– Ладно, ладно,– Первородный вскинул руки ладонями к собеседнику,– успокойся и объясни.
– Он с детства не может спать,– Айорг, все ещё держа брата за плечо, свободной рукой указал в сторону их теперь общей проблемы.– Сарпида, сам же себя испортил, но здесь весь эффект спадает! Что, если он теперь вообще не проснётся?!
– Проснётся,– Василиск пожал плечами,– как только окажется за воротами. Пантеон не отменяет воздействие с применением сарпиды. Всего лишь делает его слабым.
Прищурившись, он немного подумал и с улыбкой указал в сторону тави:
– Он полностью придёт в себя к моменту вашего возвращения в столицу.
В следующее мгновение мужчина заметил, что старший брат готов вот-вот впасть в настоящую истерику. Теперь за плечи схватили уже Айорга.
– Угомонись! Он не впадёт в отдохновенный сон,– помедлив немного, Василиск с глумливой улыбкой продолжил,– если только в роду не было огненных.
Владыка замер в руках Первородного, не заботясь о том, будут ли все мысли написаны на лице. Последние слова звучали не просто, как забавное предположение.
– На что ты намекаешь?
– Ты прекрасно знаешь,– мягко улыбнулся Василиск.– Из нас троих здесь только один имеет право на трон и Венец, и это не мы с тобой.
Отпустив плечи Айорга, мужчина с усмешкой легонько постучал его пальцем по груди.
– Если ты хочешь остаться у власти, Высокопревосходительство, не лучше ли сотрудничать с Пантеоном? До Джартаха Первородные были такой же частью правления, как и правитель, и главы ведомств, и никто от этого не страдал.
– Да, кроме армии, медицины и общественной жизни,– огрызнулся Айорг, отбивая руку брата в сторону от себя.– Не мели чепухи. Речь сейчас не о том, у кого власть, а о моём генерале.
– Разбуди его, да налей кружку настоянного чирака, чтобы разогнать кровь,– Василиск фыркнул, развернувшись и открыв дверь.– Ну, и болтай с ним побольше, как ты это умеешь. С темой для разговора помочь?
Скрестив руки на груди, Айорг глянул на брата исподлобья. Удержаться от того, чтобы ответить, стоило больших усилий, но он сумел это сделать, и в итоге Король богов, тихонько хмыкнув, ушёл. Напомнил только перед уходом, что все ждут только их, чтобы начать пиршество.
2.
Пойло было отвратительным. Многие считали его одним из лучших, и ругаться на них смысла не было – вкусы различались от одного к другому – но Ноктис никогда не понимал и не пытался понять, как можно пить чирак и говорить, что это лучшая выпивка. Подававшийся тёплым, он сразу оглушал запахом жжёной полевой травы, на отваре которой и настаивался, а при первом же глотке неимоверно сушил горло. Если бы когда-нибудь перевёртыш решил звучать грубее, чем дала природа, он бы непременно выпил пару кружек. В Чертогах, помнится, ходила даже шутка, что хозяин их в детстве только эту отраву и пил, чтобы звучать так, как звучал – хрипловато и совершенно не подходяще ко внешности.
Кружка как раз стояла под рукой у Эммериха, который в чираке не видел ничего жуткого и не замечал, как слегка морщили носы находившиеся рядом. Оливия, попытавшись было сунуться и попробовать, быстро отказалась от этой идеи и сидела теперь вполоборота, чтобы уйти с линии тянувшегося к открытому окну пара.
Казалось, за злосчастный напиток они зацепились мыслями просто от безысходности: восстановленный в звании маршала Вахэ Ойсен перебрался во дворец и с самого утра начал чинить в среде глав ведомств свои порядки. Старикам, привыкшим к своим должностям, это не нравилось, о чём они не преминули сообщить троице на кухне, но поделать ничего было нельзя. Эммерих явился в их своеобразное укрытие последним, швырнувший на стол перчатки так, будто хотел ими кого-то убить, и после этого не сказал ни слова. Только кружку чирака попросил у прислуги.
– Чем ты думал?!– сорвался тави, когда краем глаза заметил, что Ноктис собирался к нему обратиться.– Чем Владыка думал, когда звал его обратно?!
– Головой?– неуверенно предположил перевёртыш.– Откуда мне знать, чем он думал? Я всего лишь доставил послание!
– Да лучше бы на тебя коршун напал по дороге,– вздохнул Эммерих, потирая лоб.– Он считает себя хозяином дворца. По нашим крепостям уже разослали приказ выгнать всех беженцев из Ковруса, которых нам подсунул Сонрэ.
– А что насчёт самого Сонрэ? Помнится мне, они с маршалом всегда были в «нежных» отношениях.
Эммерих проводил взглядом прошедшую мимо с корзиной фруктов помощницу повара, после чего снова вернул всё своё внимание чираку.
– И думать об этом не хочу. Если он вдруг решит, что в его власти снимать с должностей великих генералов, Владыка от меня выслушает всё, что я об этой затее думаю. Сонрэ тоже в стороне не останется.
Нахмурившись, Ноктис присел рядом и подпёр подбородок кулаком. Мысли первого тави и Владыки действительно были для окружающих потёмками, поэтому в данном случае все знали и понимали минимум. Что точно помнил сам перевёртыш, так это то, что при Владыке Мортеме маршал Ойсен был молчаливым, опасным для недругов государства, но крайне покладистым. Можно было сказать, что это ему тоже передалось от деда, но в таком поведении присутствовала существенная разница: старый Ойсен, ставший правой рукой Мортема ещё во времена бытия того принцем, уважал Владыку и ценил его, как личность, а потому не находил ничего зазорного в подчинении. Его потомок, как ни прискорбно, при Мортеме был податливым, потому что просто боялся.
Именно из-за опасений, что после гибели Жестокого он сорвётся с цепи и начнёт творить то, что ему вздумается, общим советом было решено отстранить Ойсена от должности и понизить его в звании, чтобы максимально снизить влияние на происходящее в армии и стране. Нынешнего правителя этот человек небрежно называл «приручённым валакхом», и уже одно это наталкивало Ноктиса на мысль, что маршал Владыку ни в грош не ставил.
– Он хочет встретиться со всеми тави после обеда,– заметил Эммерих, глянув на собеседника.– Со всеми присутствующими, точнее.
– Зачем?– Ноктис повернул к нему голову.
– Обсудить ситуацию с Коврусом, как он сам выразился. Не удивлюсь, если он решит, что имеет право самовольно собрать часть армии и пойти возвращать территории себе.
– Он приходил в южное крыло,– включилась в разговор Оливия, до этого развлекавшая себя чтением книги.– Девушки оттуда мне рассказали.
– Что, решил с первого же дня наложить лапы на пару наложниц?– устало вздохнув, Ноктис нахмурился.– Птица Великая, быстрее бы господарь вернулся. Может, хоть он усмирит это чудовище.
– А что мешает тебе отправиться к нему раньше и предупредить, что тут творится?– Эммерих обвинительно ткнул в его сторону пальцем.– Ты же можешь летать!
– Спасибо, что напомнил,– не пытаясь убрать яд из голоса, ответил Ноктис.– Прямо сейчас обернусь птицей, да полечу. Как раз через три дня туда прибуду, чтобы Первородные могли назвать меня идиотом и сказать, что Владыка ещё позавчера домой отбыл.
