– Это не трясинное болото, – говорил зачем-то Роман, обходя вертолет, и мне казалось, что оценка ущерба уже бесполезна – хвост треснул и надломился, лопасти сверху обреченно поникли, подняться мы не смогли бы уже все равно. – Озера здесь никогда не было, но даже если бы было, трясина засасывает только живые объек…
– Ты! – как-то пугающе произнес Мимимишик – не крикнул, но стало не по себе, – повернулся и схватил Романа за шиворот. – Сукин сын, что с вертолетом?
По-настоящему опасный человек не тот, чьи глаза горят фантастическим бешеным пламенем и кубики по всему телу от подбородка до ног. Мимимишик даже сейчас оставался спокойно-сонным, и голос его был отнюдь не «рычащим», значительное пузико не придавало ему устрашающий вид, я только видела, как на его руке вздулись мускулы, и держал он Романа крепко.
– Двигатель, – прохрипел Роман, даже не подумав сопротивляться. – Топливо… или фи… фильтра… Брак, наверное…
– Ты же людей повез, – Мимимишик говорил очень ровно, разве что проглотил какие-то нецензурные выражения. – Ты же людей повез, конченый ты… – Он помотал головой, словно воротник давил ему на шею. – Как ты это все не проверил, мразина? Я же тебя теперь… ты понимаешь?
Вряд ли Роман не понимал. Он не вырывался, может быть, зная, к чему приведет попытка бунта. Аркудов замер, Милена смотрела, открыв рот. Я краем сознания отметила, что все еще хуже, чем я предполагала. Мы все тут мыши против этого человека, случись что, сгнием в этом болоте, Мимимишик прикончит нас раньше, чем красоты вокруг.
– Гла… главное, что мы сели, – выдыхал Роман. – У ме… ня уже выхода не было. Я дотянул.
– Где ты летать учился? – по-прежнему без всяких эмоций расспрашивал Мимимишик.
– Лет… летное.
– Офицер? – И в глазах Мимимишика мелькнуло что-то ожившее. Человеческое. Понимание? На какие-то чувства он оказался способен, помимо симпатии к жене и коту.
– Да. Летеха.
– Козел ты, а не летеха, – брезгливо выплюнул Мимимишик и с не меньшим отвращением оттолкнул Романа так, что тот едва устоял на ногах. – Что за место? Сколько до людей? Рация работает? Что ты стоишь, козлина?
Я бы тоже стояла, не зная, куда бежать. Роман дернулся к вертолету, остановился, всмотрелся куда-то вдаль, он ничего не мог там увидеть, за лесом, но махнул зачем-то рукой и попытался выдавить обнадеживающую улыбку.
– До Номарино не дошли километров сто. Стоянка… километров двести, наверное. Больше людей здесь нет. Егерям еще не время, а ученые в этом году сюда не совались.
И дождя пока нет, подумала я, а еще у меня промокли ноги, и я, проваливаясь по щиколотку, не торопясь пошла к вертолету. У нас нет еды, нет воды, но есть связь?
Я сунула руку в карман. Телефона там не было.
Я отпихнула Милену, бросилась к вертолету. Внутри была свалка из наших вещей – рюкзак Мимимишика, сумочка Милены, какие-то банки черт знает с чем – наверное, вертолетные, рюкзак Аркудова, который оказался открыт и все вывалилось, я взирала на разбитые объективы, и мне было плевать. Рискуя разрезать руки о мелкие стекла, я принялась искать телефон.
– Кто-нибудь! – крикнула я. – Позвоните мне! И вообще, сто двенадцать! Звоните сто двенадцать, скорее!
Я копалась где-то под пассажирскими сиденьями, совсем забыв, что здесь нет сотовой связи. Влез Роман и уселся в кресле пилота, тихо ругаясь, начал переключать все подряд, зашипела рация, снаружи опять заревела Милена… Сюрреализм, так не бывает, я сейчас ущипну себя и проснусь. Как я оказалась в этом проклятом месте?
