Было у него три женщины, четыре или пять, ни одна из них всё равно не могла соревноваться с Первой, с которой властитель огненных земель неизменно проводил свободные часы, советовался и перед которой единственной был настоящим.
– Маленький Владыка готов был костьми лечь, лишь бы её за меня выдать,– усмехнулся, подумав, он.– Надо было всё-таки на скорую руку придумать парочку сумасшедших традиций.
– Пускай четверо проверят её для тебя пригодность,– хохотнула Лилит.– Я тоже могу. Всё равно ведь ты к ней ещё и пальцем не притрагивался.
Искоса взглянув на ифрита, она заметила направленный в её сторону недовольный взгляд и задиристо улыбнулась.
– Что такое, Князь? Тебя что-то не устраивает?
– С чего это ты вдруг сейчас ей заинтересовалась?
– Не знаю. Может, мне кажется, что мы с тобой засиделись.
Будучи без предупреждения подхвачена за руку, Лилит залилась смехом и позволила перетянуть себя с насиженного места. Оказавшись на коленях супруга лицом к нему, она прижалась к Иблису, обнимая за шею.
– Лучик, ревность – плохое чувство. К тому же, со стороны того, кто… как они говорят теперь? «Заинтересован в маленьком Владыке»?
Иблис скривился, обнимая её за талию и чувствуя, как на плечо скользнули мягкие волны огненно-рыжих волос. Слухи по крепости и всему Дэву гуляли постоянно, но обычно он уделял им мало внимания. В отличие от нынешнего, который стал донельзя популярным после одного-единственного разговора.
– Я сказал, что был бы не против воспользоваться ситуацией,– деликатно поправил мужчина.– Если бы для этого сложились условия. Бегать за ним и уговаривать желания нет… К тому же, у меня есть кое-кто другой.
– Правда?– Лилит улыбнулась, перебирая пальцами пряди его волос.
– Не испытывай удачу, Первая женщина. Ты знаешь ответ.
– Госпожа Лилит, слава богу!
Оба одновременно со вздохом закатили глаза и обернулись на голос (Лилит, впрочем, лишь подняла голову, чуть ослабляя объятия). В их сторону, в последний момент вопреки ожиданиям перескочив сильно выступавшую выше остальных плиту, о которых постоянно запинались слуги, бежал Марбас. Оставшиеся три шага он, одёрнув вниз опасно всколыхнувшуюся от резкого движения ткань тёмной туники, доходившей до середины икры, преодолел в рекордную пару скачков.
Остановившись, нарушитель спокойствия опёрся обеими руками на посох, плотно обмотанный шкурой и с резной верхушкой, напоминавшей скрюченную лапу какого-то животного, державшего несколько звеньев цепи.
Лилит с нахальной улыбкой щёлкнула по частично забранным в пучок платиновым волосам гостя. Это была одна из тех особенностей, которая наряду с вечно залёгшими под серыми глазами тенями, вгоняла окружающих при виде Марбаса в лёгкий ужас. Каждый считал своим долгом заметить, что он похож скорее на вылезшего из могилы мертвеца, чем главного врачевателя целой страны.
Иблис, давно привыкший к каждому из своих подопечных, порой ловил себя на мысли, что настоящему облику главы легиона рафимов был бы рад больше, чем одетому в балахонистый кафтан, вечно съезжавший с плеча, тонкому моложавому смертнику, того и гляди готовому отправиться к праотцам. Он был таким не специально, но в рукавах безразмерной одежды всегда можно было что-нибудь припрятать; лохматившиеся волнистые волосы не мешали ему, пока не начинали оказываться у кого-то в обеде – обычно рок судьбы в этом вопросе падал на Гаап – а синяки под глазами… Что ж, недосып имел своё неповторимое влияние и на огненных.
– Ты опять не спал всю ночь, крошка,– с лаской, в которой было трудно отличить – подвох это или искренняя эмоция, произнесла Лилит.– Что случилось?
– Госпожа Лилит, я…– Марбас только теперь умудрился заметить глядевшего на него через плечо Иблиса и коротко кивнул.– Здрасьте. Так вот, госпожа Лилит,– наклонившись вперёд и не заваливаясь с риском упасть только благодаря посоху, врачеватель протянул худую руку к собеседнице,– помните, пару недель назад Вы жаловались на недомогание?
– Боже, Марбас,– женщина с фырканьем осела супругу на колени.– Нашёл, о чём говорить сейчас.
Иблис, до этого не придававший значения довеску на себе, едва слышно охнул, когда супруга на него опустилась. Он не был из числа тех, кому по смешному стечению обстоятельств достались скорость реакции и долгожительство, но не физическая сила. Предпочитал держать себя на уровне обычного человека: это помогало меньше уставать, да и добавляло некоторых ощущений. В частности, тех самых, которые теперь дали понять, что Первая женщина прибавила в весе.
– Ты поправилась.
– Что?– возмущение Лилит развернулось вихрем.– Ты совсем с ума сошёл на старости лет?!
– Дорогая, тебе стоило бы убеждать меня в отсутствии лишнего веса, когда ты не сидишь у меня на коленях,– спокойно усмехнулся ифрит.
– Не надо ссориться, прошу,– Марбас прервал грозившийся затянуться спор, положив руки им на плечи.
С лёгким раздражением посмотрев на посох, которым ему чуть не задели по виску, Иблис решил закончить разговор как можно быстрее. В этом желании великий губернатор его опередил:
– Нужно радоваться – Вы понесли!
Лилит, скрестив руки на груди, молча уставилась на Марбаса, с улыбкой пожавшего плечами.
Называть вопрос детей и возможность ими обзавестись нельзя было даже просто острым или щепетильным, а потому поначалу женщине показалось, что ей послышалось. Огненные не брезговали попытками что-то устроить с представителями других народов, но редко, когда из этого выходило что-то достойное. Чистокровных не появлялось уже давно.
– Подожди,– она почесала висок, свободной рукой взмахивая в направлении врачевателя.– Ты хочешь сказать-
– То, что уже сказал,– хохотнул Марбас.– Это чудо, и я сам сначала не поверил, но все указывает именно на это. Через несколько месяцев у Геенны будет принц. Или принцесса. Или оба сразу, точно сказать не могу.
Сцепив пальцы в замок, глава легиона рафимов с улыбкой посмотрел на Иблиса:
– А Вы станете отцом, Князь. Уже… В который раз.
Переглянувшись с ним, Лилит пару мгновений сидела молча.
Оба пытались в достаточной мере осознать услышанное, а в следующую секунду будто что-то изменилось в самом воздухе вокруг. Со смехом обняв супругу, властитель огненных земель крепко прижал её к себе, пряча лицо в плавном изгибе её шеи. Когда последний раз хоть кто-то из обитавших в Тааффеитовой крепости слышал его искренний смех, вспомнить было сложно.
Имевший достаточно детей от многочисленных любовниц, огненный, как и многие из его поданных, успел давно забыть, каково было иметь возможность вырастить и воспитать настоящего ифрита. Не одного из множества полукровок, больше половины из которых даже не знали, что их отец – сам Князь.
Наблюдая за радостью правителя и его супруги, Марбас облокотился на посох и умилённо улыбнулся. Только в моменты проявления искренних эмоций их Князь вновь становился похож на того самого созданного лучшим, любимейшего сына, который когда-то давно позволил им увидеть мир и самим выбрать свой путь. Казалось, что в такие моменты и сами они становились такими, какими были когда-то: ещё не искалеченные, не отвергнутые своими семьями и близкими.
