– Спасибо, Арон. Я заметила вашу заботу, – красная, точно вареный рак, я улыбнулась и, убрав руки за спину, покачнулась на носках. – И мне очень стыдно за свою несдержанность и…
– Полно, Цесса, – расплылся он в лучезарной улыбке и посмотрел меня внимательным взглядом. – Вам нечего стыдиться. Вы боялись, и я счастлив, что оказался рядом.
О, Богиня! Он счастлив… У меня чуть голова не закружилась от шарма, который в нее ударил, но все-таки я смогла взять себя в руки и поискать в улыбке Арона намек на лукавство, шутку или даже заигрывание. Однако ни в ней, ни в голосе мужчины не почувствовала обмана. Неужели, правда, счастлив? И что это значит? На простую вежливость не очень похоже.
– Итак, миледи, – тепло произнес Арон, а я встрепенулась и поймала себя на мысли, что слишком долго на него смотрю и молчу. – Какие у нас планы до возвращения сэра Лариса?
Он неспешно огляделся по сторонам и тут же задумчиво добавил:
– Кажется, вы хотели куда-то пойти?
Точно!
– Уф! – спохватилась я и тут же поймала на себе полный замешательства взор Арона, отчего поспешила добавить: – Мой телохранитель.
– Ах, да…
Он себе же погрозил пальцем, а в его глазах опять заискрились смешинки.
– Уф и лазарет. Необычное имя у вашего телохранителя, – заметил он и плавным жестом пригласил меня в сторону восточного крыла.
Благодарно кивнув, я вышла на мощенную камнем тропу, а стражники, которые стояли молчаливой и понурой тенью, пошагали следом, отчего захотелось закатить глаза к небу. Но я удержалась от неожиданного порыва, и с улыбкой произнесла:
– Да, к нему нужно привыкнуть, но сам Уф просто замечательный!
– Правда? – подыграл мне Арон.
– Да, он сильный, смелый, отважный! – принялась я с гордостью нахваливать Уфа, даже плечи расправила. – И если бы не он, то…
И осеклась. «То» прозвучало коротким заклинанием, которое вновь швырнуло меня в бездну реальности. И как бы я ни желала продолжить: «то мне бы перерезали горло», «то Рензел бы меня убил», «то вы не успели бы меня спасти», ничего из этого произносить не хотелось.
Покрутив в пальцах ключ от библиотеки, я почувствовала на себе взгляд Арона и поняла, что долго молчу. Но и прежнюю милую беседу, где не было места для страха (наверное, потому что рядом с Ароном чувствовала себя в безопасности и успокаивалась), продолжать я больше не могла. Как не могла отвлечься от мрачной, навязчивой мысли.
– Арон, – тихо позвала я и стиснула ключ в кулаке.
– Да?
В его голосе больше не было намека на улыбку. Наверное, понял, о чем я собираюсь поинтересоваться. Возможно, даже ждал, когда я задам ему этот вопрос.
– Этой ночью… Кто пытался меня убить?
Письмо папеньки захрустело в моей руке, когда я с силой прижала его к груди, будто оно – единственное, что спасет от злой правды, если Арон все-таки подтвердит вину принца. И с волнением посмотрела на мужчину. Он больше не улыбался, шел размеренным шагом, убрав руки за спину, и задумчиво смотрел себе под ноги.
– Простите, Цесса, но я не видел его лица, – сказал Арон, а я испытала великое разочарование, хотя в глубине души не ждала прямого и точного ответа. В противном случае Арон бы сам давно обо всем рассказал. Наверное.
Надежда на какой-нибудь призрачный намек тоже разрушилась. Сказанное Ароном не давало ничего, только лишний раз уверило: так просто я все не разузнаю. Однако когда мы добрались до широкой арки, что вела к западной башне, он вдруг поинтересовался:
– Подозреваете принца Рензела?
От неожиданности я резко остановилась. Стражники замерли вместе со мной, дружно лязгнув доспехами, а Арон сделал еще два шага прежде, чем на меня оглянулся.
– Я… – мой голос вдруг осип, но стоило откашляться, как стало лучше.
Собрав внезапно растерянное самообладание, я постаралась напустить на себя самый невозмутимый вид и на негнущихся ногах вновь поравнялась с Ароном. И надо же! Впервые в жизни порадовалась, что женщины носят неудобные пышные юбки – в них не видно странной походки.
– Не знаю, – наконец-то вымолвила и хотела добавить что-нибудь еще, но почувствовала, как мои брови поползли вверх, стоило пройти через арку.
Это был внутренний двор. Огромный внутренний двор! Усеянный цветами, количество, разнообразие и ароматы которых кружили голову. И, казалось бы: от четырех стен падает густая тень, которая наверняка каждый день, кроме полудня, скрывает добрую половину сада, но все растения выглядели здоровыми и полными жизни.
Самое примечательное: здесь не было ни одного дерева. Только кусты роз, жасмина, гортензий, буддлеи… Какие-то экзотические растения, чьи бутоны походили на розово-синие лохматые шары, георгины, лилии… Богиня! Здесь даже невысокая сирень виднелась у двустворчатой двери восточной башни. И все в саду благоухало, хотя для многих растений еще не подошло время цветения. Например, гортензии. Помню, как Ярла выхаживала их у папеньки, и первые бутоны показались за месяц до конца лета. А сейчас конец весны! Хотя стоит ли удивляться, когда вместе с рододендронами возле замка распускаются мимозы. Уверена, без магии здесь не обошлось.
«Волшебный сад, – подумала я и мысленно усмехнулась. – Такой же волшебный, как мантия Арона».
– Мне жаль, Цесса, но я не смогу развеять ваши сомнения, – тем временем мягко произнес он. И если меня красота сада сбила с толку, то Арон будто вовсе этого не замечал. – Ибо я тоже полон сомнений.
– Разве той ночью вы не были вместе с принцем? – поинтересовалась я, потому что помню: Рензел появился почти сразу после Арона.
– Нет, той ночью я был в другом месте, – он с грустью покачал головой. – Но подумайте сами: стал бы тот, кто желает вашей смерти, готовиться к свадьбе? Звать гостей, лучшего в мире ювелира, знаменитую на все королевство портниху? Окажись Рензел убийцей, я бы на его месте не шумел о торжестве на все королевство, а постарался сохранить его в тайне.
Тоже верно. Арон сказал мои же мысли, которыми я озадачиваюсь с самого первого дня прибытия в поместье Тайсов. Сколько помню, Рензел всегда твердил о защите и не давал повода подумать, словно он может причинить мне вред. Напротив, старался помогать, даже каприз о второй служанке удовлетворил, подарил ключ от библиотеки, дал шанс избежать свадьбы. А сегодня вовсе признал, что ему не безразличны мои чувства. И вдруг ночью он пытается меня убить. Будто два разных человека.
– Что если его высочество поступает так неосознанно? – поинтересовалась я.
– Как? Женится?
– Губит невест, – с укором произнесла я, а светлые брови Арона взметнулись вверх. – Его высочество пьет приготовленную лекарем настойку, вот и подумала: вдруг ему нездоровится.
Так и хотелось добавить: «Поэтому принц и оставил садовника в поместье. Думает, что они чем-то похожи, вот и сочувствует Войру», – но удержалась. Однако то, что в сознании принца может существовать не один человек – показалось мне достойной мыслью. Она многое оправдывала, кроме, пожалуй, вопроса: кто был вторым магом?
