– Плохо, очень плохо.
Хлодвиге с досадой ударил себя по бедру.
– Этого стоило ожидать. Сложно поверить в такое явное явление Богов… – Антонио пожал плечами и замолчал, но я чувствовала, что в его словах был и вопрос. Который я оставлю без ответа.
– Удивительно, что она вообще так долго держалась. Или ты боишься, что Лучианна настроит церковь против нас? Так она, вроде бы, хоть и недовольна, но и уходить не собирается. – Женевьева смерила брата недовольным взглядом.
– Лучианна не предаст нас. Я боюсь, что более фанатичные последователи Солнца сочтут Свету лжепророком.
– Не переживай, не сочтут. Вчерашний неудачливый летун проповедует сейчас на площади Роз, и слушают его с большим воодушевлением, чем нытьё Возносящего. – Хлодвиге усмехнулся. – Я вот переживаю о том, что церковники могут захотеть принять чуть большее участие в возвращении магии. Или, того хуже, поднять бунт. А это страшнее, чем бунт аристократии.
– Не поднимут. Сам же говоришь, что Алонсо проповедует на площади, и его слушают. – Интересно, Антонио вправду так думает или уговаривает сам себя, предвкушая возможное столкновение с Лучианной?
Они появились неожиданно – я даже не успела понять, что произошло. Вот Антонио замолкает и оборачивается к Женевьеве за поддержкой. Вот подруга неопределённо улыбается, и мне кажется, что я вижу, как она колеблется между любовью к брату и неприязнью к его возлюбленной. Вот Хлодвиге шагает, чуть наклонив голову вперёд и нахмурившись. Вот Шива гордо вышагивает у моих ног, задрав и распушив хвост. Вокруг нас благоухает живая изгородь, покрытая крупными сиреневыми цветами, названия которых я до сих пор не знаю.
И вот я оказываюсь на земле, и перед моими глазами только поразительно чистое голубое небо и сияющий солнечный диск на нём. От удара из моих лёгких вышибло воздух, и несколько страшных мгновений казалось, что я больше никогда не смогу вдохнуть, и что все звуки мира умерли вместе с моим дыханием.
А потом я вдохнула.
И в уши ворвались звон мечей, потрескивание молний, отборная ругань, которую я понимала через раз, и воинственный крик Шивы.
Первое, что я увидела, вскочив, – стоящий на одном колене Хлодвиге, вскинувший вверх руку с зажатым в ней коротким мечом. Незнакомый мужчина, чей удар Хлодвиге только что отразил, мгновенно сориентировался и, не в силах сразу вернуть меч, с размаху пнул моего любовника в грудь. Я в ужасе прижала руки ко рту, не в силах пошевелиться: перед глазами уже стояла картина заколотого Хлодвиге, лежащего в луже собственной крови.
Но я ошибалась. Хлодвиге как-то хитро подался вперёд и вбок, ударил плечом в опорную ногу врага и, не дожидаясь, пока тот упадёт, вспорол клинком его живот от паха до грудины. От тошнотворного зрелища кишок и прочих органов, вываливающихся из раны, меня отвлёк отчаянный вой Шивы.
Я резко развернулась на звук и, не раздумывая, ударила чистой энергией по ублюдку, держащему за шкирку моего кота-хранителя.
Видимо, какой-то образ, навеянный земным кино, в моей голове всё-таки был. Потому что ублюдок попросту взорвался изнутри, усеяв Шиву, меня и приличный кусок брусчатки измельчённым человеческим мясом.
Других врагов с этой стороны не было.
Я обернулась назад, туда, где должны были всё ещё сражаться мои друзья. Но и там всё уже закончилось. Растрёпанная Женевьева, в первый раз в жизни напомнившая мне фурию, а не Венеру, колдовала над рассечённой головой Антонио.
Хлодвиге, с ног до головы покрытый кровью, но, судя по его уверенным движениям, чужой, деловито осматривал трупы.
Я осела на мостовую, не в силах сделать ни шагу.
– Ты в порядке? Помочь подняться?
–Ты знаешь, кто это? – Я подняла голову, и наткнулась на непривычно холодный и жёсткий взгляд Хлодвиге.
– Отребье с городского дна. Но не это важно, на самом деле. – Хлодвиге бережно помог мне подняться. Потом наклонился и потрепал по голове Шиву, больше похожего на ведьминого прислужника из худших земных ужастиков. – В порядке, ушастый? Ты молодец, я видел, как ты с первым разобрался. Так вот, Света, важно лишь то, что они не собирались тебя убивать. Целью были мы. Понимаешь, что это значит?
– Меня хотели оставить без поддержки?
– Скорее всего. Я думаю, это значит, – тут Хлодвиге перешёл на шёпот, и окончание его фразы я скорее угадала, чем услышала, – что заказчик, кем бы он ни был, поверил в твою связь с Богами.
Явилась Богиня…
Я долго сомневалась, стоит ли этим вечером брать с собой Антонио и Женевьеву. С одной стороны – они стали первыми моими друзьями на Террине, и никогда не давали мне повода усомниться в себе. С другой… Любовь застит глаза всем, а Антонио именно что влюблён в Лучианну. Я была бы редкостной идиоткой, поверив, что он не предаст меня ради неё. Женевьева же – сестра Антонио, кого она выберет, возникни такая необходимость?
За меня всё решил случай. Когда мы с Шивой незаметно выбрались из Дворца дожа и уже почти дошли до места встречи с Хлодвиге, нас обогнали двое ссорящихся людей. Несмотря на то, что было темно (не забыть на завтрашнем собрании Совета поднять вопрос об уличном освещении!), я сразу поняла, что ругающаяся друг на друга парочка – мои друзья.
– Да не влияет она на меня, Вье. Я даже готов утверждать, что Лучианна во всём прислушивается ко мне и очень высоко ценит моё мнение.
– Я отказываюсь верить, что сын моего отца может быть настолько глуп! Отвори разум, Тони! Если бы я хотела привязать тебя к себе, я бы тоже…
На этом моменте я решила вмешаться. Зная вспыльчивый характер подруги и её острый язычок, можно было предположить, что сказанное ей сейчас на долгие годы станет камнем преткновения между братом и сестрой.
– Доброй ночи, друзья. – Я сделала пару шагов вперёд, нахально втискиваясь между Нуово, и откинула капюшон. – Вы решили совершить ночную прогулку?
– Велла?!
Кажется, моё появление пришлось очень кстати. Я не ожидала услышать такого облегчения в голосах друзей.
– Велла. Мы с Хлодвиге хотели прогуляться по берегу моря, но, коль уж и вы тут, предлагаю заняться насущными делами и постараться открыть корабль.
Ложь, наглая ложь. Но во спасение. Надеюсь, Хлодвиге сообразит подыграть мне.
До корабля, выбранного нами местом встречи, мы шли в молчании. Брат и сестра легко и непринуждённо пристроились с разных сторон от меня, и по этой лёгкости я поняла, что пропасть между ними становится всё глубже. В дни, когда мы путешествовали с Доменике, Женевьева и Антонио не позволили бы идти между ними даже самому близкому другу.
– Доброй ночи, догаресса. Вье, Тони, приветствую. Боевой ушастик, моё почтение. – Хлодвиге ждал нас, облокотившись на корабль. Краем глаза я заметила, как дрогнули руки Женеьевы, когда она увидела Хлодвиге. О нет, пожалуйста, только не очередная любовная драма: я не собираюсь делиться своим рабом даже с единственной подругой.
