– Поздравляю. Отец?
– Да,– мужчина повёл плечом.– Когда я туда прибыл, мне вдогонку прилетел владыческий приказ не просто разведать обстановку, а всё уладить. Батюшка был не слишком против сместить своего младшего брата, решившего поиграть в революцию. Его Высокопревосходительство ему по душе.
– Хоть кому-то,– невольно усмехнулся Самаэль, возвращаясь взглядом к лошадиным ушам.
– Вернёмся к насущному,– нахмурился Эммерих.– Гринд, будь с нами честен – когда ты вернулся из Геенны?
«Буквально за пару минут до того, как голова принцессы вывалилась из кувшина, я в коридоре вывалился из перехода». После того, как услышат подобное, они бы могли с твёрдой уверенностью присоединиться в своих чувствах к основной массе обвинителей – в лучшем случае. В худшем – пришлось бы на своей шкуре узнать, каково это, когда два великих генерала держат у твоего горла свои мечи и «ласково» требуют пройти в темницы для дальнейшего допроса.
«Пока вы там выпивали, мы с хозяином огненных земель рассматривали основную часть тела» – ещё хуже. С таким объяснением можно было сразу же дома собирать вещи и лепить на скорую руку переход хоть куда. Желательно в ближайший порт, чтобы там запрыгнуть на первый попавшийся корабль, который будет идти в Геенну. Проблема данного варианта была в том, что такое судно заходило только в порт Верхнего Аларана раз в месяц. С другой стороны, всегда можно было выкупить лодку и своими силами догрести. Иблис бы от смеха умер, если в данной ситуации ему вообще было до шуток.
Продолжать гнуть свою линию виделось решением не лучшим, чем предыдущие два: Эммерих и Каджар были не глупыми юнцами, только недавно с головой окунувшимися в дворцовые дела. Эммерих был первым, кто заметил его в зале, и только потом – Владыка, после уже направившийся навстречу. Хотя и не метнулись к друг другу в объятия, зал они покинули быстро и явно не с намерением просто в стороне ото всех обняться после разлуки.
Другого варианта, однако, не было.
– Хотел доложить с первыми петухами, но пришлось для начала заглянуть в крепость,– он выбрал наименее болезненный вариант.– Надеялся быстро всё решить, но сами видите – задержался почти на весь день.
– Как будто крепость твоя за полторы недели начала рушиться,– усмехнулся Каджар.
– Нет, но в отличие от вас у меня там все ещё сидела толпа из Ковруса. Пользы они не принесли.
За это время они доехали до поместья, и, только лишь теперь позволив себе поднять взгляд, Самаэль с трудом сдержал первый рефлекторный порыв дёрнуться.
На крыльце, привалившись к перилам, о чём-то безмятежно болтал с одной из служанок нежданный гость. Тави готов был поклясться, что где-то видел этого юношу с пышной копной волос вороного цвета, но память никак не хотела дать нужный ответ.
Эммерих с Каджаром при виде незнакомца сразу насторожились. Спешились, не отводя от него взгляда, позволили мальчишкам-конюшим увести лошадей и только после этого соизволили обратить внимание на Самаэля.
– Тави Гринд!– гость, глянув в их сторону, тут же просиял, небрежно взмахивая рукой,– ясного солнца и славных побед.
– Познакомишь?– Эммерих покосился на друга, только и сумевшего, что вяло улыбнуться в ответ на приветствие.
– Я-…
– Да ладно Вам, тави,– улыбнулся подошедший как раз к нему гость.– Или для того, чтобы ты узнал старого друга, мне стоит перекинуться семилетним и смотреть на тебя всеми глазами?
– «Всеми глазами»?– как болванчик, пробормотал Самаэль.– Погоди…
Семилетний мальчишка, походивший на девочку из-за длинных чёрных волос, вившихся упругими крупными кольцами – в какой-то момент он стал приходить в гости вместе с Айоргом. Поначалу смотрел строго и настороженно, даже, когда казалось, что взгляд направлен не на тави: за ним всегда следили прятавшиеся в волнах волос фиалковые крохотные глазки, такие же по цвету, как и мальчишечьи. Валакх воспринимал мальчишку, как данность, учил тому, что знал сам, а Самаэлю стал оставлять на совесть игры и обучение военному мастерству, едва малец осмелел и стал воспринимать тави, как своего. Сколько же лет назад это было?
В попытках предположить примерный срок разлуки, мужчина едва не досчитался до двух сотен и решил бросить эту затею. В любом случае, это закончилось – тот, кого он помнил ребёнком, таскавшим везде с собой игрушечного грубо сшитого дракона, сейчас стоял напротив, взрослый и улыбчивый, точно принц со страниц сказок прошлых Эпох.
– Гленн?
– Конечно!– рассмеялся тот, разводя руки в приглашающем к объятиям жесте.– Хвала Птице, память у тебя все ещё хороша.
Привет из прошлого, оказался тем, что хотя бы на доли мгновений выдернуло из той пучины, в которой он барахтался с момента возвращения во дворец.
Позволив себе искреннюю улыбку, Самаэль обнял старого знакомца, слегка приподнимая над землёй.
– Пусть будет крепка твоя рука и востр твой меч, лад,– поставив Гленна на ноги, он положил ладонь ему на плечо и повернулся к Эммериху с Каджаром.– Это… старый друг. Гленн, знакомься, Одхэн Эммерих и Разид Каджар.
– Рад знакомству, тави,– Гленн по очереди пожал руки каждому из них.
– Сдаётся мне, я видел Вас пару раз во дворце,– с лёгким недоверием прищурился Каджар.
– Его Высокопревосходительство, бывает, ведёт со мной дела, так что ничего удивительного. Поражает, что тави Гринд не замечал.
– Это старость. Что ж,– Самаэль осмотрел присутствующих,– кажется, один я сегодня не поужинаю. Идёмте.
Визит Гленна был спасением, хоть он об этом и не подозревал. В присутствии того, кого знали от силы пару минут, ни Каджар, ни Эммерих не рискнули бы задавать вопросы, связанные с произошедшим. Мысль эта пришла в голову, когда Самаэль, позволив гостям побродить по дому и осмотреться, отправился на кухню отдать указания касательно вечерней трапезы.
После этого, пользуясь временно отведённым от себя вниманием, он перебежками добрался до своих покоев и, закрыв двери, смог, наконец, выдохнуть.
Ненадолго – Гленн, улыбаясь так приторно, что сладость этой улыбки комом вставала в горле, сидел на краю стола. Вернулись и глазки, что остались в захваченном памятью образе. Два из них, внимательно смотревших, Самаэль легонько смахнул с собственного плеча.
Хотя виделись последний раз крайне давно, Айорг то и дело любил пожаловаться, что дочери предпочитают оставаться подле него, а вот отеческая надежда и отрада, натянув сапоги выше колена и облачившись в тёмно-лазурные одежды, сайгачит по миру наёмником и заворачивает в империю только, когда становится совсем уж скучно. Это бы не беспокоило валакха так сильно, если бы подозрительно часто метания по Каэрлие не заносили Гленна в Геенну. Владыка считал личным оскорблением тот факт, что в какой-то момент сын поставил на пьедестал не родного отца, а Князя, от которого нахватался много знаний.
Впрочем, нахватался или нет, известно было только самому Айоргу: другие Гленна и правда видели от силы раз в столетие, да и в те моменты не запоминали, кто это крутился рядом с валакхом.
