– Теперь точно не вернётся,– первый тави был единственным, кто в ответ на рык Владыки не вздрагивал в ужасе, а смеялся.– Побежит рассказывать всем, что Вы на него пасть раскрыли.
– Да хоть, что три ряда зубов увидел,– раздражённо фыркнул Айорг, упираясь ладонями в пояс.– Давайте, капитан.
– Ну…– закрывая за ними дверь, Раджар на пару секунд замолк в попытке выяснить, станут ли оплеухи более реальными, как только он все расскажет.– У меня не так много, как хотелось бы.
– Не всем природой дано,– ласково улыбнулся Гринд, чуть наклонившись в его сторону.
Вынужденный остановиться рядом с ним, ифрит вскинулся с твёрдым намерением возразить, но в итоге просто остался пялиться на тави. Последний толкового ответа и не ждал, только с не сходящей противной улыбочкой указав взглядом на основной объект их разговора.
– Не тужьтесь так, капитан. Я про неё.
Хотелось спросить, про кого ещё, кроме принцессы, они могли говорить, но ситуацию невольно пояснил тихо прыснувший в кулак Владыка.
Стоило только на него взглянуть, Айорг принял серьёзное выражение лица. Три свечи давали не так много света, но у Раджара возникло жуткое желание погасить две, чтобы ни один из собеседников не заметил пунцовый цвет его лица, появившийся в момент осознания, насколько странно звучали его же первые слова.
Прокашлявшись слегка, ифрит указал на голову перед ними.
– Да, конечно. Личность убийцы я вам сообщить не могу, но-
– Ты же ифрит,– с лёгким недовольством перебил Айорг.– В жизни не поверю, что он не научил тебя болтать с трупами.
– Вы же валакх,– вяло огрызнулся в ответ Раджар.– Спойте женским голосом.
– Могу,– улыбнулся мужчина.– Что хочешь? Поминальную по сударыне?
Попытка защитить себя пошла по неверному сценарию. Раджар был в рядах тех многих, кто верил, что ныне оставшиеся в крайне малом количестве валакхи утратили ту способность, которой были известны их предки, и оставили лишь умение по-змеиному распахивать пасть, дабы одним укусом переламывать жертве шею.
Только рассказы о прошлом утверждали, что валакхское племя могло менять голос – пользовались этим, чтобы приманить к себе добычу. Представители мужского пола любой нации всегда по каким-то неясным причинам велись на ласковое женское пение, даже, если звучало оно посреди глухого леса тёмной ночью.
– Правда?
– Я свидетель,– кивнул тави Гринд, скрещивая руки на груди.– Выглядит жутко. Давайте обратно к Ее Высочеству.
– Точно,– Раджар заставил себя перестать думать о Владыке, способном напеть ему женскую партию любой возможной песни.– Как бы вам, судари, ни хотелось, я не один из семидесяти двух высших чинов и тем более не Князь, поэтому информации мало. Она говорила с кем-то перед смертью, и это, вроде бы, был имперец.
– Вроде бы,– прищурился Айорг.
– Просто, звучало странно. Как будто он язык еле знает.
Помолчав, Раджар нахмурился и постарался, насколько это было возможно, повторить услышанное из воспоминаний почившей принцессы. Выражение «сломать язык» можно было применять к этой фразе, хотя раньше он думал, что принятый за основу в империи «наккадэ» был сложным к изучению. Оказалось, ещё сложнее было, если сами имперцы решали, что язык недостаточно замудрён с тягой выкидывать из слов повторяющиеся гласные и описывать банальщину возвышенными метафорами.
– Это имперский,– выслушав его, хмыкнул Айорг. Подумав, он посмотрел на Самаэля.– Только какой-то странный диалект.
– Подождите,– вклинился Раджар,– я живу здесь почти двести лет, и только сейчас Вы говорите, что есть диалекты?
– Около десяти, капитан,– пояснил ему тави Гринд.– Общим принят магэли, но в разных областях всё равно каждый говорит по-своему.
Упёршись ладонью в пояс, он посмотрел поверх осознававшего свою необразованность ифрита на Владыку.
– Похож на кэрва.
– Думаешь? Мне показалось, тишеран.
– Какой наёмник будет говорить на тишеране?– взмахнул рукой Самаэль.– Или он пожил в Пантеоне, а потом решил, что смиренная жизнь – не для него?
– Если бы он просто там «пожил», он бы на нём не говорил. Тишеран знают только послушники и Первородные со своими подмастерьями.
Закончив говорить, Айорг широко распахнутыми глазами уставился на тави.
Мысль о том, что к произошедшему мог быть причастен Пантеон – единственное место, где говорили на обсуждаемом диалекте – казалась жуткой. Окажись это правдой, это бы не только окончательно подорвало то малое уважение к Первородным, что ещё теплилось в сердцах народа, но и доказало бы, что Василиск внезапно и незаметно для всех сошёл с ума. Иным объяснить убийство принцессы по указке святого семейства не представлялось возможным, и даже версия с местью за обманутые ожидания звучала дико.
– А где говорят на кэрва?– Раджар решил вернуться к разговору.
– В предместьях Ковруса,– Самаэль перевёл на него взгляд.– Прислушайтесь как-нибудь к тави Каджару: у него иногда проскальзывают странные словечки из тех мест.
– Это сумасшествие какое-то,– краем уха слушавший их Айорг внимательно смотрел на голову.– Скажи ещё раз, что услышал.
После того, как Раджар повторил, стало только очевиднее, что в одном предложении действительно умудрились смешаться два диалекта, один из которых не использовался в обиходе ни у одного простого крестьянина с полей империи.
– Предположение,– вскинул указательный палец Самаэль, глядя в пространство перед собой.– Выросший в Коврусе и всю жизнь говоривший на кэрва наёмник стал послушником в Пантеоне. Тишеран он знает, поэтому и мешает два диалекта.
Айорг нахмурился, потирая висок пальцами:
– Плохое предположение. Это значит, что Пантеон в любом случае причастен.
– А если это сделано специально?– вскинулся Раджар.– Мог он намеренно выучить пару слов в святой семье, чтобы потом вот так запутывать?
– Тогда это безумный и слишком долгоиграющий план. Послушников начинают обучать тишерану только через два года,– Владыка скрестил руки на груди и посмотрел на голову перед ними так, будто она должна была в следующий момент всё пояснить.– До этого с ними, как и со всеми прихожанами, говорят на общем по империи диалекте.
– Подслушал?
– Не знал бы перевода. Предложение, которое ты услышал, имеет смысл – это не просто несколько слов, брошенных вместе для вида.
– Понимаю, что верить в это не хочется, но мне кажется, рыльце у Пантеона запачкано,– произнёс Самаэль.– У них есть армия, так что мешает иметь среди учеников парочку наёмников, готовых во славу Короля богов убить любого?
– Тогда это глупо!– валакх взмахнул руками и указал на останки.– Зачем было говорить с ней и выдавать такую деталь?!
Думая над этим, Раджар невольно поёжился. Казалось, что за спиной стоит, скрестив руки на груди, отец и наблюдает за тем, как один из его отпрысков, что-то нашедший, в конечном итоге закапывает всю ситуацию только глубже под землю. Мысль эта, заставлявшая по спине пробегать табун мурашек, вдруг привела к любопытному выводу.
