Вот только будет ли безопасно в деревне? От зверья лесного её стены нас защитят, это так, а вот от зверья человеческого, кто защищать будет?
Ну, предположим, слух обо мне до местных селян ещё не дошёл. С чего бы? Из города я только несколько часов назад выбрался и о том пока даже отцы-вершители не знают. А тем, кто знают или хотя бы догадываются, как, например, тот же Вимс, ещё самим нужно из проклятого города как-то выбраться. Так что отец Яхим меня ещё у стен ждёт и в розыск пока не объявляет.
Вот только местные нас и без всякого розыска повязать могут. Очень уж тут к пришлым отношение «благожелательное»! Особенно к пришлым, вышедшим из леса.
И как прикажите поступить? Рискнуть переночевать в лесу? Если верить Тимохе, лесовики зачастую так и делают. И этой науке его батя тоже обучал. Вот только, по словам всё того же Тимохи, эта наука ему давалась хуже всего, за что он постоянно нагоняй и получал. А тут ещё и меня как-то прятать придётся! И это при том, что бывало, ночные твари и опытных лесовиков находили. В общем, та ещё дилемма получалась.
Впрочем, в свете вновь открывшихся обстоятельств, похоже, мне её решать и не придётся. Ночёвка в болоте — это практически смертный приговор. И это если ещё повезёт, и мы туда добраться успеем!
Таинственные волохи, которых я пока даже в глаза не видел, приближались всё ближе и ближе. Во всяком случае, непонятные звуки, напоминающие шелест осенних листьев под ногами, еле различимые поначалу, усилились настолько, что были слышны даже сквозь треск, ломаемый мною веток.
К тому моменту, когда мы выбрались к болоту, я выдохся окончательно. Тимоха, видимо понимая, что зловредные твари нас догоняют, значительно ускорился и я не отставал от него лишь держась на одном упрямстве.
— И что дальше? — выдавил я вопрос вместе с остатками воздуха.
— К острову пойдём, — Тимоха мотнул головой в сторону небольшого клочка суши, зеленевшего в полусотне метров от берега и, яростно работая мечом, выстругал из чахлых деревьев, робко обступивших болото, две двухметровые жердины. — Волохи болото шибко не любят. Следом не сунутся. Только подальше отойти нужно успеть. А то, не привели Трое, достать смогут.
— Значит, сунется кто-то другой, — возразил я из вредности. И так понятно, что выхода у нас просто нет. Этот кто-то, когда ещё придёт, а волохи уже сейчас что-то нехорошее с нами сделать собираются. Эх! Знать бы ещё что именно?!
Тимоха, не ответив, бросился к острову, шустро перескакивая с кочки на кочку. Я двинулся следом, с трудом передвигая непослушные ноги. Кочки быстро кончились и под ногами противно захлюпала вода, мгновенно намочив ноги. Ну, да. Обувку мне Абашев явно не по болотам шляться выдавал.
Хорошо ещё, что не глубоко было, вода едва доставала до щиколоток и дно на удивление твёрдым оказалось, лишь слегка оплетая ноги травой. Видимо настоящее болото начиналось там, за островком, а это так — лягушатник!
— Быстрее! Они совсем рядом! — Тимоха уже добрёл до острова и, не оборачиваясь, бросился дальше, с хрустом ломая попавшийся на пути редкий кустарник.
Я из последних сил ускорился, выкладываясь без остатка и, буквально, вытолкнул своё тело на твёрдую землю.
— Ну, чего встал?! — тут же нарисовался передо мной айхи, взволнованно тряся лапами. — Двигай дальше быстрее! Эти монстры уже на берег выбегают! Пропадёшь же!
— Не дождёшься, — выдавил я сквозь всхлипы и, шатаясь словно пьяный, поплёлся на подгибающихся ногах в глубь острова.
В голове билась только одна мысль. «Главное не останавливаться. Ещё немного осталось»!
