Не без помощи отца и Айорга Владыка выделил ему небольшую область, которую и областью язык назвать не поворачивался: это было что-то промежуточное между Неджером и Мидери. Первые пару лет Самаэль с ролью наместника справлялся неплохо, но потом, сам уже не помня, как именно, пришёл к логичному для себя выводу о том, что буквально топить все свои мысли и чувства в вине ему веселее.
Выпивка как-то незаметно стала частью повседневного, а потом притянула за собой азартные игры и продажных женщин. Так себе затея, но молодому ему это нравилось, а, когда собственные деньги проиграл и довёл отца до решения лишить довольства, стал тратить казну своей небольшой области.
Единственной полезной вещью с тех пор осталось умение мухлевать в определённых играх, популярных и у солдат, и у аристократии: долги пришлось отвоёвывать самому, так как под конец пьяной эпопеи даже Айорг отказался ему помогать. Обыгрывал, опустился почти до уровня Церберов, забиравших из домов провинившихся все, что плохо и хорошо лежало, но казну восполнил за два года, а потом торжественно сложил с себя все обязательства. Думал вернуться в армию на должность капитана, которую занимал до наместничества, но Джанмариа Гринд, тогда ещё живой, отказал. Пришлось вспоминать, каково быть простым солдатом.
Упоминания об этом периоде своей жизни Самаэль сносил вполне легко – это было частью его истории, от которой он не мог отказаться. Но прозвище, данное народом и, казалось бы, давно всеми нормальными существами (Айорг в счёт не шёл) забытое, несколько коробило. Не настолько, чтобы дать эффект, нужный Сонрэ, но тянуть их вялую, неумелую игру дальше расхотелось.
– Я все пытался понять,– после некоторого молчания сознался тави, поводя рукой.– Как так получилось все с главой ведомства Онерли. Как-то ведь все так внезапно и так… удобно для одного валакха. Но у него оправдание есть, да и армия его напрямую не воспринимает.
Самаэль не сразу ответил. Не отвечал бы вовсе, потому как считал этот разговор бесполезным, навязанным и просто пустым в своей основе, но это ведь был Сонрэ. В случае молчания со стороны собеседника он мог придумать себе что-то новенькое, а потом этот слух разросся бы во дворце до невообразимых масштабов.
– Среди солдат много разговоров ходит,– продолжил, не дождавшись реакции, Сонрэ.– Они думают, что их никто не слышит, вот и болтают. Зато это мне помогло выяснить, что у нас очень любят сударя Гринда.
– Вас тоже любят,– спокойно улыбнулся Самаэль,– просто Вы предпочитаете это мимо ушей пропускать. А может, это просто глухота выборочная, болезнь.
– Гринд,– пригрозил тави,– не пытайся со мной шутить. Я знал ещё твоего отца, и он был бы разочарован, увидь тебя нынешнего.
– Не врите сам себе, моего отца Вы не знали.– Поднявшись на ноги, Самаэль оправил одежду и наклонился только, чтобы забрать ранее отставленную в сторону кружку.– Перестаньте тратить время на всякие бредни и займитесь, наконец, делом. А то, знаете ли, у меня есть, кого предложить новому Владыке на Вашу должность.
2.
Каждый уважающий себя имперец хоть раз задумывался о том, каково быть Владыкой. Самые смелые то и дело не только думали, но и говорили о том, какими они будут правителями. В основе своей у каждого была мысль, что он будет непременно лучше всех тех бездарей, которым Венец и власть доставались исключительно по воле случая в лице происхождения.
Айорг ни в коем случае не относил себя ни к одной категории. Имевший несчастье быть откровенным только с самим собой, он давно уже признался, что и на должность регента не рассчитывал. Вопреки всем предположениям Сонрэ и ему подобных, без пяти минут Владыка появился при дворе Мортема Жестокого исключительно от скуки.
В жизни уже пару сотен лет не происходило ничего интересного, и валакх решил, что можно забавы ради познакомиться с Его Высокопревосходительством лично. Мортем оказался славным малым, к тому же любившим поступать так, как от него ждали в последнюю очередь, и в какой-то момент валакх обнаружил своё имя в посмертном указе.
Не то, чтобы он был слишком против такого расклада, но тогда в голове мелькнула мысль: «Сделал бы уже сразу правителем».
Титул регента, пожалованный ему, в любом случае был вещью довольно спорной: Фикяр мог только пускать слюни, да играть в солдатиков, и о дозволении ему принимать решения, определявшие жизнь государства, речи не шло. Довольно скоро регент начал то и дело слышать к себе обращение такое, какое должно было звучать в адрес Владыки, и не нашёл желания препятствовать. Зато стал задумываться о том, каково это – распоряжаться абсолютно всем.
Теперь, когда этот день настал, радости Айорг не испытывал. Допускал вероятность, что вкус власти почувствует и порадуется, когда на голову тяжестью ляжет Венец, а пока до поры до времени сидел вдали ото всех.
Шум дворца, ожившего и пустившего в свои стены толпу гостей, долетал даже до окраины садов, поэтому о тишине в беседке можно было забыть. Спавший рядом Ноктис считал своим долгом то и дело просыпаться и ворчать о громогласности тех, кто остался ближе к зданиям.
Подметив, что в очередной раз на него никак не отреагировали, Ноктис поднял голову и переступил с лапки на лапку.
Валакх сидел, упёршись локтями в колени, и, кажется, напрочь забыл про тлевший в трубке табак. Совсем не подходящий на роль того, кто через час должен был получить в свои руки поводья для управления колесницей империи. Скорее походил на сбежавшего из училища молодчика, у которого хватило денег только на дорогой длиннополый жилет, а вот рубаху со штанами сшили из материала подешевле. Если присматриваться, можно было начать сомневаться в образе студента: стоило лишь увидеть своё отражение в начищенной до блеска коже сапог, а потом заметить и баснословной цены три кольца на аккуратных руках.
– Мне кажется, или ты не готов от слова «совсем»?
Моргнув, Айорг слишком глубоко вдохнул и поперхнулся дымом. К своей чести, трубку не выронил, в итоге только опустив голову и с протяжным хмыканьем потерев тыльную сторону шеи.
– Если ты беспокоишься о том, что я сбегу из-под Венца,– не глядя на питомца произнёс валакх,– то нет. Просто задумался о том, как все забавно. Лет двести назад я бы только фыркнул на идею быть Владыкой.
– Может, так было бы и лучше,– Ноктис нахохлился и закрыл глаза.– Ни один Владыка ещё спокойно не уходил.
– Это не значит, что такое невозможно в принципе. Кроме того, где Владыка, там и Король богов. Теперь, если Василиск будет поблизости, смогу озадачиться его смещением.
– «Поблизости»?
Не первый раз за последние пару минут подавившись дымом, Айорг перевёл взгляд на того, кто задал вопрос. В кои-то веки валакх был уверен в чем-то абсолютно – в том, что выглядел он не лучше соседского кота, которого поймали за воровством сметаны.
Самаэль Гринд, упёршийся в перила беседки, в свою очередь, смотрел на него, как на врага народа и городского сумасшедшего в одном лице.
Завладев вниманием своего будущего правителя, первый тави слегка качнулся в сторону и приглашающе махнул правой рукой:
