– Мы хотели бы узнать, когда состоятся похороны сына славного рода Моста.
Теперь говорил непримечательный мужчина средних лет. Интересно, входят ли они в состав Большого Совета? Я напрягла память: ничего. Все воспоминания о том дне вертелись возле лиц предателя и Фредерике. Что ж, играем ва-банк.
– Как только позволит ситуация в городе. Не станете же вы утверждать, что не знаете о том, что многие из славнейших аристократов Венеции сочли возможным проявить неуважение к последней воле покойного правителя?
Мужчина спокоен. Ни произвольных движений, ни румянца, ни бледности. А вот женщина заметно нервничает: мнёт в руках край серебристого восточного наряда.
– Вы должны понимать, что воля покойного дожа не играет никакой роли. Сеньорией не может и не будет править человек, не знающий её законов и обычаев. – Женщина отпустила многострадальное одеяние и прямо посмотрела мне в глаза.
– Человек, пришедший из омерзительного мира, веками преследовавшего и изничтожавшего наших предков. – Мужчина был по-прежнему спокоен, но пространство вокруг меня ощутимо напряглось. – Вам стоит добровольно отказаться от своих притязаний.
Понятно. Пришли пытаться решить вопрос мирным путём. Логично.
– Мне очень жаль, господа, но я не могу согласиться с вашим предложением. Хотя бы потому, что обещала Фредерике позаботиться о Венеции. А теперь позвольте попрощаться с вами.
Мысль – и парочка исчезла из моего кабинета. Прогуляются по ущелью Мира, полюбуются красотами природы, заодно и подумают о своём поведении.
– А вы зачем пожаловали?
Четверо незнакомых мне мужчин стояли в уголке и явно чувствовали себя неуютно.
– Мы, изволите ли видеть, госпожа догаресса, представители городских скуол. И нас очень беспокоит то, что происходит в городе. Скуола Свободных Воинов с утра к чему-то готовится, собственные отряды аристократов тоже приведены в готовность. Мы – люди мирные, госпожа догаресса, но отпор сможем дать, если понадобится. Но обстановка нервная, сами посудите: дож не похоронен, вы не обручены с Терриной…
– Я поняла вас. Теперь идите, и передайте всем и каждому, что нет никаких поводов для волнений. Фредерике Моста будет похоронен завтра утром, и задержка связана исключительно с необходимостью решить, какого рода почести следует воздать покойному. На следующий день после похорон я обручусь с Терриной. И для похорон, и для обручения будут проведены соответствующие процессии и церемонии.
Я видела, что делегаты недовольны, и хотели бы больше гарантий, но смысла в продолжении разговора не было. Я больше ничего не могла им сказать или пообещать.
Попрощавшись, представители городских скуол наконец-таки покинули мой кабинет, и я уронила голову на стол, вцепившись руками в волосы. Что же делать? Что мне со всем этим делать?
– Велла? Слуги сказали, что ты уже успела принять мастеров скуол и госпожу Градениге с братом.
Женевьева и Антонио вошли в кабинет и остановились, не доходя пары шагов до стола. Выглядели они как-то странно. Словно ночью произошло что-то страшное, о чём они совершенно не хотят говорить.
– И принять успела, и отправить прогуляться в ущелье Мира. У вас такой вид, словно кто-то умер.
– Не умер. И не умрёт! – Антонио решитель но подошёл и похлопал меня по плечу. – Шива влетел вчера ночью в окно наших покоев, серьёзно раненным. Кажется, кто-то пытался подстрелить его из лука.
Я похолодела, и кабинет похолодел вместе со мной.
– Велла, не нервничай, всё хорошо! – Женевьева кинулась ко мне, принялась гладить ледяными руками волосы и лицо. – Мы решили не нервировать тебя ночью – тебе и так досталось в последние дни! У нас был гранталл! Мы спасли малыша! Он сейчас у папы, в Университас. Там есть хорошие медики и нет ни одного бунтовщика, Шиве ничего не угрожает, правда!
Лёд потихоньку таял, температура в комнате выравнивалась. Шива жив и здоров, какое счастье.
– Он знает, кто его ранил?
– Нет. Летел, уже собирался возвращаться сюда, а потом – свист, боль и стрела сквозь животик. Стрела самая обычная, мы посмотрели. Поэтому я и не уверен, что кто-то пытался подстрелить именно его. Возможно, имел место обычный промах. Или его с кем-то перепутали.
– Понятно. Ну что ж, я всё равно хотела познакомиться и пообщаться с вашим отцом. – Я была готова бежать в Университас, не разбирая дороги. Но Женевьева и Антонио почему-то остались на своих местах.
– Велла, понимаешь, тебе не стоит показываться на улице в таком виде.
Я озадаченно осмотрела себя: свежая синяя туника, тёмные узкие штаны, высокие кожаные сапоги. Я примерно так одевалась с того самого момента, как научилась пользоваться образами и перестала зависеть от Доменике в выборе одежды.
– Твоя одежда прекрасно подошла бы, будь ты кем угодно другим, но не догарессой. Она слишком простая, понимаешь?
Я мысленно выругалась. Венецианцы! Любители торжественных шествий, праздников и показной, яркой роскоши.
– Я правильно понимаю, что одежду можно не менять? Только украшений побольше?
– В общем, да. Ещё хотя бы одно кольцо, браслет и серьги. Цепочек хватает.
Ну, с кольцом просто. Мысль – и из одного толстого гранталлового кольца сделалось два. А вот что делать с серьгами и браслетом?
– Велла, если хочешь – я могу принести тебе свои серьги и браслет. Они красивые, ещё с земными бриллиантами.
Бриллиантами! А что такое бриллиант? Правильно, огранённый алмаз. Как хорошо, что я примерно помню, при каких условиях алмазы вырастают в земной коре.
Область повышенных давления и температуры я сотворила за окном: на тот случай, если Антонио или Женевьева решат пройтись по комнате. Углерода в воздухе предостаточно, кристаллическую решётку алмаза я помню. Нужны бриллианты? Будут вам бриллианты, каких вы ещё не видели.
– А что такого особого в земных бриллиантах? – Я лениво прошлась по комнате, остановилась у окна, притворившись, что разглядываю площадь. Шестнадцать бриллиантов – восемь больших и столько же маленьких – уже начали расти в своих сферах. Надеюсь, я всё сделала правильно, и удастся обойтись без огранки.
– В принципе, ничего. Просто на Террине нет алмазов. И почти нет других драгоценных камней. Так что у Женевьевы украшения хоть и простенькие, если оценивать оправу и огранку, но редкие и дорогие. Мало кто смог захватить при побеге драгоценные камни, и ещё меньше семей сохранили их.
– Вот как. А камни достаточно усердно искали?
Антонио и Женевьева переглянулись, синхронно пожали плечами.
– Кто знает. Скуола горняков очень пострадала во время прорывов извне, а все оставшиеся оказались заняты добычей гранталла. – Женевьева вздохнула. – Быть может, где-то камни и есть, но их не нашли.
Как интересно. Если камней реально нет, значит, у этой планеты была принципиально другая геологическая история. С другой стороны, сравнение некорректно: на Земле нет гранталла и магии. Можно ли сделать вывод, что я всё-таки нахожусь в другой Вселенной, основные законы которой немного отличаются от привычных мне?
