Осмотрев молодого человека с таким видом, будто за год забыл, как тот выглядел, тави неожиданно кивнул ему в ту сторону, от которой армия двигалась вперёд.
– Поехали, поболтаем.– После этого, повернувшись к одному из солдат, он пригрозил тому пальцем.– Не надо никому знать об этом недоразумении, договорились?
– Как пожелаете.
Раджар, не видя иного выхода, собрался было направить свою лошадь в указанном направлении, но замер, наткнувшись взглядом на протянутую ладонь.
– Всё оружие и поводья, будь любезен.
Меч и пара кинжалов с печальным звоном и стуком ножен ударились в одно из близлежащих деревьев и опали на землю. Может, спустя несколько месяцев или лет какой-нибудь крестьянин во время поездки в столицу на праздник сбора урожая обнаружил их и попытался бы втридорога продать на рыночной площади; или бы приберёг для себя, что в будущем было, чем отбиваться от лесного зверья, иногда заходившего в деревни разжиться пропитанием.
– Лучше было меня убить.
– Время есть,– хмыкнул Самаэль, пришпоривая свою лошадь.
Конь Раджара, почувствовав натяжение поводьев, тронулся следом и быстро набрал такую же, как у своего сородича, скорость, так что в противоположном движению армии направлении они пошли вровень.
– Рассказывай.
– Не самая удачная личность для допроса Вам попалась,– разочарованно усмехнулся Раджар, скрестив руки на груди и между делом размышляя о том, как далеко он сможет убежать на своих двоих прежде, чем получит стрелу в затылок.
Поймав на себе недоверчивый взгляд, он передёрнул плечами и выложил всё о своём утреннем позоре. Будь у отца к нему хоть немного доверия, он бы имел возможность остаться на совете, но Иблис и бровью не повёл, когда оскорбленный отношением к себе сын выбрал вариант бегства. Ему стоило бы уже в тот момент, увидев Гленна во внутреннем дворе, задуматься, что наёмники не могли ехать куда-то по приказу Князя, который только-только выстраивал со своими подручными план защиты.
– Интересненько,– скептичным тоном резюмировал Самаэль по завершении отповеди.– А сюда ты коня гнал, чтобы с горя на наши мечи кинуться?
– Нет, я хотел…– вздохнув, Раджар поморщился и со вздохом принялся тереть виски.– Да какая теперь разница, что я там хотел. Должен был сразу понять, что этот кудрявый снова решит, что ему хочется на вашей стороне побыть.
Глухо фыркнув, Самаэль не первый раз посмотрел в сторону леса. Не оставляло ощущение чужого присутствия, и он опасался, как бы всё это не оказалось просто умелой игрой ифритов.
– Отпусти дитятко к отцу. Ну, и к жене заодно.
«Дурак,– было единственным, что осталось у Самаэля в голове. Заостривший на себе внимание Гленн, сам того не зная или, наоборот, следуя чёткому плану, увёл его мысли от банального понимания – чужак был не где-то среди деревьев. Он ехал рядом, на лошади, поводья которой бывший генерал сжимал в руке.
Резко повернувшись к нему, мужчина едва сдержал смешанное с испугом удивление, когда столкнулся с сердоликовым взглядом.
– Поздравляю,– Раджар спокойно улыбнулся.
– Что, сейчас опять меня отвлечёшь, пока все твои прихвостни мою армию будут рвать?
– Нет, Раджар один. Наёмникам я вольную дал, а он их, во дворе увидев, решил, что к вам едут. Ну, я и подумал, почему бы детской глупостью не воспользоваться.
– Наёмники в курсе?
– Гленн точно подозревает,– Раджар хмыкнул, легко забрав поводья своей лошади из чужой ладони.– Но на войне, сам знаешь, все средства хороши, а конкретно это дало мне шанс убедиться в правдивости донесений.
Самаэль, нахмурившись, наклонил голову и потёр переносицу пальцами. В последнее время сожаление о том, что не осел два с половиной года назад в деревушке на границе с Садалией, стало приоритетным среди всех прочих чувств.
– Владыка Самаэль Гринд,– почти мечтательно произнёс Раджар, глядя перед собой.– Наместник Первородных и Птицы на грешной земле, отец нации, избранный народом.
– И еду я на сияющем скакуне?– не удержался от ядовитого смешка Самаэль.
– Я бы предложил огненного эркена, но они, к сожалению, все вымерли. Смейся, сколько угодно, но без позёрства никуда.
Помолчав, он с улыбкой пожал плечами.
– Родившись ещё до того, как народ придумал исчислять время Эпохами, я повидал многих правителей и ещё больше войн. В каждой есть свой герой. Интересно, каким будешь ты.
– Добрым, наверное. В легендах обычно как-то так.
– Самоуверенное заявление.
– Разве?– Самаэль с прищуром посмотрел на собеседника.
– Это не твой выбор,– Раджар и бровью не повёл.– Никто из нас подобное не выбирает. Просто кому-то везёт и судьба не заставляет его быть злодеем, а кто-то делает не то, что хочет, а то, что может. Ты можешь от этого спастись – просто выполни моё желание, раз тогда проиграл.
Покачав головой, Самаэль развернул свою лошадь с намерением вернуться в начало строя.
– На такое я не согласен.
– Конечно,– одарил его спокойной улыбкой напоследок ифрит.– Никто не согласен, пока не оказывается по колено в крови. До встречи, Ваше Высокопревосходительство.
5.
Все началось слишком быстро для того, чтобы успеть осознать, что отпущенное им спокойное время закончилось. Первым в поле зрения попал ворон, что, сделав круг над первыми рядами войска, разбился в ворох тёмной пыли и перьев, тут же выступая из него массивным жеребцом. На него перебрался, не медля ни секунды, первый советник, и этот же перевёртыш сообщил Владыке – если есть необходимость в напутственных словах для воинов, то или сейчас, или никогда. Впереди были лишь огненные и те реки крови, о которых так или иначе задумывался каждый из державших в руках оружие.
Вопреки ожиданиям, он сказал им не так много, как некоторые могли предполагать. Лишь одно: сражаться предстояло не за правителя, не за кого-то из генералов – за себя и свои семьи, в случае поражения рисковавшие остаться под гнётом ифритов, в притеснении и унижении, не достойном ни одного эрейца.
Они знали, чего ожидать, помнившие опыт прошлого года, но все равно понимали, что этого недостаточно. Высшие чины – самая главная угроза, на этот раз не собирались держаться в стороне и просто за всем наблюдать.
Две армии схлестнулись стремительно, напоминая при взгляде со стороны два течения, боровшиеся за право превосходства в водоёме, и первые ряды окропились кровью.
Мчась сквозь сражавшихся, Эммерих на ходу срубил голову одному из нападавших, невольно возвращаясь к воспоминаниям о прошлых битвах с ифритами. Тогда они казались сложным противником, но что-то внутри подсказывало, что в те дни с ними обращались мягче. Времени на толковое осмысление и следование установленному плану не было – в первые несколько минут приоритетом стала защита своей собственной жизни и попытка выбраться с бойни.
