– Своему, – фыркнул Алекс, без оглядки на слушателей, – к своему Романовы как раз и хорошо относились. Там русской крови-то и нет почти… не знал, что ли? А с чего… думается мне, что почти у каждого из арестованных финансовые интересы в Европе, да всё больше там, куда может дотянуться Британия.
