Судя по всему, Обонга был упрямым и склочным ниггером. Французский он знал плохо и даже не пытался выучить, в отличие от своего брата Муванги, который говорил уже весьма бегло.
— Ну так говорил он вам или нет? — ещё раз спросил я.
Обонга снова что-то буркнул на своём и замолк.
— Обонге да... — сказал Муванга. — Муванге не сказать, Муванга молодой.
Я усмехнулся. Всё как всегда. Улунга, если бы выжил, тоже наверняка не сказал бы белому. Но если у этих ниггеров хватило смелости на побег, то я просто обязан этим воспользоваться. Конечно, чем больше людей знает, тем опаснее становится вся затея, но и шансы на успех растут. Я вернулся к своей лежанке, достал из заначки вечернюю лепёшку, разломил пополам. Жаба душила, и я несколько раз чуть не передумал, но в итоге снова подошёл к раненым и протянул каждому по половине лепёшки.
— Ешьте, — приказал я.
Выпоротых не кормили. То ли это была часть наказания, то ли экономия, ведь неизвестно ещё, выживут они или нет. Ну или просто работало железное советское правило: кто не работает — тот не ест. Оба набросились на маисовую лепёшку так, будто это была манна небесная, и в два присеста схарчили мой ужин. Меня снова посетило чувство, будто я совершил полнейшую глупость.
— Спасибо, масса! — с набитым ртом воскликнул Муванга.
— Спасибо, — сдержанно произнёс Обонга.
— Ага, — буркнул я. Вы мне ещё живыми пригодитесь, оба. — Как думаете, когда сможете встать?
На работу их погонят сразу же, как только охрана заметит, что рабы чуть-чуть оклемались после порки.
— Больно пока сильно, масса, — извиняющимся тоном произнёс Муванга.
— Не спешите, в общем, — сказал я. — Увидят, на работу отправят.
Обонга молча кивнул и вдруг уставился куда-то мне за спину. Я обернулся. Надо мной возвышался незнакомый ниггер.
— Масса Англичанин... Наша просьба есть... — пробасил он, и я увидел, что негры снова смотрят прямо на меня из противоположного угла. — Идём?
Я поднялся, поглядел ниггеру в глаза. Тот как-то потупился, сразу же отводя взгляд.
— Веди, — сказал я, понимая, что тут явно что-то не то.
Мы подошли к углу, где рабы небольшой кучкой сидели на корточках. Некоторые мне поклонились, некоторые продолжили сидеть, но всё равно глядели на меня с уважением.
— Что случилось? — спросил я.
— Это... Ты колдуй уметь, да? — вопросом на вопрос ответил один из негров, видимо, старший в их компании.
Я промолчал. Мои знания медицины ограничивались тем, что я знал, когда надо пить парацетамол, а когда — активированный уголь. Повязку поменять, шину наложить. Элементарные навыки, которым учат всех.
— Себадуку плантация работал. Змея укусил, — сказал старший, показывая на лежащего ничком ниггера, которого я сначала даже не заметил.
И было очевидно, что это не Себадуку укусил змею.
Глава 9
Само собой, я понятия не имел, что нужно делать при укусе змеи. Я честно попытался вспомнить все свои предыдущие взаимодействия со змеями, но самым близким к этому случаю было, когда соседку по даче укусил уж. Ну и анекдоты про отсос я знал, куда уж без этого. Но репутацию колдуна и знахаря нужно поддерживать, и я решительно шагнул к лежащему ниггеру.
Себадуку лежал на соломе, свернувшись калачиком, и баюкал укушенную руку. Выглядел он скорее напуганным, чем умирающим, но ведь и яды бывают разные. Тем более здесь, в тропиках.
Негры обеспокоенно смотрели то на меня, то на соплеменника, а я не знал, с чего начать.
— Разойдитесь, мать вашу, — приказал я.
Света в бараке и так было немного, а ниггеры ещё и загораживали мне обзор. Но два раза спрашивать не пришлось, этим неграм уже вколотили рефлекс к подчинению, и они живо разбежались в стороны, продолжая наблюдать за моими действиями.
— Дай сюда, — я взял испуганного Себадуку за руку и попытался осмотреть укус.
Похоже, змея бросилась на него, когда Себадуку дёргал сорняки, в которых она пряталась. Область вокруг укуса немного покраснела и опухла, ровные следы зубов отчётливо виднелись на чёрной коже. Я пытался понять, что с этим делать, но ничего не приходило в голову.
— Как она выглядела? Змея, — попытался выяснить я, но Себадуку только дрожал и испуганно смотрел на меня.
— Себадуку не знай язык ваш народ, — сказал другой негр.
Я тихо выругался по-русски. Ещё лучше.
— Спроси его, как змея выглядела, — сказал я.
Переводчик что-то быстро не то прощёлкал, не то просвистел, и Себадуку вдруг развёл руки в стороны, будто рыбак, показывающий, какую он щуку на выходных поймал.
— Вот такой длинный была, — пояснил толмач.
— Тупорылый ты негритос, — вздохнул я. По-русски, конечно же.
Мне стало ясно, что чётких ответов я не добьюсь, и только зря трачу драгоценное время. А ведь эти несколько часов я мог потратить на сон. Я решил побыстрее отделаться от Себадуку с его укусом, а если он помрёт, то сказать, что такова воля божья. Но спектакль всё-таки был нужен.
— Воды принесите, — приказал я.
Через минуту кто-то сунул мне под нос глиняный черепок с водой, я даже сперва не заметил, но когда заметил — вздрогнул и отшатнулся, едва не разлив всю воду. Могли бы и не подкрадываться в темноте, черномазые. Но благодаря этому в мозгу молнией сверкнула идея — вот они, диверсанты, разведчики, пластуны, которые помогут мне (да и себе тоже) сбежать отсюда. Нужно только дождаться безлунной ночи и выбраться из барака, а уж передушить охранников в темноте — дело техники.
Я поднялся с этим черепком в руках, припоминая все выпуски «Битвы экстрасенсов», воздел правую руку над головой Себадуку, удостоверившись, что он смотрит на меня во все глаза, как и остальные ниггеры, а затем пролил несколько капель воды ему на голову.
— Словно яд змеиный в руку ниггера! На Гаити рать российская вошла! Не оставив ниггеру ни выбора! Вода целебная по жилам пошла! — громко продекламировал я первое, что пришло в голову, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более зловещим и загадочным.
Все вокруг, затаив дыхание, наблюдали за происходящим колдовством. Себадуку так и вовсе даже не моргал.
— Пей, — приказал я, протягивая ему плошку с водой и показывая жестом для лучшего понимания.
Себадуку жадно схватил плошку обеими руками, даже не обращая внимания на боль, и присосался к воде, будто это была не сырая вода из колодца, а целебный нектар. Впрочем, для него так оно и было, пусть лучше верит в целебную силу.
— Скажи ему, рану не чесать, не давить, не тревожить, — подкрепляя каждое слово жестами, сказал я переводчику, а тот прощёлкал это всё для Себадуку.
