Мой поркавалло стоял, как влитой, на первой перекладине моста, дожидаясь моих приказов. Позади меня замерли ящеры, построившиеся в какой-то странный боевой порядок: десять колонн, по сто воинов в каждой. Сначала я не понимала, как они собираются переходить мост, но потом сообразила: они хотят форсировать реку вплавь. Не самая плохая идея, на самом деле: на том берегу нас не ждут люди с луками и арбалетами, а времени такая переправа сэкономит прилично.
Канделиус сидел на шее поркавалло, спиной ко мне. И это была самая неодобрительная кошачья спина, которую я когда-либо видела. Да, Канделиус, мне тоже не нравится то, что мы делаем. Но я не вижу другого варианта спасти магию, так сильно связанную с Солнцем, а, лишившись магии, терринцы вымрут за одно поколение. И никакие мои знания тут не помогут.
– Канделиус, скажи ящерам, что убивать можно только тех людей, которые будут слишком активно сопротивляться. Слишком активно, это так, чтобы серьёзно угрожать жизни и здоровью воинов. Остальных пусть аккуратно вяжут и выводят вон туда. – Я указала пальцем на хорошую, большую полянку справа от моста. – И пусть сделают всё тихо и аккуратно, и, главное, быстро.
Канделиус взлетел и что-то зашипел и засвистел, изрядно напугав моего поркавалло. К счастью, мне удалось успокоить животное. Хорош был бы полководец, сброшенный собственным конём ещё до начала атаки.
Выслушав Канделиуса, ящеры двинулись вперёд. Бесшумные тени в серых сумерках, они входили в воду, не поднимая брызг, и ловко плыли вперёд, на пока ещё тихий и мирный берег. Когда последний солдат вошёл в воду, я тронула поводья, и поркавалло медленным шагом двинулся по мосту.
– Ты же понимаешь, что я был лишь рупором? И что приказ всё равно отдала ты?
– Ты это к чему? – Я озадаченно посмотрела на летящего рядом со мной кота.
– Вообще-то, они понимают человеческую речь. Ты могла говорить с ними сама.
– Я забыла.
К тому моменту, как я въехала на земли Виадотте, все ящеры уже переправились на другой берег. Я видела, как они перегруппировываются и неслышными тенями бросаются во дворы, выламывают двери и окна, проникают внутрь ещё недавно таких тихих и благополучных домов.
– Я читала, что во все века солдаты Земли вели себя отвратительно. Насиловали, убивали некомбатантов
18, разоряли жилища и выносили из них мало-мальски ценные вещи. Я читала, что во время осады Константинополя рыцари-христиане убили больше единоверцев, чем представителей других конфессий. Кстати, ту осаду организовали венецианцы, тоже христиане.
Поркавалло стоял на полянке, флегматично пощипывая травку. Я слушала, как деревня, такая тихая до этого, наполняется криками и плачем. Канделиус сидел на шее поркавалло, насторожив уши. Он не реагировал на мои слова, но я и не ждала ответа. Мне было достаточно, что меня кто-то слушает.
– Ящеры не станут насиловать, не отберут ценности и продовольствие. Значит, это уже меньшее зло, чем могло бы быть, ведь правда?
На поляне появились первые пленники. Я создала несколько летающих шаров света, чтобы хорошо видеть крестьян: синяки, ссадины, порезы, порванная одежда – но ни одной серьёзной раны. Что ж, сегодняшнюю ночь они проведут здесь, под присмотром моим и ящеров, а потом, когда придёт подкрепление и армия двинется дальше, они продолжат вести мирную жизнь под присмотром одного из аристократов. И после того, как я расправлюсь с Доменике, объясню свои действия Совету и верну магию, их жизнь станет только лучше. Разве не стоит возвращение магии одного небольшого ночного неудобства?
– Что происходит? По какому праву вы это творите? Я буду жаловаться!
Кричал тучный седобородый мужчина в роскошном восточном халате и тюрбане. Интересно, кто он? Староста? Хозяин одной из ферм?
– Сейчас все соберутся, и я буду говорить. А пока что храните молчание и с вами не случится ничего плохого. Обещаю.
Постепенно поляна заполнялась народом. Приводящие пленников отряды ящеров оставались снаружи импровизированного круга, так что я стояла лицом к лицу с сотнями расстроенных, встревоженных и растерянных людей. Детей, что интересно, почти не было. Я увидела только парочку грудничков на руках у статной женщины средних лет, да двух подростков, кидающих на меня откровенно ненавидящие взгляды.
Ничего страшного, Света. Ты справишься. А если они послушают тебя, то можно будет вернуть крестьян в дома, только выставить караул на тот случай, если найдётся кто-то слишком хитрый.
– Друзья, вы расстроены и напуганы, я понимаю. Я обещаю, если вы не нападёте на нас – больше никого не тронут. И прежде всего я хотела бы кое-что рассказать вам… – договорить я не успела.
– Ты, отродье мерзких земляных червей! Сколько змеюк ты обслужила прежде, чем они позволили тебе командовать собой? И каковы на вкус их катте, беагаша
19змейская?
Канделиус зашипел и выгнулся, и я запоздало поняла, что меня оскорбили. И я даже не знаю, как именно, потому как совершенно не знакома с итальянскими ругательствами. И как на это правильно отреагировать?
Подумать мне не дали – ящеры действительно превосходно понимали человеческую речь. Один из них медленно прошёл вперёд, схватил за волосы кричавшую – молодую женщину, по виду чуть старше меня, закутанную в пушистый плед – и одним движением когтистой лапы отсёк ей голову.
Только теперь я поняла, насколько острые когти у моих воинов – в её глазах ещё жило презрение, её рот не успел закрыться, а по шее уже побежали быстрые ярко-алые струйки. Ящер разжал лапу, и отсечённая голова упала на землю. Почему-то мне казалось, что удар будет невыносимо громким, но нет – только глухой шлепок. И почти сразу – чуть более громкий, от упавшего тела.
Но эти два глухих шлепка создали гром.
В мгновение ока мирная полянка превратилась в ад, заполненный криками, вспышками молний, свистом и плачем. Люди остервенело кинулись на ящеров, расходуя последние крупицы магии на лёд и молнии, ящеры же, не дожидаясь превращения в ледяные статуи, деловито резали всех без разбора.
– Остановитесь! Прекратить немедленно! Я вас всех казню нахрен! Твари!
Мы с Канделиусом кричали во всё горло, но тщетно – никто не слышал нас. Мы пытались остановить всё это магией, но Солнце уже скрылось за горизонтом и оставшихся в воздухе крупиц энергии не хватало ни на что приличное: молнии и прочие стихийные штуки ничем не помогли бы в усмирении схватки.
Резня закончилась быстро – ящеры потеряли лишь пятерых бойцов, в то время как население деревни превратилось в жуткую мешанину тел и конечностей, одуряюще пахнущую свежей кровью.
Самый крупный ящер, тот, который отрубил первую голову в этот вечер, вышел вперёд и прошипел что-то, в упор глядя на меня своими жёлтыми глазами с вертикальным зрачком. Человеческая кровь полностью покрывала его тело, стекала с когтей, пятнала морду. Только висящий на поясе нож был девственно чист. Этот ящер был выходцем из кошмара, до нереальности жуткого, до жути реального.
