***
Сквозь пыхтение закованных в броню расчленителей прорывается истошный женский голос.
– Батюшки!!! Господи Иисусе!!! Вы кто такие?!! Что это вы делаете?!! Что же вы делаете, ребята?!!
Сом поворачивается на крик.
На краю опушки, в тридцати метрах от кучи изрубленного мяса – пожилая тётка с грибным лукошком. Она разглядывает лужи алого кетчупа. Замечает отсеченные конечности, комки малинового варенья на зазубренных клинках, и багровые разводы на костюмах химзащиты.
Несчастная пенсионерка понимает – она оказалась не в том месте и не в то время. Её лицо белеет. Корзинка выпадает из рук. Опята высыпаются на грязные резиновые сапоги. Закрыв рот ладонями и выпучив глаза, тётка начинает медленно пятиться. Громилы замирают над горой расчлененки. Безмолвно пялятся на любительницу тихой охоты. Немая сцена длится пару секунд.
А после – злая Судьба находит ещё один способ ужаснуть Михаила Сомова.
Без всякой команды, мерзавец в противогазе выхватывает пистолет. Щелкает предохранителем. Яркая вспышка, звуковая волна – и пенсионерка летит в кусты, разбрызгивая мозги из дыры во лбу.
Тело не успевает упасть – а перед Михаилом Сомова уже пульсируют огромные алые буквы. Буквы складываются в слова. И эти слова убивают последние остатки оптимизма. Последнюю надежду забыть о майоре, попе, и резиновых коллегах дружной парочки.
Они мочат свидетелей.
Мочат без раздумий и промедлений.
Чем бы бронированные пидоры не занимались – они на самом деле мочат свидетелей!!!
***
Вооруженные до зубов бойцы и пленный школяр выбираются из лесополки. Через несколько минут они выходят к грузовику.
Миха набирается смелости, и, пытаясь перебороть дрожь в голосе, обращается к ближайшему громиле. Он мобилизуют всю свою волю, дабы не зарыдать от ужаса в самый неподходящий момент. Его речи звучат вежливо, разумно, и даже официально.
– Господа, надеюсь, был вам полезен… очень рад, очень рад содействовать. Готов помочь в любое время. Искренне рад. Спасибо огромное! А сейчас… с вашего позволения… я на автобус, пока не стемнело окончательно. До приятной встречи…
Вместо ответа – палец громилы показывает на грузовик. Сомову ничего не остаётся, кроме как переминаться с ноги на ногу рядом с машиной.
Его караулит ублюдок в броне и резине. Кажется, он не собирается палить в напуганного школяра. Но и не торопится в очередной раз рассказывать о подвигах во имя Россиюшки, депутатском мандате, и прочих благодеяниях, что обещаны выпускнику. Он просто стоит, держа ладонь на кобуре.
Михаил Сомов погружается в пучины отчаяния и страха. Воспоминания пятнадцатиминутной давности смешиваются с мыслями о грядущем – и эта смесь чернее ночи. Больше всего на свете Миха желает дать стрекача. И бежать, бежать сломя голову, пока не достигнет самого центра Уд-Слюнявской Впадины. Однако, он не потерял связь с реальностью. У него есть основания полагать, что похитители отреагируют на подобный маневр не руганью, но стрельбой.
Миха понимает – ребята в химзащите выкидывают фокус со стрельбой и расчленением не в первый раз.
Возможно, даже не в десятый.
Без всяких сомнений – у этих засранцев есть протокол. Никто не суетится. Никто не тянет папироску, облокотившись о колесо. Каждый занят своим делом. Одни снимают с грузовика маскировочные сети. Другие – направляются обратно в лесополосу, держа тяжелые канистры.
Через пару минут, Сом превращается в свидетеля очередного злодеяния. Над деревьями поднимается столб густого чёрного дыма. Ветер приносит запах гари и химической дряни. Друзья майора подожгли лес.
Чтобы уничтожить улики?
Чтобы скрыть следы собственного присутствия?
***
Сом не успевает изобрести ещё какую-нибудь причину. Резиновый дуболом выуживает знакомый планшет. Но вместо того, чтобы развернуть экраном к школяру – втыкает в ухо наушник. И начинает рапорт.
– Объект не появился. Интерес объекта к биологическому следу не подтверждён. Вместо объекта – спровоцирован обычный пожиратель, предположительно С-тип. Экстракция проведена успешно. Есть потери среди личного состава. Брат Пётр ранен в брюшную полость. Состояние не критическое. Есть потери среди гражданских. Предположительно, местная жительница. Ликвидирована как свидетель. Пацан избежал контакта с пожирателем. Он выжил, став свидетелем операции. Какие распоряжения на его счёт?
Многострадальная душа Михаила Сомова снова уходит в пятки. К несчастью, он не потерял способность анализировать ситуацию.
Чёртовы мудаки не только выглядят как выжившие из ума реконструкторы – они ещё и называют друг друга братьями! Вот только игры и игрушки проклятых задротов совсем на другом уровне! Это сраная секта, а не спецотряд армии, полиции, или внутренних войск!
И, всего хуже, сукин сын даже не пытается скрыть содержание переговоров! Значит, в этом нет нужды! Значит, он уже сделал своё дело!
Сердце школяра превращается в кусок самого холодного льда. И готовится выйти из задницы. В который раз за последнюю неделю, его охватывает предчувствие скорой и неминуемой смерти. Повинуясь инстинктам, Миха пятится к лесу.
– Куда намылился, пацан?
Хрип из противогаза заставляет Сомова застыть на месте. В нём сражаются два желания – бежать и толкать бессмысленные речи. Второе желание побеждает.
– Я ничего не скажу!!! Я ничего не видел!!! Клянусь, вообще ничего! Клянусь! Клянусь!!!
– Тише, пацан. Полезай в машину. Брат Фёдор, дай ему успокоительного. Пацан, у тебя шок. Сейчас полегчает. Всё в норме. Всё уже закончилось. Если будешь орать – поедешь в ящике. Ты меня понимаешь?
Миха затыкается, энергично кивает. Камень падает с души. Кажется, он еще нужен майору. Нужен для какого-нибудь плана, безумного и исключительно кровавого. Рядом оказывается один из «братьев», в его руках аптечка. Сом показывает ему большой палец, пытается улыбаться, бормочет «я в норме, я в норме». Тот выуживает фонарик, без лишних сантиментов берёт одинадцатиклассника за подбородок, светит фонариком в зрачки. А после – вытряхивает таблетку, подносит к самому носу. Сомов покорно проглатывает пилюлю. Забирается в грузовик. Садиться на скамью. Сжимает колени ладонями. Рядом рассаживаются парни в броне. Раздаётся звук мотора.
Даже парализованный страхом, даже в минуты, когда все силы организма направлены на удержание собственного дерьма – Сом пытается думать. Пытается изобрести план побега. Увы, все его построения сводятся к трём пунктам.
Не нервировать похитителей.
Не делать лишних движений.
Ждать и надеяться, что Судьба, эта бессердечная сука с огромным окровавленным членом, не приготовила новое испытание для его задницы.
Разумеется, его надежды тщетны. Михаил Сомов намертво прилип к шведскому столу, где в каждом блюде – лишь ужас и смерть.
