После некоторых размышлений и изучения головы на предмет других ран, тави поймал за хвост дикую в своей сущности идею и, спешно подобравшись на ноги, кинулся обратно к лагерю.
– Есть топор?
Не ожидавший, что друг так быстро закончит свои прогулки с отдельными частями поверженных врагов, Каджар вздрогнул и обернулся. Солдат, с которым до этого разговаривал, выглянул из-за его плеча, и искренне ужаснулся виду тави Гринда, из рук которого на них пялилась остекленелым взглядом голова вахши.
– Зачем?– задал единственный логичный в данной ситуации вопрос Каджар.
– Дров нарубить хочу,– нетерпеливо огрызнулся Самаэль, в следующий момент обращаясь к солдату.– Топор принеси, быстро. Или секиру, давай-давай.
Военный, не имевший никакого желания спорить, сбивчиво извинился перед Каджаром и побежал искать требуемое.
Подойдя к другу, тави с сомнением посмотрел на отрубленную голову:
– Кажется, к лекарю тебя надо было не из-за спины вести. У тебя всё в порядке?
– В полном,– на выдохе произнёс Гринд.– Будет ещё лучше, когда я узнаю, какого чёрта вахши начали отращивать себе рога.
– Может, когда успокоишься? Это просто один из этих ящериц,– Каджар повёл рукой.– И что с того, что рога есть? Мы их каждого в горах лично не изучали, может, есть и что-то среднее между высшими и низшими.
– Ну, вот сейчас и изучим,– Самаэль с улыбкой повернулся к подскочившему к нему с метательным топором солдату.– Молодец. Вон там бочку видишь? Сюда тащи.
Каджар, скрестив руки на груди, с искренним беспокойством наблюдал за всеми манипуляциями. Достаточно уверившийся в проблемах с разумом у первого из великих, он сообразил, что именно тот собирался сделать, когда топор уже был занесён.
Как следует замахнувшись, Самаэль нанёс один точный удар. Он не ждал, что чужая голова расколется ровно надвое, как какая-то деревяшка, но было достаточно увидеть глубокий разрыв, чтобы подтвердить или опровергнуть все подозрения прошедшего получаса.
Бочка, не выдержавшая мощи, брызнула в стороны деревянными осколками и вяленым мясом, но голова несчастного вахши не запачкалась, оставшаяся на лезвии топора, который тави не выпустил из рук.
– Первородных ради!– воскликнул отскочивший в сторону Каджар.– Ты точно из ума выжил!
– Да, да,– пробормотал Самаэль, зажимая голову одной рукой, чтобы второй вытянуть из раны топор.– Конечно. Матушка тоже так говорила, когда я делал что-то, что ей не нравилось.
Рывком выдернув лезвие, он на всякий случай ухватился за края раны рукой, тут же чувствуя поползшее по пальцам тепло, и с торжествующим видом показал другу топор.
– У вахши зелёная кровь, дорогуша.– Взглянув на лезвие, он невольно усмехнулся.– И она не кипит на свежем воздухе.
Теперь уже искренне заинтересованный, Каджар подступил поближе и не обратил внимание даже на солдата, кинувшегося подбирать отброшенный в сторону топор. Вместе с Самаэлем они заглянули в рану, края которой первый тави по возможности развёл руками в стороны для лучшего обзора.
Кровь внутри едва слышно шипела и пузырилась, напоминая кипящую воду, но тут, в отличие от лезвия топора, она никуда не исчезала. После какого-то промежутка времени вся поверхность раны начинала постепенно покрываться сухой коркой.
– Как будто прижгли,– пробормотал Каджар, внимательно наблюдая за происходящим.
– Именно. Так что я вполне себе здравомыслящий,– Самаэль кивнул.– А мы с вами теперь можем хвастаться, что положили войско, в котором были ифриты.
– Один. Больше рогатых, как я понимаю, ты не нашёл.
– Нет, но никто не мешал им сбежать, как только поняли, что проигрывают. Что я точно узнал у них на родине, так это то, что ребятки – мастера сарпиды. Наши чародеи в сравнении с ними – дети.
Коротко вздохнув, Самаэль ещё раз посмотрел на окончательно запёкшуюся рану и свои совершенно чистые пальцы – кровь с них пропала так же, как с лезвия. Больше никакой пользы в настрадавшемся и после смерти ифрите не было, поэтому он, не заботясь особо об окружающих, откинул голову за спину. Судя по раздавшемуся испуганному вскрику, в кого-то попал.
Обернувшись, первый тави испытал искреннее разочарование, когда столкнулся со строгим взглядом рыженькой медички, обнимавшей за плечи подругу, испуганную летающими мимо покореженными головами.
– Простите, сударыни,– выдавил из себя вежливую улыбку Каджар.– У первого тави был тяжёлый день.
– Оно и видно,– хмыкнула рыженькая.
– Все тело ломит,– улыбнулся Самаэль,– руки не слушаются. Вот, если бы Вы меня осмотрели, сразу бы себя лучше почувствовал.
Несмотря на всю строгость, медичка сорвалась на короткий смешок и, ничего не ответив, пошла с помощницей обратно в палатку к лекарю. Только перед тем, как исчезнуть за пологом, со смешком посоветовала приходить, когда народу станет поменьше.
– Поразительно,– Каджар картинно вздохнул, глядя на улыбавшегося друга.– Только ты можешь барышню чуть чужой головой не прибить, а потом ещё и приглашение получить.
– Ну, так…– многозначительно поиграл бровями Самаэль.
Сразу же после этого утратив всю весёлость, он со вздохом упёрся руками в пояс.
Хотелось надеяться, что время на медичку у него появится, но знание об ифрите, затесавшемся среди вахши, потянуло за собой другие вопросы.
Пришлось бы обидеть рыжеволосую красавицу, но на повестке были дела поважнее: на окраине Лайета, в его собственной крепости мог находиться тот, для кого создание прочных долговечных переходов было такой же обыденностью, как дыхание.
4.
Айорг поднял взгляд от письма, которое читал, пользуясь временным одиночеством. Совет закончился пару минут назад, и ничего существенного они в конечном итоге не решили: главы ведомств отказывались слышать волнение Владыки и тайного сыска касательно двух фронтов разом.
Подобная ситуация пагубно сказывалась не только на казне, но и настрое солдат – почти все, кто ныне вынужден был в спешном порядке перебираться на северо-запад, ближе к Мидери, до этого уже успели хлебнуть свою ложку дёгтя в окрестностях Нэджера.
Хотя можно было сказать, что в целом армия империи показывала себя в лучшем свете, Владыка не мог избавиться от ощущения неправильности, в последнее время ставшего постоянным спутником. Ифриты выбрали самую удобную для себя тактику – брали на износ.
Для них два фронта не являлись проблемой: просто кинь одного из глав легионов во главу каждой из двух армий, и имперцам уже придётся порядком попотеть. Распредели семьдесят два высших чина поровну на два лагеря – и Эрейя скорее разочарованно швырнёт оружие и откажется воевать, наконец, поняв превосходство врага.
Беспокоиться, как бы странно это ни звучало, заставляло практически полное отсутствие высших чинов, которые где-то отсиживались. Раджар, вернувшийся с фронта в районе Мидери, с видимым замешательством сообщил, что разведка не заметила не то, чтобы одного из четырёх королей, а даже Азарета. Верхи огненных прятались в стороне, отдав управление армией ребятам послабее, и это в последние пару дней заставляло Айорга нервно оглядываться на каждый громкий звук.