– Не это ищешь?
Я оглянулась на голос Аркудова и в первый раз не увидела на его лице противной насмешки.
– Держи. Но бесполезно. Мой уцелел, но связи как не было, так и нет, тут ближайшая вышка в ста километрах.
Я взяла у Аркудова свой телефон – мокрый, покрытый грязью, с разбитым экраном – кто-то, может быть, я сама, умудрился на него наступить, с него свисала какая-то водоросль, которую я отшвырнула как можно дальше. Словно я и все происходящее могла отшвырнуть. Связи нет… А я, наверное, выронила телефон, когда выскочила, и так же, как на объективы Аркудова, мне было плевать теперь и на собственный проект.
– Хорошая новость. – Я подняла голову и увидела Романа рядом. – Если ваш телефон раздавили, почва твердая, топь только по самому верху. – Плохая – у меня не работает рация.
– Совсем?
– Не знаю. Сигнал вроде бы есть, сейчас попробую вызвать помощь.
Я схватила рюкзак Аркудова и выкинула его, следом оттолкала рюкзак Мимимишика. В моем нечего было искать – шоколадка, жевательные конфетки, сильно початая бутылка воды, пауэрбанки и куртка. Теплая, но промокаемая, я не рассчитывала бегать под проливным дождем, а надо бы было на это рассчитывать. Я читала, сама не знаю зачем – идете в лес, одевайтесь ярко, берите спички, берите телефон… Здесь так много красок, что мы потеряемся, а как было бы здорово сделать фото: найдите нас… и спасите нас.
Было еще тепло, но куртку я вытащила надела. Мерзнуть нельзя ни в коем случае. И панике поддаваться тоже нельзя.
– Перестань реветь, – поморщилась я, оглядываясь на Милену. – Все живы – уже хорошо. Да заткнись! – рявкнула я, и теперь уже все посмотрели на меня. – Извините. Не терплю истеричек. Черт. Еда у кого-нибудь есть?
– Проголодалась, Дианочка? – заботливо спросил Аркудов.
– Идиот. До жилья сто километров по тайге, – я прищурилась, – ночи холодные, будет дождь. Сколько проходит человек по нормальной местности? Пять километров в час? Напряги свои полторы извилины и посчитай, за сколько мы доберемся до места?
Пять километров. Допустим, пусть три. Трижды тридцать – девяносто… Тридцать часов, пусть сорок… пять. На всякие непредвиденности. И это только ходьба – двое суток. Нам нужно понять, куда идти. Мы обязательно выйдем, нас много, мы все здоровы, и двое суток – не такая беда. Важно не потерять чувство реальности.
Аркудов смотрел в свой телефон и хмурился. Я, несмотря на то, что только что с ним сцепилась, приблизилась и заглянула через плечо.
– Не скачался этот участок карты, – сказал Аркудов, как будто вправду не было глупых нападок. – Но это примерно там, – он показал пальцем на пустой кусок экрана. – Компас работает, и у нас еще четыре смартфона. – Я восприняла это как агрессию, но промолчала. – Впрочем, уходить все равно нельзя.
– Откуда ты знаешь?
– В школе учился. Если этот осел доорется до станции, за нами придут. Даже если там дождь, подождать часов десять-двенадцать. Не расходиться и ждать помощи, – как неразумному дитяте, втолковывал мне Аркудов. – Но ты если хочешь – иди, Диана. Тебя ведь никто не держит, ты девочка у нас взрослая.
– А если не доорется? – с издевкой спросила я. – Что тогда будет, Аркудов? Ты знаешь? Пять трупов? Тут хищники. Медведи, Аркудов. Князи тайги. И я, знаешь, тоже училась в школе, припоминаю, что на болотах у них самое злачное место. Ягоды, все дела. Они тут кушают. Приятного тебе аппетита, дружок.
