… Ваня лежал в кровати, укутанный одеялом. Рядом с ним сидела Алена, и стояли Тимоша и Дана.
– Он сам полез купаться, а мы не стали! – оправдывался Тимоша – Мы ему говорили— нельзя, а он…
Дана, осуждающе, посмотрела на него, и Тимоша, виновато опустил голову . Девочка потрогала Ванин лоб, он глянул на нее, улыбнулся, спохватился, и сделал страдальческое лицо.
– Согрелся, вроде бы. Теплый, но не горячий! – сказала Дана.
Алена тоже потрогала Ванин лоб.
– Температуры нет! – продолжила Дана, с важным видом – Но, нужно смерить, градусником.
– Послушайте! – перебила ее Алена – Никому про это не говорите! Ни бабушкам, никому! Они нашей бабуле расскажут. И всем влетит. Поняли?
– Ты чего! Конечно, не скажем! – ответил Тимоша.
– Я не расскажу, никому! – покосившись на Тимошу, произнесла Дана и спросила – Вань, ты как?
Ваня, со страдальческим видом, закрыл глаза.
– Ему надо чаю горячего, с медом, или с малиной! – подумав, сказала девочка, вспомнив, как ее лечила бабушка – Я принесу меда!
– Спасибо, не надо, у нас есть! – произнесла Алена – Я сейчас сделаю.
… Алена спала в своей кровати, Ваня лежал в своей. В открытое окно светила луна, и раздавалось едва слышное, далекое пение – женский голос пел без слов.
Мальчик открыл глаза, полежал, слушая, встал, и вылез в окно.
Проснулась и Алена.
– Вань! – позвала она, и выглянув в сад, успела заметить, как светлая майка брата мелькнула среди яблонь, а потом на дороге.
– Ваня!
Алена надела очки и тапки, выскочила из комнаты, и последовала за мальчиком, за мелькающей далеко впереди, в темноте, майкой.
– Ваня! Подожди! – кричала она, но брат спешил к озеру, от которого слышалось тихое пение.
Алена выбежала на берег, где у самой воды стоял Ваня, а рядом с ним стройная, очень бледная женщина в белом платье, с длинными, красивыми волосами, обнимающая мальчика.
– Алена, мама вернулась! – воскликнул Ваня.
– Это не мама! – ответила Алена.
Женщина взяла мальчика за руку.
– Отойди от моего брата! – крикнула девочка и бросилась к ним.
Женщина отпустила Ваню, и исчезла в кустах.
– Ты прогнала маму! – прокричал брат Алене.
– Это ведьма! Утащить тебя хочет! – воскликнула девочка.
– Мама! Вернись!
Ваня пошел к кустам, Алена схватила его за руку.
– Она не мама!
– Ты врешь! Я видел! Мама это!
– Вань, послушай! Как тут могла оказаться мама, ночью, на озере? Она бы домой к нам пришла, если бы приехала. Ведьма тебя очаровала. Загипнотизировала!
Ваня молчал, опустив голову.
– Пойдем скорей, отсюда! – Алена взяла его за руку и повела прочь от озера.
Раздалось тихое, тоскливое пение. Мальчик остановился, отнял руку.
– Даже если она не мама, она меня любит! Она спасла меня, когда я тонул! И она не ведьма! – воскликнул он.
– Хорошо, хорошо, не ведьма! – согласилась Алена – Пойдем, дома поговорим.
Она опять взяла брата за руку, и повела по тропинке.
Ваня пошел за ней, оглядываясь.
… Брат и сестра сидели, каждый на свой кровати.
Ваня рассказывал:
– Когда я вчера тонул, змеи… Сначала это были водоросли… Они стали змеями, хватали меня за ноги, за руки, тянули вниз.
Мальчик вздрогнул, натянул на себя одеяло. Алена села рядом с ним и обняла.
– А она… – продолжил брат – Она спасла меня, вытащила на берег. И пыталась согреть, но не могла. Сама очень холодная, только хуже делала, я мерз еще больше. Она очень похожа на маму, я и подумал…
– Не похожа, совсем! – возразила Алена —Эта ведьма тебе так показалась!
– Она меня обнимала и целовала, как мама! – воскликнул Ваня— Так меня никто не обнимает!
– Что ты говоришь! – воскликнула сестра – Тебя папа любит, и бабушка. И даже я, иногда. Обнимем, целуем…
– Мамина любовь другая. Как мама обнимает – я помню! – сказал мальчик, и почти заплакал – Ты врала, все время! Что она нас не любит и бросила! Врушка! Ты не разрешаешь мне с мамой разговаривать по телефону! И вообще она скоро вернется!
– Пусть возвращается! – ответила Алена— Я не буду с ней общаться.
– Ну почему?
– Она фотки выкладывает с этими детьми, постоянно! Как они все счастливы! Не прощу, что своих детей бросила, а с чужими фоткается. А ты как хочешь! Можешь отвечать, когда она позвонит. Можете обниматься, сколько хотите, когда вернется. Меня она бросила, и я не прощу!
– Мама не навсегда нас бросила! На два года только.
– Вот именно! Целых два года! Ты мелкий, и не понимаешь! Она могла не ехать, могла отказаться! Я ее просила не уезжать, и все равно мама сделала, как ей надо, а на мое мнение, на нас – пофиг! Разве детей слушают?
– Ты поэтому и злишься, что тебя не послушали! – сказал Ваня, и, сквозь одеяло, почесал ногу.
– Что, опять крапива?
Мальчик откинул одеяло. Его ноги, ступни и щиколотки, покрыты густой, довольно длинной, белой шерстью. Дети завизжали, Алена отбежала, Ваня вскочил, и затряс ногами, будто стряхивая что-то мерзкое.
– Ален, это что? – кричал он.
Алена замерла. Она вспомнила слова Михрютки:
"Теперь, тоссно, в козла превратится! Сегодня ночью, и насснет, серстью обрастать. Снасяла ноги…"
Девочка, осторожно, одним пальцем, потрогала шерсть.
– Похоже, это не сказки! – сказала она – Михрютка не врал. Ты в козлика превращаешься!
– Не хочу я!
Ваня потряс ногой, сел, и заныл.
– Если он про это не врал, то и про другое, тоже! – задумчиво произнесла Алена.
"Подай залобу, – говорил Михрютка – в «Бюро по надзору за за нетистой силой». Они помогут!"
Ваня почесал место, на котором росла шерсть.
– Чешется! – пожаловался он.
– Я, кажется, могу, тебе помочь, но… – произнесла Алена и замолчала.
– Чего?
– Сам виноват, не слушался! Тебе, строго-настрого запретили ходить на Козье озеро! А ты пошел! Вот и живи, козликом!
– Аленка, ну помоги! – ныл брат – Обещаю – буду слушаться!
– Ты всегда обещаешь! – недовольно произнесла сестра – А делаешь по-своему.
– Буду слушаться! – воскликнул Ваня – Обещаю, железно! Слово пацана!
– Да? Ну ладно, помогу. Но, как только что-то натворишь, шерсть вернется!