Но остановиться, мне всё же пришлось. Ну а как тут не остановиться, если ноги дальше не идут? Нет. Не из-за усталости! Из сил я, конечно, в ходе часового забега по пересечённой местности конкретно выбился, но дотащиться до другой стороны острова к что-то отчаянного кричащему Тимохе, мне морально-волевых хватило бы. Просто не на чем мне до него тащиться стало. Мои ноги перестали быть моими. Вот такой вот каламбур. Им команды кто-то другой начал посылать. Вернее, другие. Тело послушно разворачивается в сторону недалёкого берега. Я с замиранием сердца оглядываюсь, ожидая увидеть жутких монстров и, не веря своим глазам, с облегчением выдыхаю.
Зайцы! Да ну?! Это что, мы от зайцев с Тимохой во все ноги улепётывали?!
На берегу, возле самого болота уютно расположилось около полусотни самых обычных зайчишек и, усевшись на задние лапы, уставились на меня, двигая во все стороны длинными ушами.
— Ну что я говорил?! — в отчаянии затряс головой айхи. — Увалень неповоротливый! — заорал он мне прямо в лицо. — Теперь пропадёшь не за медный грош!
— Да не верещи ты мне прямо в ухо, — невольно поморщился я, отмахиваясь от коротышки. — Тоже мне монстров нашёл! Да они в десять раз симпатичней тебя, образина ты меховая! Уйди с дороги, не мешай!
Ноги сами понесли меня назад в сторону замерших на берегу зверюшек. Ну до чего же симпатичные! Эх! Жалко у меня морковки с собой нет! Ну, хоть так поглажу!
— Стой, дурак! — заметавшийся Толик, перегородил мне дорогу, бешено махая перед глазами лапами. — Ты что хочешь всю оставшуюся жизнь им веточки с осинок обламывать или соль у деревенских воровать?!
— Зачем им соль? — нелепость заявления айхи заставила меня на мгновение остановиться, введя в ступор. — Что они солить будут? Капусту? Совсем ты, Толик заврался. Иди с дороги. Не мешай!
— Тимоха! — отвернувшись от меня, во всю глотку заорал коротышка. — Вертайся назад! Этого идиота остановить нужно! Не то так и уйдёт с волохами!
— Не! Что я дурной вертаться! — откликнулся с того конца острова вой. — Они и меня зачаруют! И его не спасу, и сам сгину понапрасну!
— Да не хватит у них силы на двоих! — вызверился айхи. — Далеко слишком!
— Далеко, — согласился я с духом. — А так хочется поближе рассмотреть, за ушками почесать. Тимоха! — обернулся я в свою очередь к вою. — Иди сюда! Пойдём зайчишек гладить!
Но юноша на мой призыв почему-то откликаться не спешил. Наоборот как-то безнадёжно махнув в мою сторону рукой, отвернулся и сел, прислонившись рукой к чахлому деревцу.
— Ну и дурак! — одновременно воскликнули мы с Толиком. — Они такие симпатичные! — продолжил я. — Ничего бы тебе эти твари не сделали. Они одного Вельда с трудом контролируют! — переиначил вторую часть предложения айхи.
Какие твари?! Тварь как раз тот, кто так о зайцах говорит! Это же самые прекрасные животные в мире!!!
Я хотел было высказать эти мысли отчаянно спорящим между собой спутникам, но передумав, махнул рукой.
Некогда! Чего я буду бисер перед свиньями метать? Меня вон зайцы заждались!
Толик ещё пытался что-то кричать, постоянно выскакивая передо мной и махая своими кочерыжками, но я его уже не слушал. Усталость была забыта, будто и не было недавнего марафона, и я, бодро прошлёпав по болоту, выбрался на берег. Зайцы окружили со всех сторон, тыкаясь влажными носиками в ноги. Я присел на корточки и начал нежно поглаживать зверьков, попутно щекоча за ушами.
