Милена обреченно зашаркала к костру, а я подумала, что мои слова так за всю мою жизнь не пропадали даром. С таким же успехом я могла рассказать это белке.
Я сделала несколько наклонов в разные стороны, чтобы расшевелить мышцы и разогнать кровь, и вернулась к своему нехитрому делу.
– А сейчас я ищу что-нибудь, – раздался над ухом голос Милены, и я от неожиданности вздрогнула. – Родители в райцентре живут, не ехать же мне туда. Ну, наверное, скоро я выйду замуж. Работу мне предлагают только на кассе…
– Это прекрасно, – восхитилась я, не оборачиваясь. – Жених-то есть? Родня согласна?
Милена сарказма не поняла.
– Мы об этом еще не говорили пока.
– Держи. – Я выпрямилась, вручила ей ветки. – Ногами быстрее двигай. Куртку я скоро у тебя отберу.
Чтобы все-таки не замерзнуть, я начала усерднее бегать и собирать топливо для костра. Мне приходилось пламя еще и поддерживать, потому что Милена бродила, как по торговому центру, вяло, и к костру больше не подходила совсем. Приносить ветки в кучу я тоже стала сама: мне эта девочка не платила, чтобы я жертвовала собой и своим здоровьем, и если попытка не удалась – что же, я умываю руки и выжимаю максимум из физической активности.
Я перестала обращать на Милену внимание. Веток на полянке оставалось все меньше, усталость я уже начинала чувствовать, но не останавливалась ни на миг. Вернулись мужчины с охапкой крупных веток и еловых лап, все это было палое, не слишком подходящее, но сухое, и я подумала, что стоит насобирать еще и травы. Лето стояло жаркое, и хотя здесь, на поляне, солнцу не удалось разгуляться и сухостоем запастись вдоволь я не могла, хотя бы для себя решила его надергать, чтобы не спать совсем уж на голых колючих ветках.
Роман развязывал лапник – для переноски в ход пошли ремни, и Аркудов недовольно бурчал, что камеры надо было взять, ремни есть на чехлах, Роман отбрехивался. Мимимишик подошел к Милене, что-то ей выговаривал, и у меня возникло ощущение скорого взрыва.
Мужчины уходили еще несколько раз и возвращались с новой порцией лапника и дров, костер потрескивал, Роман выложил из хвойных веток что-то вроде огромного ложа, и я поняла, что оно у нас будет общим, но мне и в голову не пришло возникать. Нам нужно сберечь тепло – основное, иначе лес нас сожрет к рассвету.
Об остальном я просто старалась не думать, выкладывая лапник сухой травой. Мне помогала Милена – вероятно, внушение Мимимишика оказалось действенным.
О том, что творится там, в глубине леса, я старалась не думать, но получалось скверно.
Там ходят истинные хозяева этих мест, и мы для них – чужаки, возможно, добыча. Я прислушивалась к свисткам – вот сейчас раздастся испуганный крик, я услышу, как ломаются ветки, потом чей-то рев, снова крики, а потом нам с Миленой уже некуда и незачем будет бежать. Может, все обернется не так, в повадках хищников я не была экспертом, но легче мне не становилось, наоборот.
Желудок начинало сводить от голода. Мы можем придумать что-то с едой? Грибы, ягоды? Поймать зайца? Перед тем, как совсем стемнело, вернулись мужчины, и мы уселись у костра, полукругом, молча, и разделили немудреную трапезу между собой. Два бутерброда на пятерых, и этого было катастрофически мало.
– Завтра уже прилетит помощь, – сказал Роман так уверенно, что я засомневалась. Не в том, что помощь придет, а в том, что его поведение было последовательным. Но пока он все делал правильно – хотя бы потому, что никто ему не перечил. Аркудов был тот еще экстремал, но Мимимишик, в чем я была убеждена, имел на этот счет особое мнение.
Прежде чем уйти к вертолету, Роман снял фуфайку и отдал ее раздетой Милене.
– Свисток у вас есть, – сказал он мрачно. – Еда тоже, но не советую больше есть.
– Ты сказал, что завтра прибудет помощь, – поддел его Аркудов. Мимимишик поднял голову и мрачно на них посмотрел.
– Я не сказал, что это будет с утра, – заметил Роман. – Девушки ложатся в центре, мужчины по краям, верхнюю одежду снимете и накроетесь. Дежурный – обязательно, чтобы костер не погас. Проблема не разжечь его заново, а не замерзнуть.
Он ушел, и мы все напряженно смотрели в его широкую спину.
– Я буду первый дежурить, – предложил Аркудов. Никто не возражал. – Ложитесь тогда, пока хоть немного сытые, потом вообще никто не сможет уснуть.
Я поднялась, демонстративно пожала плечами и указала пальцем на край поляны:
– Сейчас я приду.
Никто снова не возражал.
Я шла, под ногами пружинила земля, потом я задрала голову и увидела небо. Говорят, оно в августе особенно щедро на россыпи звезд, но в тайге, вдали от людей и света, ничто не мешало рассмотреть каждую далекую искорку, и я подумала, что это не красота, а напоминание. Мы здесь песчинки, всем на нас наплевать, и неважно, что там, где мы собираемся в агрессивные кучи, общими усилиями затмеваем свет звезд так, что и не подозреваем, какие сокровища у нас над головами.
Я вернулась. Носки высохли, я их надела, кроссовки разместила сушиться, покосившись на Аркудова – хватит ли у него ума не кидать их ночью в костер? – и спокойно легла. Холодно мне не было, даже наоборот, и я всеми силами стремилась сохранить тепло. Справа от меня ворочалась Милена, рядом с ней – Мимимишик.
Я закрыла глаза, и в это время в кустах что-то хрустнуло.
Глава девятая
Едко запахло диким зверем и свежей кровью. Я замерла. Я читала, что нельзя шевелиться, ни в коем случае нельзя шевелиться. Ни мне, ни кому-то еще, иначе всем нам конец.
– Ма-а-ау!
Я вздрогнула от ужаса и проснулась в мерзком холодном поту. Было свежо, я чувствовала, что нос у меня замерз, но самой мне было пока не зябко. Справа, привалившись к моей спине, кто-то меня грел, было тихо и не пахло ничем звериным, только птица какая-то или зверь продолжал протяжно, как кот по весне, орать в лесу. Остальные звуки были тихим фоном – потрескивание костра, ровное дыхание, какое-то постукивание, словно бы дятла, где-то очень далеко.
Я осторожно повернула голову. Костер трепетал, но еще не умер, языки пламени лениво лизали ночь, кто-то дремал, склонив на грудь голову. Я подумала, что раз уж проснулась – сколько времени я проспала? – стоит подойти и проверить кроссовки.
Кто-то рядом со мной всхрапнул. Я извернулась, убедилась, что Мимимишик с Миленой поменялись местами, подивилась такому исходу, но в целом мне было плевать. Наоборот, меня это устраивало больше, Мимимишик был намного крупнее и теплее, что немаловажно. Значит, это Аркудов едва не проспал костер, и я неслышно поднялась на ноги, ухмыляясь и чувствуя, как крутит голодный желудок.
Роман, возможно, был никудышным гидом и отвратительным пилотом, но кое-что он о тайге все-таки знал и его следовало слушать хотя бы в том, что касалось нас самих. Я потирала руки, предвкушая разборки. Где-то я прочитала, что мужчины болезненно относятся к попранию их самцовости – увы и ах, это не только демонстрация расставленных ног в общественном транспорте, но и способность себя вести в критической ситуации. Пока Аркудов стоял в нашей иерархии где-то вторым с конца, сразу после лядащей Милены.
